Обгоняя смерть - Тим Уивер

Я достал свой мобильник и позвонил по нему.

— «Ангел», Сохо, — ответил кто-то.

Я слышал, как в отдалении разговаривают люди.

— Пивная «Ангел»?

— Да.

Подождав немного, я выключил мобильник.

Я сообщил этот номер в справочную, и мне назвали адрес, по которому он зарегистрирован. Это, как я и предполагал, была пивная на окраине китайского квартала. Во время стажировки я работал в паре со стариком по имени Джекоб, опытным репортером, освещавшим события в Сити. Тогда он был завсегдатаем «Ангела». Однако несколько лет спустя перестал там появляться, поскольку вышел на пенсию и уехал в норфолкскую деревню.

Но я не перестал.

Я продолжал бывать там, пока не заболела Деррин.

Моя машина стояла по другую сторону парка. Я вошел на Гайд-Парк-Корнер и направился к Серпантину.[1]Все было спокойно. Голые деревья; вода в озере темная, неподвижная. По ее поверхности бесшумно дрейфовали две модели судов, их паруса ловили ветер. Я шел, захваченный запахом и звуками этого места; травой под покровом палых листьев; дубами и вязами, оголившимися с приближением зимы.

Вокруг бегали дети, оставляя грязные следы. Родители наблюдали за ними со стороны, болтая и посмеиваясь. Это вызвало у меня мучительное чувство одиночества. Я вспомнил, как мы с Деррин говорили о наших будущих детях, об удовольствии впервые взять ребенка на руки, вести сына или дочь в школу. Мы пытались в течение пятнадцати месяцев, а потом, когда у нее обнаружили рак, это потеряло смысл.

Иногда я вспоминал чувство безысходности, которое испытал, глядя, как ее гроб опускают в землю. Все было кончено; она ушла и больше не вернется. В глубине души я знал, что Алекс не мог погибнуть в автокатастрофе и в то же время остаться живым, как не могла быть живой и Деррин. Однако, глядя в глаза Мэри, видел там абсолютную убежденность, словно она не сомневалась в своих словах. И какой-то частью сознания я хотел, чтобы она оказалась права. Хотел, чтобы Алекс был жив, несмотря на совершенную невозможность этого. И поиск истины толкал меня вперед, помогая хотя бы на время забыть об одиночестве.

Когда я подходил к машине, после нескольких дней дождя и пронизывающего ветра наконец пошел снег. Я сел за руль, включил отопление на полную мощность и просмотрел номера в своем мобильнике. Найдя нужный, нажал «вызов».

— Бюро консультации населения.

Я улыбнулся.

— Кончай ты.

— Кто это?

— Бюро консультации?

— Дэвид?

— Да. Как дела, Гвоздь?

— Приятель, мы не общались целую вечность.

Мы немного поболтали, наверстывая упущенное. Гвоздь обитал в Камдентауне, был типичным нелегалом: русский хакер, он жил по просроченной студенческой визе, устроил в своей квартире справочную и предпочитал наличные. Я часто пользовался его услугами, когда работал в газете и занимался разоблачениями политиков.

— Ну, приятель, чем могу быть полезен?

Он говорил на том английском, который усвоили многие европейцы, часами смотрящие американские музыкальные видео- и телепрограммы.

— Включай свой превосходный компьютер.

— Никаких проблем. Чем располагаешь?

— Мобильным телефоном — нужно выяснить, кому он принадлежит. Там нет ни номеров, ни адресной книжки. Если назову тебе серийный номер, сможешь выяснить, где он куплен — может, на чье имя зарегистрирован?

— Конечно, не проблема. Только дай мне пару часов.

— Само собой.

Я назвал ему все подробности и номер своего мобильника.

— Да, и мой гонорар слегка повысился, — сообщил Гвоздь.

— Заплачу, сколько скажешь.

Через несколько секунд мобильник зазвонил. Я взглянул на дисплей. Джон Кэрри. Я забыл с ним связаться.

— Джон, извини, совсем замотался.

Молчание.

— Я оставил несколько сообщений.

— Разговаривать долго не могу, — произнес он.

— Хорошо.

— Вы все еще хотите подвергнуть экспертизе ту фотографию?

— Конечно.

— Отправьте ее мне домой. Я знаю кое-кого из судебных экспертов, одному из них в свое время оказал услугу. Могу попросить его взглянуть на этот снимок.

— Вы уверены?

— Нет. — Молчание. — Но сделаю все возможное.

— Послушайте, я искренне благо…

— Вероятно, я совершаю самую серьезную ошибку в жизни.

Я не знал, что на это ответить, поэтому промолчал. Но интуиция меня не подводила: случившееся с Алексом до сих пор мучило Кэрри, и ему хотелось разобраться.

Я выключил телефон и смотрел, как снежинки скользят вниз по ветровому стеклу. Мои мысли вернулись к «Ангелу». Последний раз я был там в такую же долгую, холодную зиму, тянувшуюся с начала ноября до конца февраля. Два разных времени, связанных между собой, — кусочек прошлого, соединяющийся теперь с настоящим.

«Ангел» — неказистое здание к востоку от Хеймаркет-стрит. Когда я подъехал, у двери уже скопился снег. Я заглянул в маленькое, зарешеченное, как в тюремной камере, окно. В темноте виднелся только квадрат белого света в глубине. Надо мной простиралась пара неоновых ангельских крыльев, на вывеске рядом с дверью было написано, что пивная открывается в полдень. Я взглянул на часы. Одиннадцать сорок.

— Ты слишком рано.

Я обернулся:

— О! Откуда ты взялась?

Женщина за моей спиной измерила меня взглядом. Лет сорока пяти, бледная, похожая на мальчишку, белокурая, с маленькими серыми глазами. Я улыбнулся, но она лишь покачала головой. Поглядела на дверь, потом на небо и плотнее запахнула длинную шубу из искусственного меха.

— Приходи через двадцать минут.

И начала возиться с замком.

— Я здесь не ради пива.

Она взглянула на меня с отвращением:

— Если тебе нужен стриптиз, ошибся адресом.

— И не ради этого.

Женщина распахнула дверь и шагнула внутрь.

— Хочешь поговорить?

— Вроде того.

— Здесь не «Самаритяне».[2]

Она хотела закрыть дверь, но я придержал ее ступней и протиснулся в проем. Женщина не выказала удивления — словно такое случалось часто.