Шпионский роман - Борис Акунин

– Я вот что подумал. Раз вы наврали с паролем – значит, вычеловек с характером. Это хорошо. Жить, судя по воплям, вам хочется. Это тоженеплохо. Значит, у нас есть база для сотрудничества. Решайте сами: работаете сомной, или предпочитаете назад, в полынью.

Немец закрыл глаза. По лицу прошла судорога.

– Нет… Нет! Что вы хотите? Что я должен сделать?

– Дайте ему шапку, а то простудится. Волосы вытрите! Воттак… – Старший майор похлопал фон Лауница по плечу. – Скажете полковникуКребсу, что парашютиста отнесло ветром на озеро, и лед не выдержал. Вы троепобежали его спасать, под Решке и Штальбергом лед подломился. Вы не моглиспасти всех троих, выбрали парашютиста. Причем вытащили не только его самого,но и рюкзак. Куда вы должны были доставить гостя?

– На конспиративную квартиру. Кузнецкий мост, 19.

– Ишь, наглецы, – удивился Октябрьский. – Это же в стаметрах от Лубянки!

– Наглость тут не при чем, – будто оправдываясь, сталобъяснять немец. – Видите ли, в том районе эфир перенасыщен радиосигналами.Идущими из вашего ведомства. Еще один будет незаметен. Это удобно.

Старший майор удовлетворенно улыбнулся:

– Значит, наш хлопец – радист. Имелась у нас такая версия. Аскажите, Лауниц, какой все-таки был пароль?

– «Фау-Цет».

Покосившись на Егора, Октябрьский виновато развел руками:

– Вот тебе и вересковый мед. Горе от ума, на старуху бываетпроруха, век живи – век учись, чужая душа потемки, а также прочие народныемудрости… Ладно, не будем посыпать голову пеплом. Работа не окончена. Идем сомной, Дорин, ты мне понадобишься.

А фон Лауницу сказал напоследок, жестко:

– Вы только не вздумайте нарушить наш уговор. Факты естьфакты: «груз» мы взяли, явку на Кузнецком вы сдали. Поверьте, вам во всехсмыслах будет приятней идти по жизни с нами.

И с разбега влетел на кручу.

– Ну что тут, Подъяблонский? Очухался этот?

– Я ПодъЯблонский, товарищ начальник. Нет, лежит. Прикажетедать нашатырю?

– Сам. Ты мне сапера подошли.

Старший майор взял едко пахнущий пузырек, наклонился надрадистом. У того всё еще шла носом кровь, из разинутого рта вырывалось хриплоедыхание.

– Я сапер, товарищ начальник, – доложил подбежавший боец скожаной сумкой за плечами, похожей на школьный ранец.

– Возьмите рюкзак. Проверьте на наличие мины. У Абвера новаямода: перед сбросом груза заводят часовой механизм. Если агент разбился илисхвачен, через сорок минут или через час взрыв. Мы так 19 февраля под Каунасомтрех ребят потеряли. Да не здесь копайся! – прикрикнул он на сапера, начавшегорасстегивать рюкзак. – Подальше оттащи, а то подорвешь дорогого гостя. И менязаодно.

Прежде чем сунуть пузырек под нос парашютисту, Октябрьскийсказал:

– Ну, Дорин, до сих пор были цветочки. Ягодки начнутсясейчас. Не сломаем его сразу, пока мозги не встали на место – потом труднеебудет. Момент оптимальный. Шок, воля от потери сознания ослаблена. Ты нагнись,чтоб он тебя видел. И сооруди рожу поужасней.

Дал нюхнуть пленному нашатыря – тот дернул головой,страдальчески простонал, захлопал глазами.

В первую секунду взгляд был несфокусированным, потомпарашютист увидел свирепо оскаленную физиономию Егора и, всхлипнув, попыталсявжаться в землю.

Октябрьский ткнул Дорина локтем. Тот понял без слов.

– У, гад фашистский! – и занес кулак.

– Пока не надо, – прикрикнул на него старший майор – ипарашютисту. – Кто такой? Диверсант? Террорист? Против кого замышляете теракт?Против руководства Советского Союза?

– Ни, я не диверсант! Я радист, радист… – забормоталпленный, не сводя глаз с Егорова кулака.

– Эй, сапер, там в мешке рация есть? – крикнул Октябрьский,обернувшись.

– Нету, товарищ начальник! – донеслось из темноты.

– А мина?

– Есть какая-то коробка. Я в нее пока не лазил. Но вроде нетикает.

– Это не мина, это рация. Нового типа, – сказал пленный. – Япокажу.

Раскололся? А что если это все-таки мина, и он хочетподорвать себя вместе с чекистами?

Похоже, об этом же подумал и Октябрьский. Тут Егор проявилинициативу, легонько стукнул радиста по скуле. Вроде чепуха, а тот весьзатрясся:

– Это правда рация! Честное слово!

– Ну что ж, – усмехнулся старший майор. – Сапер, как тебя!Тащи коробку сюда!

Передатчик был плоский, весом килограмма три, а размером столстую книгу. На занятиях по радиоделу Егор таких компактных не видел.

– Фу-ты, ну-ты, – восхитился старший майор. – Это у вас вотделе «Т» теперь такие делают? Вещь!

– Их всего несколько пробных экземпляров, – поспешилсообщить радист, по-южному выговаривая: «нэсколько», «экзэмпляроу». – Сигналуникальный, идентифицируется на приемнике-близнеце. Применяется только дляособо важных агентов.

– Кто особо важный? Ты? – презрительно бросил Октябрьский.

Это он нарочно его шпыняет, сообразил Егор. Моральнодоламывает.

– Ни, шо вы! Я отправлен в распоряжение агента «Вассер».

– Ах, к «Вассеру», вот оно что. – Старший майор пальцамисжал Егору локоть: внимание! – и небрежно протянул. – Поня-ятно. Радист ему,значит, понадобился… Ну что, изменник Родины, поможешь нам с Вассеромповстречаться? Или… – Угрожающий кивок на Егора.

– Да чего теперь… Помогу, – повесил голову пленный.

– Перебинтовать его! – крикнул тогда Октябрьский.

Пока радисту перевязывали разбитое лицо, Дорин шепотомспросил:

– А кто это «Вассер», товарищ старший майор?

– Впервые слышу. Судя по всему, большая шишка. Персональногорадиста ему отправили, да вон с какой помпой. Рация опять же, для особо важных.Неспроста это. Имею предчувствие, что герр Вассер поможет нам внести ясность поглавному вопросу бытия: когда начнется война. Ну-ка, порасспрашивай его. Он ктебе явно неравнодушен.

– Есть порасспрашивать.

Дорин сел на корточки рядом с радистом, и тот сразуиспуганно заморгал.