Курсант: Назад в СССР 10 - Рафаэль Дамиров

class="p1">— Не открывает она, съехала, наверное.

— Номер какой?

— Двадцать третий.

Я отпустил Саву:

— Ну, раз съехала, чтобы больше я тебя на своем этаже не видел. Все, свободен…

Я подтолкнул Саву к лестничному пролету. Тот скрылся, бормоча сквозь зубы проклятия, негромко, чтобы я не расслышал.

Я выждал минуту и спустился в холл. Подошел к администратору, та уже принялась за вязание. Увидев меня, тетенька, с не по годам, короткой стрижкой под Крачковскую спрятала рукоделие под стойку и уставилась на меня.

По выпученным как у совы глазам видно, что продолжает соображать, почему все-таки я поднялся два раза, а спустился только один.

— Что хотели? — пришла в себя «сова», недовольно щурясь.

В советских гостиницах традиционно работали самые вежливые и чуткие администраторы.

— Доброй ночи, — улыбнулся я, снова вытащив удостоверение. — Подскажите, кто проживает в двадцать третьем номере?

Администратор даже не стала вглядываться в корочки, но пренебрежительный тон при виде ксивы сменила на вежливую суетливость:

— Сейчас посмотрю, — спешно раскрыла журнал и провела по строкам пальцем.

— Никто, — пожала она плечами. — Сегодня женщина съехала. Она одна в двухместном жила, ей никого не подселяли.

На всякий случай я переписал данные съехавшей постоялицы, поблагодарил «вязальщицу» и направился к себе в номер.

Правду говорил Сава или врал? За мной следил или стручок свой на выгул таскал?

Если за мной следил, то зачем? Хотел узнать, в каком номере я остановился, на будущее? Гоша ему поручил? Нет, не верю. Если надо, Гоша и так бы узнал мою комнату. Он в гостинице как свой, ресторан ведь смежно работает. Так что, если этот хмырь за мной следил, то Гоша тут наверняка ни при чем. Значит, Сава не расскажет Гоше о своих попранных наглым ментом правах. Инцидент затихарит.

Хотелось вернуться в ресторан и рассказать все Гоше. Но нет… Что я ему скажу? Что его помощник следил за мной. Глупо… А если он и вправду к девке ходил? Зря его прессанул, получается. Нет, не зря — считай, за неуважение к органам проучил немного и все.

А если и вправду его Гоша послал? — вертелась в голове гаденькая мысль. Нет… Что-то я в последнее время своих близких стал подозревать в грехах непонятных. Вон и про Олега были скверные мыслишки. Гоша мой друг, проверенный временем. А Олег? Пока проверку временем не прошел, ни в том, ни в этом времени…

Постучал в свой номер, дверь распахнулась, и вместо Светы на пороге вырос Горохов почти при параде. Шоколадный костюм и фетровая шляпа в тон. В руках кожаный портфель.

— Ну, наконец-то, Андрей Григорьевич! — выдохнул он. — Обыскались тебя, ты где ходишь по ночам?

— Что случилось? — сердце неприятно кольнуло, но за спиной шефа я тут же разглядел Свету.

Та тоже не в домашнем, а в платье, будто на бал собралась. Впрочем, других одеяний на выход она не носила.

— Убийство у нас, — сказал следователь. — Катков и Погодин уже внизу, в машине, вот тебя дожидаемся.

— Что на этот раз? Голова отрезанная была, нога тоже. Дайте угадаю… Труп без руки?

— Не угадал, — ухмыльнулся Никита Егорович, — пошли вниз, по дороге расскажу.

Глава 10

— Убита женщина, — рассказывал Горохов.

Я озадаченно почесал затылок, после возлияний с Гошей голова плохо соображала:

— Женщина? Ешкин-кот! Выбивается из общей картины, так зачем нас подняли? Она точно наш клиент?

— Конечно.

— Почему?

Никита Егорович посмотрел на меня, как на двоечника.

— Потому что почерк тот же. Крови нет, а нога… Отсутствует.

— Левая?

— На этот раз правая.

— Вот как! Части тела не повторяются… — задумчиво проговорила Света, уже когда мы были на крыльце гостиницы. — И получается, что Мясник не только мужчин убивает.

— Да, — кивнул следователь. — Но что это меняет?

— Его психологический портрет, который я и так пока не могу собрать в кучу. И где он прячет ампутированные части тел? И самое главное — зачем???

— Может, не прячет, — предположил Погодин.

Федя ждал нас на крыльце, боролся с зевотой, судя по его мятой физиономии, он успел уже основательно приложиться к подушке. — Просто мы их не нашли, плохо искали. Надо прочесать окрестный лес, где трупы обнаружены.

— Искали уже местные, — поморщился Горохов и махнул рукой. — И продолжают искать. Даже граждан из общества охотников привлекли из области, с собаками, но пока все глухо…

Внизу у крыльца стоял РАФик с Витей Драгуновым.

— Здрасьте! — местный криминалист вышел нам навстречу.

— И тебе не спится, — пожал ему первый я руку. — Мы бы на своем «Москвиче» добрались. Опять извозчиком подрабатываешь?

— Да нет. Булкин обязал, — вздохнул Витя. — Сказал, что как начальник отдела я обязан выезжать на все «тяжи».

— Ну, Аристарх Бенедктович раньше так и делал, — «приободрил» я Витю, — так что тяни начальственную лямку, раз груздем назвался. Куда ехать-то? Только не говори, что опять в лес.

— Туда, ага, — криминалист завел машину. — Тут недалеко. Не мог, блин, маньяк подальше трупы увозить, тогда бы территориально не наша подследственность была.

— Хорошо тебе рассуждать, — хмыкнул я. — У нас весь Союз — наша территория. Так что не ной, Виктор, на пенсии отоспишься.

— Да я не ною… И так почти без выходных вкалываю. А тут еще этот Мясник лютует.

— Давай в одно место заедем еще по пути, за понятым нашим.

— Олегом?

— Угу, — кивнул я. — Вы же не против, Никита Егорович?

— Понятой лишним не будет, — согласился тот. — Второго бы еще найти.

— Есть там второй, на месте уже, — заявил Витя. — Тот, который труп нашел, его пока не отпустили, без вашего ведома.

— Это правильно, — Горохов покряхтел, удобнее располагаясь на переднем сиденье. — Только какого рожна он в лесу в такое время шатался?

— Говорит, что домой с вечернего клева возвращался. Порыбачил, блин.

Заехали за Олегом. Я вошел в нужный подъезд, поднялся на площадку и позвонил в знакомую дверь. Осторожно и, как бы, извиняясь, нажал на кнопку звонка, ведь придется разбудить всю квартиру. Дверь открыла приемная мать Олега, спросонья пухлая, но резвая тетя не сразу меня узнала.

— Здравствуйте, Евгения Петровна, — улыбнулся я. — Простите за ночной визит, мне бы Олега увидеть. Это срочно…

— Андрей? — та испуганно сложила руки на груди. — Что случилось?

— Ничего, по крайней мере, с Олегом. Понимаете, Олег сам просил брать его на происшествия в качестве понятого. Ну, мы согласились по этой просьбе и действовать.

— В такое время?

На лице её теперь, когда были отметены тревоги, проступило недовольство.

— Преступления, Евгения Петровна, у нас круглосуточно совершаются. Еще раз простите, что разбудил.

— Ну да, ну да… — выдохнула она и кивнула. — Зайди.

— Я здесь подожду, — замотал я головой. — Не хочу шуметь.

— Сейчас разбужу Олежку.

Она скрылась в квартире, а через несколько минут вышла на площадку. Лицо было ещё тревожнее, чем когда она только открыла мне дверь.

— Представляешь, Андрей, нет его дома…

— Как — нет? — я даже протрезвел.

— Не знаю, — всплеснула женщина руками. — Кровать не расправлена, не ложился еще. Мы рано с мужем укладываемся, нам с Алексеем рано на работу вставать, обычно в это время Олег еще не спит, все книжки какие-то сомнительные читает.

— Какие книжки? В каком смысле они сомнительные?

Теперь уж мне и самому захотелось зайти в квартиру.

— Сам посмотри… — Воронова протянула мне потертую пухлую книжицу в невзрачной зеленой обложке с заголовком: «Н. В. Попов * Судебная медицина * медгиз 1950».

— Ого, любопытные у него интересы. Сам не знал…

Может быть, я и мог бы догадываться (или, во всяком случае, не так удивляться, как Евгения), но пока все эти высказывания Олега то про преступников, то про жертв принимал, скорее, за шутки.

— Вот и я про то же, а у него такого добра навалом. Я полистала всю эту литературу, волосы на голове дыбом. Иллюстрации — просто мрак. Удушения, расчлененные трупы, обгоревшие тела с описаниями. Бр-р…

— Похоже, Олег желает стать судмедэкспертом, — я озадаченно листал книгу, будто хотел найти ответы на вопрос, почему вдруг моего друга потянуло в криминалистику.

— Ему людей надо лечить, а не этой ерундой заниматься, — вздохнула Воронова.

— Евгения Петровна, судебный медик — это совсем не ерунда. Не сказать, что я прямо так уж одобряю его выбор, но сами знаете, какой Олег упрямый, если он, что решил, то…

— Вот и поговори с ним, Андрей, прошу… Он же добрый и впечатлительный, какой из него патологоанатом?

— Не патологоанатом, а эксперт.

— Для меня все едино, — отмахнулась женщина. —