Тяжкие последствия - Михаил Француз

уважительно. А дальше… стоило Байрону уйти со света и оказаться в тени, как он почти сразу обмяк, растеряв и всю свою могучую силу, и всю агрессивность.

Убедившись, что это не притворство, я отпустил переставшего сопротивляться парня и повёл его уже нормально, заодно рассказывая по пути обо всём, что ему было интересно. Такая вот своеобразная экскурсия.

Прошли и мимо палаты Кайлы, в которой я специально заранее поплотнее задёрнул шторы. Назвал парню имя девушки, пояснил, что она пострадала в результате неосторожного обращения с опасными древними артефактами, и теперь вот в коме. И ещё, что, возможно, человек в состоянии комы всё, что рядом происходит, слышит. И то, что по теориям врачей, положительные эмоции заметно влияют на скорость выздоровления. Собственно, больше в «Надежде» постояльцев не было. Имелась смена сиделок для присмотра за Кайлой, да и всё. Может быть пора расширить штат? Хотя, какой в этом смысл? Число постояльцев-то я увеличивать не горю особым желанием. Но штат, наверное, расширить всё же придётся. Как минимум повара нанять надо, чтобы обеспечивал трёхразовым питанием Байрона. Или проще будет с доставкой откуда-нибудь из ближайшего ресторанчика договориться? Стоит прикинуть.

Чуть позади нас с Байроном ходили по клинике хмурый Мур и задумчивый Смиттерс. А ещё чуть позади – Лана. Той тоже было всё интересно.

Когда я оставил парня в его палате обживаться и вышел за дверь, первым ко мне подошёл старший Мур.

- Ты не соврал мне, парень, - хмуро сказал он. – И про то, что из АНБ, и про то, что привезёшь Байрона в клинику, и про то, что легко сможешь его скрутить.

- Я вообще не люблю врать, - поморщился в ответ. Ведь и правда не люблю этого делать, хоть иногда и приходится – мерзостное такое чувство при этом испытываешь.

- Мы ведь с женой можем навещать здесь сына? – спросил он.

- Если бы не собирался вам этого позволять, то не брал бы с собой в машину. Я внес вас в список лиц, допущенных на объект. Охрана получила соответствующие указания.

- А что с… лечением? – запнулся он. Видимо, этот вопрос волновал его сильнее остальных. Цеплял за живое. Дарил жестокую сучку надежду…

- Не хочу обнадёживать, Мистер Мур. Предварительную диагностику будем проводить только завтра, когда прибудут соответствующие специалисты. Но, советую сразу попытаться привыкнуть к мысли, что излечить не получится.

- Как это? – даже перестал хмуриться от непонимания и удивления нестарый ещё мужчина.

- Вот так, - развёл руками я. – Далеко не всё можно вылечить. А то, что с вашим сыном… Давайте зайдём издалека, хорошо?

- Эм… давай, - по инерции согласился со мной он.

- Семь лет назад вашему сыну поставили смертельный диагноз. Насколько я понимаю, срок отводился совсем небольшой?

- Полгода, - мрачно подтвердил Мур.

- Прошло уже семь. Байрон до сих пор жив. Это уже чудо. И жизни его прямо сейчас ничто не угрожает. Так ведь?

- Так, - кивнул отец Байрона, который под таким углом на происходящее ещё не смотрел.

- А значит, что что бы не сотворили врачи «Метрон-Фармасивтикалс» семь лет назад, это что-то спасло жизнь вашего сына. Он жив благодаря этому. Вам их не проклинать, а благодарить надо.

- Ну… пусть, - не легко, но всё же согласился со мной он.

- Это что-то поддерживает жизнь и здоровье Байрона уже семь лет. Я, на самом деле не очень уверен в том, что это что-то вообще стоит трогать. Как говорят у программистов… и хирургов: «работает – не трожь».

- А к чему тогда это всё? Эта клиника…

- Ну, попытаться исследовать состояние вашего сына и, может быть, всё же что-то улучшить, но осторожно, всё-таки стоит. Но, как уже я раньше говорил: на многое не рассчитывайте. А во-вторых, и в главных: надо адаптировать его к жизни с его… особенностью и ограничениями. В клинике, под присмотром специалистов, это сделать будет проще и безопаснее, - пожал плечами я.

- Но зачем это тебе?

- Моя девушка, - указал я глазами ему за спину, туда, где Лана в этот момент с интересом рассматривала какой-то аппарат в коридоре. Кажется, эта штука используется для кварцевания воздуха. Не уверен. Я, на самом деле, довольно слабо разбираюсь в больничном оборудовании. Оно тут исключительно для антуража. – Очень добрый человек. Она пытается помочь всем. Всему миру… даже волонтёром в службу крови устраивалась… Я несколько более практичен: помогаю тем, кому помочь могу так, что меня это не сильно напряжёт. Понимаю – эгоистичная позиция, но зато честная. Байрону я помочь могу. И мне это не будет стоить практически ничего.

- Но как же, ничего…

- Эта клиника принадлежит Трастовому Фонду, созданному женщиной, которой я… оказал небольшую услугу, - язык не повернулся сказать «помог». – Я свободно могу распоряжаться его активами так, как посчитаю нужным. Так что пребывание Байрона в этих стенах и услуги специалистов мне лично не будут стоить ни цента. За всё платит Фонд. А он и так благотворительный, так что и ему особой разницы нет.

- Вот как, - задумался ещё сильнее Мур. – Впервые в жизни сталкиваюсь с подобной позицией. И, сказать прямо, она меня настораживает. Заставляет искать подвох.

- Ищите, - пожал плечами я. – Может быть даже какой-то и найдёте. Разубеждать или убеждать я вас ни в чем не собираюсь. Просто ставлю перед фактом: Байрон остаётся здесь. Вы можете его навещать. Специалисты исследуют его патологию. Всё. На этом точка. Согласны вы с этим или нет, меня не волнует. А вооружённая охрана клиники покажет вам, насколько тверда моя позиция. Вы можете идти, Мистер Мур. Домой или к сыну, мне без разницы. Меня ждут, - кивнул ему и двинулся дальше по коридору.

Вторым подошёл Смиттерс. Сделал он это лишь, когда за Муром закрылась дверь палаты его сына.

- Может быть объяснишь, Кларк? Что вообще происходит? Что за парень, и почему привезли мы его сюда, а не в Отдел? Процедура ведь давно отлажена.

- Шеф, парень… не совсем «мета», - начал с основного я. – Он своих способностей не контролирует. Использовать же его возможно лишь в качестве «пушечного мяса». Жалко парня. Он довольно талантливый поэт. Поэтому сюда, а не в Отдел.

- Кто он тебе?

- Никто, -