Свидание в храме Афродиты - Кэрол Мортимер

– Фуллер вернется через пару секунд.

– А я готов уйти прямо сейчас!

– Но…

– Хорошего дня вам, Мэрайя. – Дэриэн чопорно поклонился, решительными шагами пересек комнату и вышел в холл, где остановился как вкопанный, встретившись лицом к лицу с неожиданным гостем Мэрайи.

– Уолфингэм! – Лорд Обри Мэйстоун, стоявший у подножия парадной лестницы, развернулся к нему, чтобы энергично поприветствовать знакомого. Глаза его лучились радостью и удовольствием, пока он тепло жал руку Дэриэна. – Какая удача, я как раз хотел с вами встретиться.

Дэриэн не понимал, как это было бы возможно, ведь Мэйстоун не мог ожидать, что Дэриэн появится в доме Мэрайи Бичем именно сегодня утром.

Или мог?

Единственное, что Дэриэн твердо усвоил за долгие годы работы бок о бок с Мэйстоуном, – Обри был отчаянно хитер и коварен. Этот человек способен плести несколько паутин одновременно, не выпуская из виду ни малейшей угрозы своим тщательно продуманным замысловатым интригам.

Хотя Дэриэн сильно сомневался в том, что именно выдающиеся способности Мэйстоуна стали причиной его визита к Мэрайе.

Приказ Мэрайи проводить его в личную гостиную оставлял лишь одно предположение: Обри Мэйстоун и был тем мужчиной, с которым Мэрайя состояла в близких отношениях, и его кажущаяся веселость была не более чем маской вежливости, надетой перед дворецким Мэрайи.

Мэрайя поспешила за Уолфингэмом и пришла в холл как раз вовремя, чтобы увидеть, как Обри Мэйстоун тепло приветствует герцога, пожимая ему руку. К вящему неудовольствию Дэриэна Хантера, судя по каменному выражению его лица.

Видимо, несмотря на все ее возражения, он решил, что она все-таки состоит в нежных отношениях с Обри Мэйстоуном.

Сама же графиня была твердо уверена: истинная причина столь неожиданного визита Обри Мэйстоуна – дело крайне деликатного свойства, несомненно, связанное с ее работой.

А высокомерный Дэриэн Хантер может думать все, что ему хочется. Тем более что он уже привык придерживаться о ней худшего мнения.

– Обри! – Мэрайя поприветствовала Мэйстоуна мягкой улыбкой. Она пересекла холл и подала ему руку.

Мэйстоун учтиво взял ее руку и запечатлел на щеке легкий поцелуй.

– Его светлость уже уходит. – Она повернулась и одарила Уолфингэма колючим взглядом.

– Я бы предпочел, чтобы он остался, моя милая.

К удивлению Мэрайи, эти слова произнес Обри Мэйстоун, тогда как она ожидала услышать какую-нибудь грубость в ответ от Уолфингэма. Ее чистый высокий лоб прорезала морщинка, когда она повернулась и бросила удивленный взгляд на пожилого человека.

Мэйстоун многозначительно приподнял брови, указывая взглядом на застывшего неподалеку от них дворецкого:

– Могу я надеяться, что вы угостите нас чем-нибудь освежающим?

– Э-э-э… конечно. – Мэрайя была совершенно сбита с толку. – Будьте любезны, принесите нам чаю и бренди, Фуллер, – отстраненно распорядилась она, провожая обоих посетителей в золотую гостиную. Мэрайя терялась в догадках, почему Обри Мэйстоун задержал Уолфингэма.

– В чем дело, Мэйстоун? – Дэриэн Хантер не колебался, выражая свое нетерпение. Как только дверь за ними закрылась, он тут же принялся мерить шагами гостиную. Губы его скривились в презрительной улыбке. – Надеюсь, мы здесь не для того, чтобы оспаривать ваше право собственности и выяснять отношения из-за моего утреннего визита графине?

– Уолфингэм! – неодобрительно воскликнул Мэйстоун.

При столь явном оскорблении графиня задохнулась от гнева:

– Я не гончая и не лошадь, Уолфингэм, чтобы кто-то имел на меня права!

По правде говоря, в намерения Дэриэна не входило обидеть графиню. Он лишь хотел спровоцировать Мэйстоуна, заставить его выразить свое неудовольствие тем, что застал Уолфингэма в доме своей любовницы.

Дэриэн не хотел оскорбить Мэрайю, но от него не укрылся стальной блеск ее глаз и два ярких пятна, разгоревшиеся на ее прежде бледных щеках, да и сама она стала держаться с ним натянуто, что подсказало ему, что именно этого эффекта он и добился.

– Я не хотел вас обидеть…

– Разве? – презрительно спросила она.

Дэриэн поморщился, осознав, что он один чувствовал раздражение и недовольство из-за прихода другого мужчины и очевидной близости между Мэйстоуном и Мэрайей.

Ведь ясно, что Мэрайе очень нравится Обри Мэй-стоун, это видно по теплому тону ее голоса всякий раз, когда она с ним заговаривала. Дэриэн же, судя по ее ледяным глазам и натянутым манерам, ей, наоборот, очень не нравится.

Дэриэн уныло признался себе, что он мало сделал за время их краткого знакомства, чтобы рассеять или хотя бы смягчить ее неприязнь, скорее напротив, сделал все, чтобы ее усилить.

– Я искренне прошу прощения, если высказался вне очереди. – Он отвесил сухой поклон Мэрайе, прежде чем обратиться к Мэйстоуну. – Если вы хотели мне что-то сказать, может, лучше выбрать для этого другое время и место?

– Надеюсь, вы не затеваете очередную дуэль, Уолфингэм? – насмешливо поинтересовалась Мэрайя Бичем.

– Еще одну дуэль? – Лорд Мэйстоун выглядел растерянным.

– Маленькое недопонимание со стороны леди Бичем, – прохладно отозвался Дэриэн. Обри Мэйстоун был одним из тех немногих людей, которые знали причину ранения Хантера. – Тогда вы, возможно, пошлете мне записку, когда вам будет удобно со мной встретиться, Мэйстоун?

– Я был предельно серьезен, когда сказал, что встретить вас здесь было большой удачей. – Пожилой мужчина цепко смотрел на него.

Дэриэн прищурился, внимательно изучая Обри. От его взгляда не укрылся суровый блеск глаз Мэйстоуна и напряженное выражение лица. Явное доказательство того, что теперь он пребывал далеко не в том радужном настроении, которое у него было несколько минут назад.

– Что именно вы хотели обсудить?

Мэрайю интересовало то же самое, она также хотела бы знать, почему Обри вообще к ней приехал – они были предельно осторожны и никогда не встречались в кабинете лорда Мэйстоуна в Министерстве иностранных дел или у нее дома. Вместо этого они обменивались сведениями, когда Мэйстоун появлялся на мероприятиях высшего общества, благо их устраивалось великое множество. И если Обри решил приехать к ней лично, значит, речь идет о деле чрезвычайной важности.

Правда, это не объясняло того, почему он настоял на том, чтобы Уолфингэм остался.

– Благодарю, Фуллер. – Мэрайя улыбнулась дворецкому, который принес поднос с чаем и бренди. – Меня ни для кого нет дома, – решительно добавила она. Дождавшись, пока дворецкий покинет комнату и закроет за собой дверь, она круто обернулась к Обри Мэйстоуну: – Что…

– Я начну, – твердо заговорил Мэйстоун, – с того, что сообщу вам обоим: каждый из вас выполняет определенные секретные и деликатные поручения на благо британской короны.