Притворись моей дочкой - Изольда Рыбкина

— Ну, во-первых, не Даша, а Диана. А во-вторых, что за бред?! Вы в своём уме?! Хотите, чтобы я одолжила вам дочь напрокат?!

Я перехожу на крик, и это слышат, видимо, за пределами нашей комнаты, потому что в дверях появляются все трое оставшихся жильцов квартиры. Мне становится неловко, а вот Альбина, похоже, этому только рада. Она поворачивается к моей дочери, присаживается на корточки перед ней и заискивающим тоном говорит:

— Дианочка, — хорошо хоть имя запомнила, — какая у тебя красивая сумочка!

— Это дядя Глеб мне подалил, — снова улыбаясь демонстрирует обновку этой женщине.

— Какой дядя Глеб молодец, правда? — дочь кивает. Мне хочется прервать их «милую» беседу, которая больше напоминает диалог волка с овечкой. — А ты хочешь отблагодарить дядю Глеба за такой чудесный подарок?

Надо же, как она вывернула! Мастерски манипулирует людьми! Интересно, она этому училась где-то или самородок?

— Хочу, — растерянно проговаривает Диана. Мы с Глебом неосознанно переглядываемся и спешим к ней на выручку, но не успеваем и рта открыть, как Альбина нас опережает:

— А могла бы ты завтра ненадолго притвориться дочкой дяди Глеба? — это страшная женщина! Ради своих целей она пойдёт по головам…

— Доченька, если ты не хочешь, делать ничего не нужно, — быстренько беру Диану за руку, чтобы увести в сторону от Альбины, — тётя пошутила, не нужно никем притворяться!

— Да, Диан, если не хочешь, то это совсем необязательно, — подхватывает Глеб и, стараясь сгладить ситуацию, тоже улыбается и тоже подходит к моей дочке, отгораживая её от Альбины и со своей стороны.

Наступает тишина, мы ждём от Дианы решения, чтобы не давить на неё, увлекая в выгодную нам сторону. Моя малышка вдруг совершенно взрослым взглядом окидывает всех нас, останавливается на Глебе и задаёт неожиданный вопрос:

— Дядя Глеб, а ты хочешь, чтобы я была твоей дочкой?

Глеб

И без того напряженное молчание становится в этот момент просто гробовым. Для меня этот вопрос прозвучал слишком откровенно. И хотя разговор шел совершенно о другом, Диана смотрит на меня таким пронзительным взглядом, что я понимаю — надо ответить именно на заданный ею вопрос, именно в той формулировке, которую она сейчас озвучила…

Хочу ли я, чтобы она стала моей дочкой?

Она — Диана, — девочка, которая странным стечением обстоятельств стала и так уже частью моей жизни. Встреча с этим ребенком пробудила столько неиспытанных мной ранее чувств, что я рядом с ней словно знакомлюсь сам с собой. Хочу ли я, чтобы всё это прекратилось? Кажется, нет. Нет, точно — нет.

Хотел бы я стать отцом для этой девочки? Хотел бы защищать её и её маму? Хотел бы проводить с ними время? Однозначно — да! Эта мысль настолько внезапно ворвалась в моё сознание, что я вдруг словно внутренне просиял от открывшейся мне такой простой истины, и разрушая тишину, я решительно отвечаю:

— Да. Я хочу, чтобы ты стала моей дочерью.

Диана бросается ко мне, и я машинально встречаю её в своих объятиях. Я понимаю важность своего заявления, даже если его не поняла пока еще Николь, и я готов приступить к его реализации.

— Всё это, конечно, очень мило, но может кто-нибудь и МНЕ объяснит, что тут происходит?

Мы совсем забыли, что у всей сцены была и еще одна свидетельница — моя родная дочь.

— Ник, завтра приедет съемочная команда, чтобы сделать материал для маминого сюжета. Ты же уезжаешь на выходные, вот мама и придумала попросить Диану тебя подменить, — я снова пытаюсь разрулить ситуацию, чтобы избежать конфликта. Но Ника, похоже, совсем не для того задала этот вопрос.

— Пап, тебе не нужно оправдываться. Я и так всё поняла. Спасибо, мам! — она бросает на Альбину полный разочарования и обиды взгляд. — Диан, пойдём, мы с тобой так и не доиграли.

Ника берет за руку Диану и они уходят в комнату.

— Так, Николь, я составила меню на завтра, — как ни в чём не бывало, обращается Альбина к девушке и кладет на стол лист бумаги. — К двум часам всё должно быть готово.

Неужели её нисколько не тронули слова дочери? Она даже маленькой паузы не сделала, чтобы хоть как-то подумать над ними…

Мне становится обидно за Нику. И за Николь — какое она имеет право приказывать ей тут что-либо?!

Я быстро подхожу к столу, выхватываю листок из рук только что взявшей его Николь и демонстративно разрываю.

— Если тебе что-то нужно, повторяю: Николь тебе не служанка, не кухарка и вообще — не твой работник. Готовить ничего по твоему списку она НЕ БУДЕТ! — проговариваю последнее слово по слогам, чтобы до бывшей дошло наконец, что она не хозяйка в моём доме. — Николь, пойдём, мне нужно с тобой поговорить.

Мы выходим из кухни и идём в сторону моей спальни. Не знаю, почему, но если еще утром я собирался держаться от неё подальше, то сейчас мне вдруг захотелось оправдаться перед девушкой и объяснить, что здесь делает Альбина.

— Я должен сказать тебе кое-что очень важное, — говорю, закрывая дверь до щелчка. Николь стоит напротив, не понимая, о чём пойдёт наш разговор. Я и сам, если честно, не до конца это представляю…

— Ты знаешь, что Альбина — моя законная жена. Но, ты должна знать, что всё не так… Мы с ней долгое время не живем вместе… и то, что она здесь… вовсе не значит… — я пытаюсь подобрать слова, чтобы объяснить ситуацию, но не знаю, как это сделать правильно. Ника расценивает мои попытки иначе.

— Глеб Викторович, вам не нужно ничего объяснять, я ни на что не претендую. Я — ваш работник и собираюсь исполнять свои обязанности экономки, поэтому зря вы не разрешили мне выполнить пожелания законной хозяйки этого дома.

Говорит это опять своим нарочито деловым голосом, чтобы подчеркнуть наши сугубо деловые отношения. Но ведь всего каких-то полчаса назад, она трепетала в моих объятиях, и я видел, что Николь тоже хотела того поцелуя, не меньше меня.

Я делаю к ней шаг, а она упирается спиной в боковину комода. Отступать дальше ей некуда. Мне хочется не на словах, а на деле сейчас доказать ей, какие чувства испытываю к ней, чтобы она не считала больше мою бывшую хозяйкой.

— Николь… — вышло немного хрипло, потому что в горле образовался ком. — Я должен сказать, что ты…

Мой телефон разрывается увертюрой Бетховена. Я сбиваюсь с мысли и отступаю назад, чтобы посмотреть, кто мне звонит.

«Вика».

Вот же! Я совсем забыл про неё. Сбрасываю вызов и снова смотрю на девушку, пытаясь вернуться к неоконченному разговору. Но звонок повторяется.

— Да, Вик, — рявкаю в трубку, — я немного занят, у тебя что-то срочное?

Вика лопочет что-то в своём стиле, но я её не слушаю — Николь, со злостью отталкивая мою руку, которой я пытался её задержать, разворачивается и выходит из моей комнаты.