Среди «призраков» - Маргарет Петерсон Хэддикс

печенье, они устроили на кухне Толботов настоящий кавардак.

– А родители не заругают? – спросил Люк, когда Джен набросилась на него за то, что он попытался вытереть отпечатки пальцев со шкафов, плиты и холодильника.

– Ты шутишь? Пусть мучные следы остаются. Родители будут в восторге оттого, что я хлопочу по дому.

В другой раз они все утро играли в настольные игры, растянувшись на полу в гостиной.

А на третий день просто разговаривали. Джен покорила его захватывающими рассказами о местах, в которых была, о людях, с какими встречалась, обо всём, что видела.

– Когда я была совсем маленькой, мама водила меня в группу для третьих детей. – Она хихикнула. – Это были дети правительственных чиновников. Наверное, некоторые родители этих своих детей не любили, просто нарушить закон о народонаселении и при этом выйти сухим из воды было как бы показателем их положения в обществе.

– И чем вы там занимались? – спросил Люк.

– Играли, конечно. У всех было много игрушек. А у одного ребёнка даже собака, которую он иногда приводил с собой, и мы по очереди кормили её собачьими галетами.

– У них и собаки были? – недоверчиво спросил Люк.

– Ну это же высшее общество, – заметила Джен.

Люк нахмурился. Он заёрзал на мягком диване, так не похожем на мебель в родном доме.

– Мой отец рассказывает, что, когда он был маленьким, почти у всех знакомых были домашние животные. У него была собака по кличке Бутси и кот Страйп. Он до сих пор их вспоминает. Вот зачем правительству запрещать домашних животных?

– Ой, ну опять же из-за еды, – ответила Джен. Она достала из пакета печенье с шоколадом и помахала им для убедительности. – Без кошек и собак людям достаётся больше продуктов. Отец говорит, что если бы богатые не нарушали закон, то многие виды животных просто вымерли бы.

Люк взглянул на печенье в руке. Значит, теперь он виноват ещё и в том, что объедает не только людей, но и животных?

Джен увидела выражение его лица.

– Слушай, дурью-то не майся, – заметила она. – Это всё жульничество, понял? В мире продуктов больше чем достаточно, особенно сейчас, когда детей рождается очень мало.

– Что? – спросил Люк.

– Ну так, кроме принятия закона о народонаселении, правительство организовало целую кампанию, чтобы отвадить женщин от рождения детей. Во всех городах развесили плакаты с изображением беременной женщины и суровых преступников с подписью: «Кто самый страшный преступник?» Прочитаешь плакат, и ясно, что это женщина. На другом плакате, – она хихикнула, – был нарисован огромный живот с подписью: «Дамы, неужели вы хотите так выглядеть?» Вдобавок беременным женщинам не разрешается никуда ходить. Отец сказал, что сейчас рождается так мало детей, что население скоро сократится наполовину.

Люк ошеломлённо покачал головой.

– Так почему бы не снять плакаты и не разрешить людям иметь столько детей, сколько им хочется?

– Люк, перестань искать в этом какой-то смысл, – закатила глаза Джен. – Пойми, это правительство. Поэтому нам и нужно провести митинг…

Люк тут же быстро сменил тему.

– А чем же занимаются беременные женщины, если не могут никуда пойти? Про людей не знаю, но у свиней дети появляются через четыре месяца. Неужели женщины всё это время сидят дома?

– Хочешь сказать, прячутся, как мы? – спросила Джен. Она попалась на удочку и отвлеклась. – Многие просто притворяются, что располнели. Мама рассказывала, что в тот день, перед тем, как меня родить, ходила по магазинам, и никто ничего не заметил. Но это же моя мама!

И потом добавила, как мать потащила её за покупками в город в десяти часах езды отсюда, потому что, по слухам, там продаются хорошие дамские сумочки.

– Наверное, именно поэтому братья не сдают меня в полицию, – заметила Джен. – Если бы не я, мать затаскала бы их по магазинам. Представь себе эту парочку горилл с сумками!

Она забавно изобразила, как еле тащит набитые всякой всячиной пакеты.

Хотя Люк видел её братьев только издали, он уловил сходство и захохотал.

– Братья тебя никогда не выдадут, – возразил он. – Никогда.

– Конечно, – согласилась Джен. – Они меня лю-ю-бят.

Она шутливо обняла себя и плюхнулась рядом с ним на диван.

– У них просто ума не хватит, как меня выдать и не навредить родителям и себе заодно. А твои?

– Мои не дураки, – возразил Люк. – Или… ты о чём?..

– А они тебя не выдадут? – прищурилась Джен. – Не сейчас, а когда-нибудь потом, в будущем, когда не станет родителей. Плохо от этого будет только тебе, а они получат кучу денег…

Об этом он раньше не задумывался. Но ответ знал.

– Никогда, – срывающимся голосом без колебаний заявил он. – Я в них уверен, как в самом себе, мы ведь вместе росли.

Странная уверенность, потому что теперь братья даже дразнили его крайне редко. Мэтью серьёзно ухаживал за девушкой, проводя каждую свободную минуту у неё дома. Марк неожиданно увлёкся баскетболом и даже уговорил отца прибить старый обод от колеса к амбару вместо корзины. Люк слышал, как он допоздна бросает мяч в кольцо. Хоть Люк и чувствовал, что братья его переросли, в их преданности он был уверен.

Ему их не хватало.

Но всё это не имело значения. Теперь у него была Джен. Остаток дня Люк удерживал Джен от разговоров о митинге, и к компьютеру они даже не подходили. Просто развлекались. Через несколько часов он пополз домой, размышляя о том, что в принципе не возражает прятаться. Так могло продолжаться вечно, лишь бы они с Джен могли встречаться. Скоро на деревьях вновь зазеленеют листья, и пробираться к её особняку будет не так страшно. А начнётся посевная – отец весь день будет работать в поле, и они с Джен смогут видеться чаще.

Однако апрель наступил до посевной.

22

Первые две недели апреля лил дождь, и Люк в панике никак не мог дождаться новой встречи с Джен. Наконец земля просохла, отец поехал в поле пахать, и Люк бегом помчался к Джен.

– Ой, хорошо! – обрадовалась она. – Сейчас расскажу тебе предварительные боевые планы. Боялась, что придётся просто заехать за тобой в четверг вечером, а потом по пути сообщать подробности.

Люк осторожно закрыл за собой дверь и поправил жалюзи, чтобы их с Джен никто не заметил. Потом повернулся к ней.

– Это ты о чём? – спросил он.

Хотя и так знал. И его сердце заколотилось сильнее, чем при пробежке через дворы.

– О митинге, конечно, – нетерпеливо ответила Джен. – Всё готово. Я возьму одну из родительских машин и по дороге захвачу ещё троих наших. Но я позаботилась, чтобы для тебя тоже осталось место. Тебе повезло…