Четыре года спустя - Моника Мерфи

Продолжая ухмыляться, Уэйд все же уходит, пошатываясь на нетвердых ногах. Я поворачиваюсь к Оуэну.

– Откуда он знает обо мне?

– Э-э-э… – он явно сконфужен, поэтому я чуть усиливаю напор:

– Ты рассказал?

– Он же мой сосед. Да, я рассказал ему, что теперь занимаюсь с репетитором, – Оуэн слегка пожимает плечами, но я ему не верю. Он явно недоговаривает.

– Тогда почему он сказал, что ты ловкач и быстро сработал? Что это значит? – я начинаю входить во вкус, теперь мне хочется выяснить, о чем шел разговор.

– Ты не хочешь этого знать, – бормочет он, но не отводит взгляда.

Мимо!

– Определенно хочу.

Я теряюсь в догадках, а он, кажется, молчит целую вечность. Он снова ерошит волосы своими длинными красивыми пальцами и, явно испытывая неловкость, упирается одной рукой в бедро. Хм. Ему даже идет неловкость.

– Ты обидишься, – наконец произносит он.

– У меня был уже миллион поводов обидеться, начиная с твоего красноречивого друга на пороге дома, – говорю я, и это правда. Их… манера общаться ужасна.

Ну я и ханжа.

Ну что я могу поделать? В моем окружении люди не ругаются. Никогда не ругались. Порой Кэри может выдать что-нибудь эдакое, но ничего серьезного. А с той поры, как я попала в компанию Оуэна, я слышу один мат.

Мое замечание вызывает у него улыбку.

– Думаю, мне нравится, что ты находишь меня и моих друзей испорченными. Может, мне удастся совратить тебя.

Хотелось бы, чтобы так и было. Пусть он толкнет меня на эти ярко-красные простыни, сорвет одежду, и я, бледнея в полумраке обнаженным телом, испуганная и дрожащая от возбуждения, буду лежать, пока его руки не прикоснутся ко мне…

– Ты не ответил, – говорю я дрожащим голосом и облизываю губы. Подняв глаза, я вижу, что он смотрит на мои губы.

И они покалывают, словно он и правда их трогал.

– Они думают, я попытаюсь… – он выдыхает, сильнее запускает пальцы в волосы и сжимает их. Крепко.

– Пойдем отсюда, Челс. Тебе пора домой.

Что ж, я позволяю ему закрыть тему, вывести меня из комнаты, проводить по коридору через толпу людей до самой машины. Все это время он придерживает рукой меня за спину, это невинное прикосновение через кружево и майку обжигает кожу. Он идет молча, хотя все зовут его, просят остаться, предлагают выпить, покурить, отхлебнуть из стаканчика или бутылки, вместе затянуться…

Это не мой мир. Оуэн – не мой мир.

Неважно. Несмотря на все очевидные различия, я хочу его.

Ну надо же было так влипнуть!

Я вздохнул с облегчением, лишь когда мы сели с Челси в машину. Это был какой-то кошмар! Дикая толпа в моем доме, скабрезные вопросы Деза и Уэйда, а затем как финальный штрих допрос с пристрастием от Челси.

Черт! И как только я пережил это?

Уже глубокая ночь, и я чертовски измотан. А утром у меня занятия, и я в кои-то веки не собираюсь их прогулять. И все ради того, чтобы угодить девушке, сидящей рядом со мной и помогающей исправить мои оценки; но если я не высплюсь, то опять прогуляю.

Полный отстой.

В машине она указывает мне дорогу приглушенным голосом, что заставляет меня нервничать. Не знаю, почему, но она сидит притихшая, с опущенной головой, слегка царапая ногтями верхнюю часть бедер. Клянусь, я прямо слышу, как скрипит джинсовая ткань под ее ногтями.

Остановившись на красный свет, незаметно разглядываю ее ноги.

Красивые стройные ноги, которые хочется раздвинуть, вцепившись покрепче в ее бедра. Для себя. Для нее. Готов поспорить, ни один парень не прикасался к ней и не раскрывал ее широко. У меня такое чувство, что я буду первым.

По какой-то странной причине мне это нравится, но вместе с тем я чувствую себя собственником и придурком.

Снова загорелся зеленый, я резко давлю на газ, и машина срывается с места. Чувствую взгляд Челси на себе. Наверное, ей интересно, что со мной не так, но я не могу ответить. Я сам этого не понимаю.

Ложь! Не так – это то, что она не выходит у меня из головы.

Через пару минут въезжаю на автостоянку возле ее дома, припарковываюсь, и она молча выходит из машины, я следую за ней, пока она идет по тротуару, а затем пересекает газон.

– Вот я и дома, – говорит она, не оборачиваясь. – Спасибо, что подвез.

Все?! Она прогоняет меня? Вот так вот?!

– Не позволю тебе идти одной по темноте, по крайней мере доведу тебя до двери.

Она останавливается и поворачивается ко мне, ее глаза метают молнии.

– М-м-м, теперь ты ведешь себя как джентльмен?! А какое тебе дело? Ты даже не отвечаешь на мои вопросы.

О господи, боже мой! Мы снова вернулись, откуда начали. Она может не уточнять, я знаю, о каком вопросе идет речь.

– Ты не хочешь услышать ответ. Поверь мне. – Я уже говорил, парни думают, что она легкая добыча, быстрый секс. Но это не так. Это все не про нее.

– Вообще-то, хочу. Мне бы понравился ответ. – Она идет ко мне, глаза так пылают от гнева. Она прекрасна, когда злится! Она протягивает руку и тычет пальцем мне в грудь, от этого короткого прикосновения меня словно прошибло электрическим разрядом.

– Так я же уже ответил. Они думают, я собираюсь залезть к тебе в трусы, – говорю я, вздрагивая оттого, что все же произнес это вслух. Это еще мягко сказано. Уэйд не отстает от меня с тех самых пор, как понял, что я не связался ни с одной из девиц, которых он притащил в прошлые выходные. Все воскресное утро я слушал его бесконечное нытье. Он думает, что я хочу Челси.

Собственно, он прав.

Она стоит неподвижно, широко распахнув глаза.

– А ты?

– Нет, – качаю головой, что не совсем правда. Я сам не понимаю, чего хочу от Челси, но одно знаю точно. – Черт, я не хочу все просрать.

– А ты не можешь не выражаться?

– Нет, – усмехаюсь я. Фэйбл все еще ругается по поводу моего сквернословия. Сама она вроде перестала грубо выражаться. – Я чертовски люблю материться.

Легкая улыбка появляется на восхитительных губах Челси.

– Думаю, ты это сказал, чтобы позлить меня.

– Охренеть! Ты почти угадала! – Я оглядываюсь, от холода по телу бегут мурашки, ей тоже, должно быть, холодно. – Где твоя квартира?

– Снова пытаешься уйти от разговора?

– В смысле? Я уже ответил на твой вопрос.

– Значит, они думают, что ты хочешь залезть ко мне в трусы, – она запинается на последнем слове, что весьма мило. И с минуту пристально смотрит на меня. – А если я скажу, что не ношу их?