Служение - истинная сущность лидерства - Джеймс Хантер

– В начале шестидесятых я была еще ребенком, – заметила медсестра, – но знаю, что в то время в южных штатах чернокожие должны были сидеть на задних сидениях в автобусах, обслуживаться в отдельных помещениях ресторанов, если их вообще туда пускали, пить воду из специальных фонтанчиков для цветных и переносить другие, еще большие унижения. Сейчас мне трудно поверить, что такая дискриминация действительно могла существовать в нашей стране.

– И это было через сто лет после Гражданской войны! – медленно проговорил сержант. – Только представьте себе, что американцы стреляли в американцев. Хотите верьте, хотите нет, но тогда мы потеряли больше людей, чем во всех других войнах, вместе взятых.

– И все же насилие, кровь и страдания Гражданской войны не изменили того факта, что даже через сто лет, когда белый человек входил в автобус, где все места были заняты, какойнибудь чернокожий обязан был встать и перейти на заднюю площадку, – добавила медсестра.

– Доктор Кинг, – продолжила Крис, – осознавал, что у него тоже не было власти, чтобы что-нибудь с этим поделать. Но так же, как Ганди, Кинг верил в то, что его служение правому делу с помощью жертв и даже страданий сможет привлечь внимание страны к несправедливостям, которые терпели люди с черной кожей. Другие, такие как Малколм Икс и «Черные пантеры», пробовали победить силу силой. Однако насилие порождает еще большее насилие, и когда они попытались применить силу по отношению к белым, то обнаружили, что у белых достаточно сил, чтобы дать сдачи. Гениальность доктора Кинга заключалась в том, что он решил добиться гражданских прав для черных, не прибегая к насилию. Многие тоже поднимали его на смех.

– Путь Кинга был труден, – подхватила директор школы. – Ему без конца грозили расправой, насилием над его семьей, за гражданское неповиновение бросали в тюрьму, даже забрасывали зажигательными бомбами его дом и церковь.

– Но посмотрите, чего доктор Кинг и движение за гражданские права смогли достичь всего за несколько лет, – снова взяла слово тренер. – Доктор Кинг стал самым молодым лауреатом Нобелевской премии мира. Журнал «Time» назвал его Человеком года – он стал первым афроамериканцем, получившим этот титул. В 1964 году был принят самый радикальный закон о гражданских правах, который действует по сей день. Затем была ратифицирована 24-я поправка к конституции, запретившая взимание подушного избирательного налога при проведении федеральных выборов, и закон об избирательных правах, отменивший ценз грамотности, а человек с черной кожей был назначен членом Верховного суда.

– И черным больше не пришлось сидеть на задних сиденьях в автобусе или пить из фонтанчиков для цветных; они смогли сидеть за буфетной стойкой в ресторанах. Просто поразительно, как Кинг добился всего этого, не прибегая к силе, – добавила медсестра.

После непродолжительного молчания пастор мягко заметил:

– У меня только что родилась одна мысль. Великий комик Джонни Карсон однажды сказал, что на свете есть только один человек, в чей адрес он никогда не позволит себе пошутить. Он сказал, что это мать Тереза – покойная мать Тереза из Калькутты, – потому что никто никогда не решился бы шутить над ней. А теперь скажите мне, почему никто не решался шутить над матерью Терезой?

– Я уверена, – ответила тренер, – что это имеет какое-то отношение к тому невероятному влиянию, которого она добилась в своей стране и во всем мире.

– А где, по-вашему, она заработала этот авторитет? – продолжил пастор.

– Эта женщина служила, – просто ответила медсестра.

– Хочу привести в пример привязанность, которую сыновья питают к своим матерям как к людям, которые «никогда не сделают ничего плохого», – вставил я. – Попробуйте оскорбить мать какого-нибудь человека, и вы поймете, что я имею в виду. Когда моя мать была жива, я ради нее был готов на все. Теперь, когда я об этом думаю, мне кажется, что она завоевала на это право. Мама служила мне.

Часы еще не пробили начало послеобеденного занятия, как сержант снова взялся за свое.

– Я понимаю, как влияние и авторитет строятся на служении и, возможно, на самопожертвовании ради других. Но как применить это на работе или даже у меня дома? Что мне сделать, приковать себя к табельным часам, каждый день вместо обеда поститься, заняться поиском прокаженных среди соседей или устроить сидячую забастовку в здании мэрии? Извините, но я не вижу, какой может быть толк от этой чепухи в реальном мире.

– Это хорошо, Грег, что ты признаешься в том, как тебе трудно, – заметил преподаватель. – Если трудно тебе, то наверняка и остальным тоже. Для большей наглядности перед обедом мы обсудили несколько исторических примеров, подтверждающих, как трудно завоевать авторитет. Но хорошая новость заключается в том, что мы зарабатываем авторитет каждый раз, когда служим другим или приносим себя в жертву. Задача лидера – служить, то есть выявлять и удовлетворять насущные потребности. В процессе их удовлетворения нам часто придется идти на жертвы ради тех, кому мы служим.

– Вы правы, Симеон, – согласилась директор школы, – совершенно логично, что авторитет строится на служении и жертвах. Это просто «закон урожая», знакомый каждому фермеру. Что посеешь, то и пожнешь. Ты служишь мне – я служу тебе. Ты готов ради меня на все, и я готов на все ради тебя. Я хочу сказать, что когда кто-то делает нам добро, разве мы автоматически не чувствуем себя в долгу? Тут нет ничего сверхъестественного или магического.

Преподаватель подошел к доске и сказал:

– Ну что, Грег, так понятнее?

– Давайте просто пойдем дальше и посмотрим, как все это можно состыковать, – последовал язвительный ответ.

Симеон указал на доску.

– Короче говоря, мы сказали, что лидерство, которое должно выдержать испытание на прочность и проверку временем, должно строиться на влиянии, или авторитете. Авторитет всегда строится на служении и принесении себя в жертву тем, кому ты служишь, а эти поступки являются результатом выявления и удовлетворения насущных потребностей. А на чем, по-вашему, строятся служение и жертвование?

– На усилиях, причем огромных усилиях, – вызвался ответить пастор.

– Совершенно верно, – улыбнулся Симеон. – Но я предпочел бы использовать слово «любовь», если вы не против.

Я ожидал, что сержанта прямо на стуле хватит удар, но он не издал ни звука.

Тем не менее у некоторых из присутствующих возникли вопросы, поэтому я решил, что стоит вступить в диалог:

– Прошу прощения, Симеон, но почему вы включили в модель слово «любовь»?

– Да, – добавила тренер, – как поется в песне Тины Тернер, при чем тут любовь?

Преподаватель помедлил с ответом.

– Причина, по которой мы часто испытываем неудобство по поводу этого слова, особенно в деловой обстановке, заключается в том, что мы обычно говорим о любви как о чувстве. Завтра мы потратим довольно много времени на обсуждение этого очень важного слова. А пока достаточно будет сказать, что я использую слово «любовь» как понятие, обозначающее поведение, а не чувство.