Здравствуй, Мурка, и прощай! - Владимир Колычев

* * *

Кнут был возмущен.

– У него же барахла красного – жуть! Все хапнуть надо было!

Марина понимала его состояние. Сама видела, сколько у ее бывшего ухажера Павлика было антиквариата. Картины, статуэтки, посуда, мебель. Больших денег все это стоило. Но Капрон ничего не взял. Только лавье, только золото и серебро. И не только это. Никак не думала Марина, что у Павлика обнаружится старый, но исправный и хорошо сохранившийся наган с патронами.

А денег было много. Без малого шестьдесят тысяч рубликов. И драгоценностей хватало.

– Жадность фраера сгубила, – спокойно сказала Марина.

– Это кто фраер?! – взвился Кнут.

– Тот, кто ведет себя как фраер.

– Ты это... Ты много на себя берешь...

Кнут выщелкнул из пачки папиросу.

– Курить – на кухню. – Марина показала ему на дверь.

Кнут вышел из комнаты на кухню. Послушный, но ершистый. Иголки у него такие же тупые, как и он сам.

На кухню вышел и Капрон. Марина не удержалась. Тихонько прокралась в умывальник, дверь оставила открытой – чтобы все слышать.

– Капрон, я не въезжаю, нами чо, баба рулит? – возмущенно спросил Кнут.

– Рулит. Чтобы ты не в тот поворот не въехал. Четыре делюги за нами, Кнут, и ни одного прокола. А бабла сколько срубили.

– А чего нам проколов бояться? Ну заметут менты. Тюрьма – наш дом.

– Давай не будем понты чесать, Кнут. На кич мы всегда успеем.

– Успеем. Закроют нас, а братва предъявит – чо это вы, жулики-мазурики, под бабой ходите?

– Никто тебе не предъявит. Маринка – центровая баба. Вся в батю своего.

– Да ладно. Запал ты на нее, потому и волю даешь.

– Ты за метлой следи. Не в тему метешь, пыли много.

– А не нравится мне, что баба у нас мазу держит. Мы дела делаем, а она в стороне. Разве так можно?

– Нужно. Наводку кто дает? Она. Терпилы Маринку знают, ей светиться нельзя.

– Наводку она дает. Сказал бы я, кому она давала.

– Скажи, – угрожающе зашипел на Кнута Капрон. – Пойди ей самой и скажи.

– И пойду!

Марина успела вернуться в комнату еще до того, как там появился Кнут.

– Базар есть! – с ходу объявил он.

Свое удивление Марина выказала едва уловимым движением брови. Взгляд ледяной, замораживающий. На губах змеится хищная улыбка.

– Тебе не кажется, что ты много на себя берешь? – спросил Кнут.

Марина видела, что с каждым словом из него выходила уверенность. Напряжение же в ее взгляде, напротив, усиливалось.

– Ты кто такая? – истерично взвизгнул Кнут.

Она молчала. И все глубже впивалась в него гипнотическим взглядом.

– Нельзя так! – на последних остатках запала выдал Кнут. – Ты баба, ты должна знать свое место.

– Я не баба, – тихо, не меняясь в лице, сказала она.

– Кошка блатная, да?

– Кошка. И зовут меня...

– Мурка... – неожиданно для себя продолжил за нее Кнут.

– Ты угадал, – свирепо улыбнулась Марина.

– Мурка ты... Ну да, Мурка. – Он уже не стеснялся подыгрывать ей.

Не стеснялся. Потому что боялся. Кнут признал ее власть... А куда ему деваться?.. Марина чувствовала себя королевой.

– Еще вопросы есть? – почти ласково улыбнулась Марина. – Хочешь знать, кому я даю и кому давала, да? Запомни, котик, у Мурки не бывает течки. Поэтому она не та кошка, которая дает.

Второй месяц она живет с Капроном под одной крышей. Но бедному жулику до сих пор ничего не обломилось.

Нет у Марины желания раздвигать ноги перед мужиками. Но если бы и было, она бы все равно не легла в постель к Капрону. Ведь не спит же он с тем же Анисимом, нет. И с ней спать не должен. Потому что она не маруха и не бареха. Она – Мурка, центровая кошка.

* * *

Не так уж много было у Марины богатых кавалеров из прошлой жизни. По пальцам пересчитать можно. А пальцы уже закончились. Восемь дел, и все без сучка и задоринки.

Сегодня ошкуривали девятого по счету «бобра». Это был первый клиент, которого Марина не знала лично. Адресок пробил Анисим – через центровую валютную путану.

«Карась» жил в частном секторе на дальней окраине города. Десятка два деревянных домиков в окружении многоэтажных коробок.

Действовали по привычной схеме. Капрон, Анисим и Кнут находились в доме – доили лоха. Марина и новенький, Баур, – на шухере, в машине. Тачка у них отменная – «семерка» с тщательно отрегулированным движком. Баур следил за ней, как ревнивый муж за красавицей-женой.

Прошел час, потянулся второй. Никакой суеты. Братва тихонько чистила закрома терпилы. Марина на стреме. Если появятся менты... Не думала она, что мусора появятся. Не должно было их быть. А они взяли да появились.

Когда в конце улицы появилась ментовская «канарейка», она думала, что это случайность. Думала, что легавые проедут мимо. Но нет, машина остановилась возле лоховского дома. Из нее выскочили два мента – пузатый старшина и худой, длинный, как жердь, сержант. Водитель остался на месте.

Старшина достал из кобуры пистолет и с опаской, но решительно направился к дому. Сержант тоже расчехлил ствол. Марина задергалась. Неужели лох просек фишку и смог вызвать ментовской наряд? Похоже на то.

Думать было некогда. Нельзя медлить – нужно действовать.

– Баур, запрягай лошадей! – распорядилась она.

И вытащила из-под сиденья наган. Взвела курок. Высунулась из окна и выстрелила по ментам – поверх голов.

Баур сорвал «семерку» с места. Менты открыли по ней ответный огонь. Но стрелками они были аховыми – ни одна пуля не догнала машину.

Марина видела, как менты бегут к своей «канарейке» и загружаются в нее. Отлично. Сейчас они погонятся за ней и тем самым оставят без присмотра Капрона, Анисима и Кнута.

Баур доказал, что его машина находится в отличном состоянии. Менты гнались за ней безуспешно. Гнались, пока их «козел» не заглох.

– Куда им, уродам, до нас! – бахвалился Баур.

– Машину придется сжечь, – обескуражила его Марина.

– Ты что, шутишь?

– Следы заметать нужно.

– Жаль.

Они выехали за город, загнали машину подальше в лес. Баур чуть не плакал, когда обливал бензином свою красавицу. Марина стащила с себя парик, бросила в салон. Была блондинкой, снова стала шатенкой.

Машина вспыхнула, как смоляной факел. Форменный вандализм, но ничего с этим не поделаешь.