Четвёртая - Екатерина Нагорная

когда-нибудь король Октльхейна действительно решит вернуть магов в королевство, найди меня — вернее пса у вашего короля не будет никогда. А что до тебя и этого мальчика — я ваш должник отныне, даже если сегодня наши дороги разбегутся в разные стороны.

— А что с Хирагротом? — осторожно спросила Сольге и вздрогнула: от усмешки мага холодок пробежал по спине, такой жестокой и ледяной она была.

— О, его заточили в подземелье сразу, как вы произнесли его имя. Чьиф не любит, когда кто-то раскрывает его тайны или хотя бы покушается на них. Щиты ни на песчинку не поверили в ваши байки, но Хирагроту, даже под пытками, поверили ещё меньше. Я уже говорил: Викейру посвящённых не считает. Так что, скорее всего, старшего мага Виникриса больше нет. Вряд ли Щиты не воспользовались возможностью получить обратно чуть больше сил, чем отдавали… но ты не печалься, госпожа Сольге, не ищи своей вины. Хирагрот заслужил каждую каплю страданий, выпавших на его долю, и смерть — самый лёгкий исход для него.

За спиной Сольге затрещали кусты и показался Янкель. Не один. Он почти волок за собой девчонку, чумазую и растрёпанную.

— Вот. Всё утро пытался её выследить. Бродила вокруг, хотела мешок с припасами стащить, только я её спугнул. Но жалко же… Маленькая, одна…

Строго говоря, маленькой девочку назвать было сложно. Она приближалась к тому возрасту, в котором девочка становится девушкой. Ещё месяц, два, полгода — и милое дитя превращается в слегка неуклюжее, но полное очарования и прелести создание. Маленькая зелёная почечка — в бутон готовой сорваться в буйный цвет яблони.

Это дитя милым назвать было нельзя. И дело было вовсе не в грязи и не в колючих шариках собачьего кусизуба, запутавшихся в светлых волосах. И не в лохмотьях, перепачканных грязью и птичьим помётом. У девчонки было словно два лица: детское и молодой девушки. Точнее так: в череде детских гримас, как рыбка из тёмной глубины пруда, вдруг появлялось лицо взрослой девушки, печальное и умоляющее, словно её заперли и держат в плену в этом маленьком девчоночьем теле. Впрочем, оно так же, испуганной рыбкой, быстро исчезало. Смотреть на это было странно и неприятно, как и вообще находиться рядом с этой девочкой. Но Янкель, казалось, этого не замечал. И, похоже, собирался взять её под свою опеку.

— Нет! — строго сказала Сольге, вздрогнув, когда в очередной раз лицо девчонки изменилось. — Не может быть и речи — ты не возьмёшь её с собой. Мало нам проблем, ещё и это…

— Но Сольге, — взгляду Янкеля мог бы позавидовать самый голодный попрошайка, — мы не можем оставить её здесь одну! Она же совсем ребёнок. Я клянусь, девочка вас не побеспокоит, я сам за ней буду присматривать.

Тащить с собой в Октльхейн девчонку, от которой оторопь брала, было отвратительной идеей. Сольге взглянула на мага — Шо-Рэй, похоже, придерживался того же мнения. Но Янкель… Такой мольбы в его глазах она ещё не видела. И ни в чьих других тоже… Ладно. В конце концов, чем странная девочка хуже тёмного мага? А Янкель, откажи она ему, мог и отказаться возвращаться домой. Он упрямый, с него бы сталось.

— Как её хоть зовут? — недовольство Сольге не особенно скрывала, но Янкелю хватило и одного её согласия, чтобы не замечать всего остального.

— До… Доо…пти… — пробурчала девочка, не дожидаясь вопроса от своего защитника. Голос её был, как и лицо — двойственный, какой-то неровный, неприятный.

— Держи её при себе, иначе прогоню, — буркнула Сольге и велела собираться в путь. И так задержались. А Сёстры подошли ещё ближе.

***

Чтобы догнать Морсена, не стоило и надеяться. Зачарованная туча загнала путешественников туда… А куда, собственно? Этого не знали ни Сольге, ни Янкель. И спросить, как назло, было не у кого: первое же селение встретило их наглухо закрытыми домами и пустыми улицами. Что ж, во всяком случае теперь было понятно, что они вернулись в Октльхейн. Вот только куда дальше? В какую сторону?

Сольге в очередной раз поклялась себе никогда не покидать стены замка, если только удастся в него вернуться. Янкель ругал себя, что, понадеявшись на посольский караван, не взял с собой карту, а искать путь по звёздам он, во-первых, не очень-то и умел, а во-вторых — за светом Сестёр уже сложно было разглядеть хоть одну звезду, а в третьих — была середина дня, какие уж тут звёзды. Доопти смирно сидела на лошади перед своим новым покровителем и сосредоточенное заплетала гриву в косички. И только Шо-Рэй внимательно разглядывал то улицу, то дорогу, плетущуюся с юго-востока на северо-запад, к лесу. У самого леса она разделялась на две части. Одна — та, что шире — резко поворачивала налево и вела вдоль леса, через поле, куда-то за горизонт. Вторая — не столько дорога, сколько широкая тропа — скрывалась в лесу.

— Нам сюда, — сказал Шо-Рэй и показал… на лесную дорогу.

Сольге с сомнением покачала головой:

— Не знаю… Это ведь даже не совсем дорога. Зачем всем селением лезть через лес, если есть хорошая дорога?

— Чтобы сократить путь.

— Всё селение разом, с телегами и скотиной — и на узкой лесной дороге путь вдруг станет короче? — Сольге засмеялась, а Шо-Рэй нахмурился:

— Значит, всё селение хорошо знает, куда идёт. Взгляни на следы, госпожа Сольге — они ведут в лес, а не туда, куда зовёшь нас ты.

Сольге заявила, что следы могут быть старыми, а маг уже собирался применить весомый аргумент, что он-де путешествовал в своей жизни куда больше королевского секретаря и в следах разбирается лучше, но тут спор разрешился сам собой. С криком: «Доопти, стой!» — Янкель то ли спрыгнул, то ли вывалился из седла и помчался прямо в лесную чащу.

— Думаю, они скоро вернутся, — сказал Шо-Рэй, и в этот раз Сольге с ним согласилась.

Однако, «скоро» не случилось. Сольге и Шо-Рэй дважды успели обойти селение, но ни Янкель, ни девчонка так и не появились.

Маг спешился.

— Взгляну, куда эти двое могли деться, — но только нога его коснулась земли, как из глубины леса раздался истошный визг Доопти. Сольге пришпорила гнедую, та испуганно всхрапнула и рванула с места, на крик. Следом мчался вороной. Шо-Рэй сражался с поводьями пегой кобылки Янкеля, которые чудом успел подхватить, и ругался себе под нос, проклиная упрямых, вздорных девиц, глупых мальчишек и их упрямых кобыл, а также собственное мягкосердечие и все дороги этого мира разом.

Вскоре они встретили Янкеля. Весь растрёпанный, с