Мой (не) любимый колдун - Анна Рейнер

Всё-таки одета я не в обноски и прикинуться нищенкой мне не светит.

От этой мысли я поежилась и юркнула в ближайшую темную подворотню, надеясь, что ещё не успела попасть в поле зрения местных бандитов. Для полного "счастья" только этого ещё и не хватало.

Я сжала в кулаке кристалл. Может, попробовать ещё раз? А почему бы и нет? Сомневаюсь, что будет ещё хуже…

Ощутив возле горла ледяную сталь, я замерла, не смея пошевелиться. Я не слышала приближающихся шагов, да и сложно было бы услышать, если учитывать, что все звуки благополучно заглушал поднявшийся ветер. Что ж, видимо, удача так и не повернется ко мне передом…

– Смотри, Гвин, какая куколка, – произнес тихий мужской голос. – Явно из знати. Гляди, как одета! Надо ее к Одноглазому отвести. Пусть решает, что с ней делать.

О каком Одноглазом шла речь я не знала, но судя по всему, этот мужик не самая последняя личность в бандитском мире, раз все свои трофеи местные бандюги сначала несли ему.

– А может ее здесь, да и дело с концом? – мужчина, которого назвали Гвин красноречиво провел пальцем возле горла. – Зачем делиться с Одноглазым награбленным?

От его слов мне стало дурно. Я живо представила себе, как лежу в луже крови с перерезанным горлом…

Нет, такой участи я для себя не хотела! Надо срочно что-то придумать и выкарабкаться из этой передряги. Сейчас я очень жалела, что не осталась в гостинице, а ледяной колдун казался меньшим из зол. По крайней мере, нож он к моему горлу не приставлял, да и не было в его отношении ко мне жестокости. Наоборот, меня к нему тянуло. Вот это и пугало…

– У меня ничего нет, – прошептала я, чувствуя, как от страха ноги становятся ватными, а в животе все скручивается в тугой узел. Я понимала, что сбежать мне от них не получится. – Отпустите…

– Тихо! – прошипел мужчина, сжав сильнее пальцы на моем предплечье так, что без синяков теперь точно не обойдется. – Если жить хочешь – лучше помалкивай!

Я вняла словам и замолчала. А что ещё оставалось делать? Жить то хотелось…

– Смотри, Гвин, доиграешься, – хмыкнул он, обратившись к товарищу. – Если Одноглазый узнает, что ты обводишь его вокруг пальца, сразу порешит. Он разбираться не будет. А я не хочу рисковать.

Сказав это, он поводок меня ещё в более темную подворотню, чем та, в которой я надеялась спрятаться.

***

Я честно старалась запомнить дорогу, но бесконечные повороты, подворотни и темные проулки, по которым меня вели местные бандюги, сделали свое дело – в конец я просто перестала смотреть по сторонам, потому что поняла – я ни за что на свете не смогу запомнить путь. Ясно было одно – они специально вели меня окольными путями, петляя и кружась. Для чего? Не знаю. Наверное, путали следы на тот случай, если меня вдруг кто-нибудь хватится.

Разбойники со мной не разговаривали, а друг с другом перебрасывались словами лишь в крайней необходимости. Всю дорогу я молилась, чтобы нам на пути встретился патруль, ведь кто-то же должен охранять улицы в столице! Но, к моему сожалению, на городскую стражу мы так и не наткнулись. Видимо, местный градоначальник не считал нужным проводить рейд, чем его подчиненные и пользовались, благополучно отлынивая от своих прямых обязанностей.

Наконец мы остановились возле толстой кирпичной стены. До меня сразу донесся отвратительный запах гниющего мусора и нечистот. А еще я слышала шуршание и писк, но старалась абстрагироваться, чтобы думать, кто издает эти звуки.

Не успела я опомниться, как мне на голову надели вонючий мешок, в котором долгое время хранили протухшую рыбу и заставили пройти еще метров сто, прежде чем разбойники снова остановились. До меня донесся условный стук, и я напряглась, не зная, что меня ждет впереди.

Раздался протяжный скрип, будто кто-то открыл заржавевшую дверь. А потом я услышала незнакомый голос:

– А это еще кто?

– Трофей, – отмахнулся Гвин, и меня все так же больно удерживая за предплечье, толкнули вперед.

– Здесь осторожней. Ступени, – вдруг решил предупредить меня конвоир.

Спасибо, конечно, за участи, но вряд ли это своевременное предупреждение окажется полезным, учитывая, что идти аккуратно с мешком на голове непростая задачка. Как и следовало ожидать, я все равно пару раз чуть не оступилась, прежде чем лестница закончилась и я ощутила под ногами ровную площадку. Но, не смотря на то, что переломы и другие травмы мне пока не грозили, я все равно понимала, что надолго меня просто не хватит. От вони, источаемой мешком меня мутило, к горлу подступала тошнота, а воздуха катастрофически не хватало. Хотелось как можно скорее сорвать его с головы, и это желание с каждым мгновением становилось все сильнее. Я не знала, сколько еще продержусь, но собрав всю силу воли в кулак, продолжала терпеть, понимая, что раз мне надели мешок на голову, значит – свидетели им не нужны. Если сниму его, то сама вынесу себе смертный приговор.

Где-то в отдалении послышались голоса и взрывы пьяного хохота. Кто-то, кажется, спорил…

Не имея возможности видеть, я старалась хотя бы прислушиваться к окружающим звукам, чтобы хоть немного составить представление о том, где я оказалась. Наконец, мое предплечье сдавили сильнее, вынуждая остановиться. Дышать было уже практически нечем…

– Где Одноглазый? – сквозь шум донесся до меня голос моего конвоира. – Надо решить, что делать с этой куколкой.

Меня встряхнули за плечо, и я едва сдержала болезненный стон. Судя по всему, там уже не только предплечье, а вся рука посинела…

– Там, – услышала я ответ на вопрос удерживающего меня разбойника.

Меня снова потянули вперед. Я слышала в свой адрес похабные шуточки и от этого становилось все страшнее. Я снова и снова кляла себя, что не приняла предложение Хаула, когда была такая возможность и снова попыталась активировать артефакт, надеясь вернуться домой. Но стоило уже понять, что каждая попытка, так или иначе, обречена на провал…

– А. Рэд, чего тебе? – услышала я совсем рядом грубый голос и вздрогнула. – И что это за девка с мешком на голове? Так страшна что ли, раз решил ее спрятать? – и он загоготал.

Мне стало мерзко так, как никогда прежде. Я даже в самых ужасных своих кошмарах не предполагала, что когда-нибудь окажусь в такой ситуации…

– Склонялась по нищим кварталам, –