Казачество в Великой Смуте. От Гришки Отрепьева до Михаила Романова - Александр Широкорад

В Кромы из московского лагеря также часто летали стрелы с привязанными к ним письмами, в которых сообщалось обо всем, что происходит в Москве и в лагере, так что приверженцы Димитрия знали все, что делалось в Москве, как обстоят дела с Борисом, и что он предпринимал и учинял»[44].

В начале марта 1605 г. к Кромам подошло главное царское войско под командованием Мстиславского. «Воеводы же ополчевашеся и на град крепко налягаху, храбро и мужественно, ис наряду биюще по острогу и по граду и всякими стенобитными хитростми налегая, и острог и град разбиша и до основания».

Деревянные стены Кром сгорели. Русские пошли на штурм и овладели валом.

Однако внезапно второй воевода передового полка войска Мстиславского М.Г. Салтыков, командовавший передовым отрядом, приказал отступать. Есть серьезные основания подозревать, что Салтыков «норовил окаянному вору Гришке».

В ходе боев не только осаждавшие, но и осажденные несли большие потери. Атаман Корела предупредил Лжедмитрия, что ему придется сдать крепость, если он не получит подкреплений. Ради Кром самозванцу пришлось ослабить оборону Путивля и отправить в Кромы отряд из 500 донских казаков под командованием путивльского сотника Юрия Беззубцева.

В лагерь Федора Мстиславского, занимавший огромное пространство, постоянно прибывали подкрепления. Караулы приняли казаков Беззубцева за своих, и отряд беспрепятственно прошел в крепость, проведя и обозы с продовольствием.

Бои под Кромами продолжались несколько недель, но затем атаман Корела был ранен, и осажденные прекратили вылазки. Со своей стороны, царские воеводы отказались от попыток возобновить штурм.

Царские воеводы делали все, чтобы удержать дворян в лагере под Кромами. Сохранились сведения, что в 1605 г. под Кромами воевода князь М. Кашин по приказу из Москвы «верстал» дворян деньгами и землями. Некоторые служилые люди получили значительные прибавки к поместьям. Так, «во 113 году за кромскую службу» Д.В. Хвостов получил к поместью в 350 четвертей дополнительно 100 четвертей. И.Н. Ушакову «за кромскую службу» было придано 150 четвертей и т. д.

Война зимой, среди заснеженных лесов и полей, была непривычна для дворянского ополчения. Русское войско действовало в местности, охваченной восстанием, среди враждебно настроенного населения, которое отбивало обозы с продовольствием, создавало трудности с заготовкой провианта и фуража. Все это усугубляло и без того трудное положение армии, которая после 3-месячной кампании стала быстро «таять». Дворяне дезертировали, разъезжаясь по своим поместьям.

В окрестностях Рыльска русское войско, лишенное надежных коммуникаций, оказалось в полукольце крепостей, занятых неприятелем. На севере сторонники самозванца удерживали Кромы, на юге — Путивль, на западе — Чернигов. В таких условиях воеводы Мстиславский, Шуйские и Голицын решили вывести армию из охваченной восстанием местности и распустить ратных людей на отдых до новой летней кампании.

Царь Борис, разгневанный отступлением своего войска от Рыльска, послал к войскам окольничего П.Н. Шереметева и думного дьяка Афанасия Власьева с наказом: «…пенять и расспрашивать, для чего от Рыльска отошли». Царь строжайше запретил воеводам распускать войско на отдых, что вызвало недовольство в полках.

Развязка наступила в результате случайности или козней московских бояр — 13 апреля 1605 г. царь Борис внезапно умер или был отравлен.

Присяга новому царю Федору Борисовичу в Москве прошла спокойно. Также без затруднений присягнули в Новгороде, Пскове, северных городах, Поволжье и Сибири, то есть везде, кроме района театра военных действий. Однако чувствовалось, что московская знать не намерена поддерживать Федора.

Современники писали о Федоре, что он хотя «был молод, но смыслом и разумом превосходил многих стариков седовласых, потому что был научен премудрости и всякому философскому естественнословию». Однако царю Федору Борисовичу явно не хватало решительности. Корону и жизнь можно было спасти, окажись на его месте восемнадцатилетний Александр Невский или Петр I.

Одним из первых шагов нового царя был вызов из армии больших бояр Мстиславского и братьев Шуйских.

Новым главнокомандующим в войско царь назначил князя Михаила Петровича Катырева-Ростовского, а его помощником — боярина Петра Федоровича Басманова. Он и стал главной надеждой царя Федора. Назначение Басманова в большой полк вызвало негодование родовой знати. Второй воевода полка правой руки князь М.Ф. Кашин-Оболенский отказался подчиняться приказу царя Федора, он «бил челом на Петра Басманова в отечестве и на съезд не ездил и списков не взял».

16 апреля 1605 г. под Кромами войско дружно присягнуло царю Федору Борисовичу.

Самозванец, находившийся в Путивле, узнал о смерти Бориса и о прибытии Басманова к войскам в последних числах апреля. Он немедленно отправил к Кромам отряд польского шляхтича Яна Запорского, насчитывавший 200 польских рейтар и 800 донских казаков. Замечу, что в большинстве случаев в войсках первого и второго самозванцев донскими и запорожскими казаками командовали польские офицеры. Соответственно, в русских и польских источниках обычно говорилось об отряде такого-то без указания национального состава отряда. Да и для русских людей в большинстве случаев поляки, малороссийские и запорожские казаки были «литовскими людьми».

На пути к Кромам Запорский получил подтверждение о смерти царя Бориса и 30 апреля известил об этом гетмана А. Дворжицкого. С первых чисел мая Запорский выжидал у Кром удобного случая, чтобы прорваться в крепость на помощь осажденным. Чтобы облегчить эту задачу, Запорский придумал хитрость. Он заслал в Кромы трех своих казаков, рассчитывая, что русские обязательно схватят их при попытке пробраться через их порядки. При казаках имелись письма, в которых говорилось, что Запорский ведет на выручку Кромам 20 тысяч копейщиков и 20 тысяч казаков при 300 орудиях.

А пока Ян Запорский вступил в бой с отрядом татар, несшим сторожевую службу на подступах к Кромам. Поляки и казаки разогнали отряд, захватив при этом 150 пленных.

Ян Запорский был абсолютно уверен, что именно его хитрость с письмами и победа над татарским отрядом вынудили русское войско сдаться и присягнуть Лжедмитрию.

На самом деле решающую роль сыграли братья Ляпуновы. Ляпуновы и далее останутся среди главных действующих лиц Смутного времени, а с другой стороны, они типичные представители дворянства, обиженные московскими властями и рвавшиеся, подобно казачьим атаманам, к власти и деньгам. Поэтому я сделаю небольшое отступление и расскажу о братьях Ляпуновых.

До начала Смуты рязанские дворяне Ляпуновы были бедны, и это дало повод многим историкам зачислить их в худородный дворянский род.

На самом же деле Ляпуновы — природные Рюриковичи. Их род происходит от великого князя Ярослава Всеволодовича. Любопытно, что три его старших сына стали общерусскими святыми — Федор Новгородский, Александр Невский и Михаил Хоробрит[45]. Младший же сын Ярослава Константин ничем не отличился и в святые не попал, а с 1238 г. по 1255 г. правил Галицко-Дмитровским княжеством.