Охотник - Джон Хантер

— Вот ваш трофей, — сказал я.

Мой клиент поднял ружье, а затем вновь опустил его.

— Я не могу стрелять по несчастному животному, окруженному всеми этими собаками и людьми. У него нет ни одного шанса на спасение. В этом нет никакого спортивного интереса.

Так мы и вернулись без трофея, к величайшему неудовольствию местных жителей, которые надеялись полакомиться мясом.

Очень забавной и безобидной разновидностью дураков являются самоявленные эксперты по африканской дичи. Мне пришлось присутствовать на обеде в Найроби, где один тип провел со мной длинную беседу о диких животных. Позже кто-то подал ему набор картинок, среди которых была фотография самца-гиены. Этот «знаток» с умным видом покачал годовой, заявив:

— О, да! Какой это прекрасный бык гиены!

Поскольку гиена принадлежит к семейству собак, это все равно, что говорить о быке фокстерьера. Однако я счел за благо держать свои знания при себе.

Однажды я встретился с человеком, который очень гордился своим умением стрелять. У него были замечательные ружья, и он с большим знанием говорил о начальной скорости, калибрах и патронах. В один прекрасный день мы натолкнулись на стадо диких африканских кабанов. Животные бросились бежать во весь опор через равнину, как обычно, высоко подняв хвосты. Клиент вскинул магазинное ружье и открыл огонь по кабанам. Я с интересом наблюдал, как пули летели во все стороны, исключая той, в которую бежали кабаны.

После такой стрельбы я подумал: «как хорошо, что в диких кустах Африки редко приходится слышать о жертвах от шальных пуль». Клиент повернулся ко мне и сказал совершенно серьезно:

— Хантер, я надеюсь, что вы не осудите меня за это повальное уничтожение кабанов. Я люблю уничтожать их, поскольку свиньи способствуют распространению заразы.

Я заверил его, что не имею никаких возражений. Про себя я пожелал, чтобы смерть всегда была от меня на таком же расстоянии, как от этих животных.

Иные клиенты доставляют много хлопот, но в то же время и много удовольствия. Вспоминаю одну молодую девушку по имени Фей, которой едва исполнилось двадцать лет. Самое большое удовольствие для нее было находиться в сафари. Много снега легло на вершину Килиманджаро с тех пор, как я сопровождал на охоту эту девушку, но и сейчас я могу мысленно увидеть ее, одетую в полуковбойскую одежду. Ее темные волосы были свободно повязаны шелковой банданой[18], концы которой были заправлены в рубашку. Узкую талию опоясывал ремень-патронташ из свиной кожи с замысловатой пряжкой, изображающей звериную голову. Фей страстно любила природу. Она прекрасно стреляла, владела рыболовным искусством и верховой ездой. Лошади и собаки буквально обожали ее. Вся фигура Фей дышала силой и ловкостью.

Когда мы выступили, я нанял у местных жителей несколько ослов. Эти ослы не выносили даже запаха европейцев. Много времени и нервов ушло на то, чтобы навьючить беспокойных животных. В конце концов все было закончено, и я дал команду выступать. Но ослы отказывались даже сдвинуться с места. Фей не растерялась. Она достала из какого-то потайного карманчика своего багажа австралийский пастуший кнут с короткой толстой ручкой и кнутовищем, сплетенным из шкуры кенгуру. В маленькой ручке Феи кнут выглядел непомерно большим, и я не представлял себе, что она будет с ним делать. Едва я успел опомниться, как Фей щелкнула десятифутовым кнутом над головами ослов. Звук не уступал по силе выстрелу из крупнокалиберного ружья. Ослы встали на дыбы и, брыкаясь, рассыпались, как бусины. Грузы мгновенно оказались у них под брюхом, и, прежде чем поводыри успели удержать их, вещи рассыпались по всей степи. Плоды четырехчасового тяжелого труда были уничтожены в десять секунд. Не помня себя от ярости, я набросился на Фей. Она сидела на земле, громко смеясь. Между приступами смеха ей удалось выдавить:

— Хантер, отчего вы такой мрачный?

Надо сказать, что она-то никогда не была скучной.

Поскольку от ослов было мало проку, я нанял повозку с упряжкой волов. Повозка была тяжелой и тихоходной. Погонщик, туземец постоянно кричал и пощелкивал кнутом. Каждый вол тянул во всю силу лишь тогда, когда погонщик называл его по кличке. Живая Фей не выдержала столь медленного движения повозки с волами.

— Мы никогда не доберемся до места с такой скоростью, — заявила она. — Мы с вами поедем вперед на моей машине.

Поскольку к месту нашего назначения дороги не было, я сомневался в возможности проделать путешествие на машине. Однако у Фей был старый студебеккер, который, как она уверяла, обладал абсолютной проходимостью. Мы нагрузили старую машину наиболее необходимым снаряжением. Я уселся на вещи, Фей села за руль, и мы тронулись в путь.

Через несколько минут я пришел к заключению, что допустил ошибку, не оставшись на воловьей повозке. Студебеккер, казалось, обладал всеми свойствами виллиса, и Фей гнала на полной скорости, независимо от характера местности. Мы прорывались сквозь колючий кустарник, причем ветви хлестали меня с обеих сторон, с полного хода преодолевали ручьи и поэтому вероятность застрять в иле была сведена к нулю. Нас выносило на другой берег одной силой инерции. На открытой равнине Фей выжимала из машины все, на что та была способна. Мы мчались с невероятной скоростью. Вдруг колесо ударилось о старую нору муравьеда. Вещи, уложенные сзади, вместе со мной полетели вверх. Когда я приземлился, машина уже выскочила из-под меня и на полном ходу летела по равнине, оставляя за собой «кильватерную струю» из мятой травы и сухих листьев. Надо сказать, что мое приземление было весьма удачным, поскольку я упал на вещи, не изменив своего сидячего положения и не выпустив даже зажатую в зубах трубку.

Фей промчалась добрых две мили, прежде чем обнаружила мое отсутствие, и то только потому, что какие-то другие вещи выскочили из машины. Она вернулась и обнаружила меня сидящим на вещах с дымящейся трубкой во рту. Выскочив из машины, Фей остановилась и стала разглядывать меня, уперев руки в бока.

— Хантер, как вы ухитрились потеряться? — спросила она меня строго.

Фей была замечательным стрелком.

Больше всего Фей любила охотиться на слонов и львов. Она предпочитала двухствольные нарезные ружья лондонской фирмы «Вильяма Эванса» калибра 360[19]. Поскольку это ружье было слишком легкое для охоты на слонов, я настоял на том, чтобы охотиться только в негустом кустарнике, где можно было увидеть слона на большом расстоянии. Хороший стрелок может легко убить слона и из легкого ружья, если зверь стоит на открытом месте и охотник имеет возможность точно целиться в ухо слона. В густом кустарнике, где слон может наброситься на охотника с близкого расстояния, необходимо тяжелое ружье, которое обладает достаточной ударной силой, чтобы остановить зверя выстрелом в лоб.

У Фей был неисчерпаемый запас энергии. Она могла целый день охотиться и целую ночь не спать. Я не обладал такими способностями. Однажды вечером мы вернулись в лагерь после того, как проходили по кустарнику с самого рассвета. После короткого ужина я лег спать. Фей последовала моему примеру. Однако избыток жизненных сил не давал ей уснуть. Мы все ночевали в одной маленькой палатке, поскольку тихоходная повозка с палаткой и основным имуществом еще не прибыла. Повертевшись в постели несколько минут, Фей уселась на походной койке и заявила: