Дочь серийного убийцы - Элис Хантер

будут разъедать нас изнутри, если мы оставим их под спудом. Словно яд, ожидающий своей жертвы.

До недавнего времени я всегда принимал все эти «неизвестности» касательно Дженни как данность. Они не имели абсолютно никакого значения, когда в тот снежный студеный мартовский день слепой случай впервые свел нас вместе. Слепой случай, который я до сих пор считаю судьбой. Тогда мне едва стукнул тридцатник. Ее машина застряла в сугробе по дороге в Колтон-Кум. По словам Джен, узенькие сельские переулочки застали ее врасплох. «Я до сих пор ездила только по нормальным шоссе – просто не могу поверить, что тут может быть двустороннее движение!» Она махнула на улочку, на обочине которой застряла ее машина, и я едва сдержал смех. Джен была бледна, а глаза ее потрясенно расширились, когда она стала рассказывать мне, как какой-то кретин практически столкнул ее с дороги. «Вот же хам! Он явно думал, что вся дорога принадлежит ему – ехал по самой середине!»

Я улыбнулся и предложил вызвонить одного своего приятеля, чтобы тот помог выдернуть ее черный «Фиат» и отбуксировал его в автомастерскую. «Хотя вам следует знать – если вы, конечно, и дальше собираетесь ездить по этим проулкам, – что все тут, как правило, едут ровно посередине, потому что проезжая часть недостаточно широка, чтобы разъехаться. Если вдруг встретите встречную машину, просто остановитесь и сдавайте назад». Мои слова, похоже, ее не очень обрадовали. «Вы ведь умеете ездить задним ходом?» – с ухмылкой добавил я.

Она бросила на меня стыдливый взгляд, который ясно сказал мне, что нет, ни фига не умеет, и с красным лицом пробормотала: «Я сворачивала задом за угол на экзамене по вождению».

И с этого момента мы с Джен были уже неразлучны. Она сказала мне, что переезжает на жительство в нашу деревню, так что да, ей теперь все-таки придется ездить по этим дорогам. Я взялся растолковать ей местные особенности дорожного движения в наших краях, а в частности обучить тому, как двигаться задним ходом более-менее по прямой, а не диким зигзагом, задевая живые изгороди по обе стороны дороги – маневр, хорошо знакомый мне по всяким понаехавшим из столиц, которых невесть как занесло в нашу лесную глушь.

Эти «неизвестности» не имели никакого значения и после нашего бурного романа с головокружением от любви, завладевшей всеми моими чувствами. Моя мама настолько влюбилась в Дженни, была настолько уверена, что я нашел Ту Единственную, что нежелание Джен упоминать о своих родителях не вызывало у меня абсолютно никаких вопросов – по ее словам, мои родители оказались настолько славными людьми, что она уже думала о них как о своих собственных. Мама так увлеклась, помогая Дженни со свадебными планами, что даже не стала высказывать своих опасений, когда Джен сказала, что своих родителей на свадьбу не пригласит. Они ведь так хотели сделать все правильно – мой отец был непреклонен в том, что я должен обязательно попросить благословения у отца Джен. Но свадьба прошла без них, и с каждым днем ее родители все больше забывались. Пока Джен не забеременела. Рождение Эллы стало вишенкой на торте. Мои мама и папа были в таком восторге, впервые взяв на руки нашу драгоценную дочурку, что никак не могли понять, почему родители Джен не могут разделить их радость.

Я вот даже представить себе не могу, как это можно существовать отдельно от Эллы и Элфи. Я бы пошел буквально на все, чтобы защитить своих детей. Как же могло случиться, что Дженни не чувствовала того же самого со стороны ее собственных родителей? Однако, по ее словам, они не хотели иметь с ней ничего общего. Интересно, сколько из этого соответствует действительности…

Когда я думаю о воспитании наших детей, то мои мысли всегда так или иначе возвращаются к Оливии. К тому, через что сейчас могут проходить ее бедные родители. Наверняка это сущий ад. Вряд ли я когда-нибудь захочу знать, каково это. С того момента как я взял крошечную ручку Эллы в свою, то был и сражен наповал, и переполнен чувствами. Она была такой совершенной, такой уязвимой… С того дня моим долгом было заботиться о том, чтобы ей никогда не причинили вреда. Разве это не обязанность каждого родителя? Не то, к чему они стремятся? Каково это, когда они подводят своего ребенка? А ведь именно так Джен всегда и говорила о своих родителях – в тех редких случаях, когда все-таки заходил такой разговор. Они подвели ее. Всерьез подвели. Я никогда не буду таким.

Элла и Элфи для меня – на первом месте.

Они – это главная причина, по которой я вел себя тише воды ниже травы, когда Джен обвинила меня в романе с Оливией. Изо всех сил старался спрятать голову в песок, избежать ужасных последствий. Могу назвать и другую причину, по которой я так усердно просил у нее прощения и солгал, что это был всего лишь разовый перепихон, хотя на деле таких случаев было больше, – я не мог позволить себе сидеть на двух стульях одновременно. Я не хотел, чтобы наши дети хоть как-то пострадали. Наши супружеские проблемы никак не должны были сказываться на них – это было бы несправедливо. Они нуждаются в нас обоих одновременно.

– О чем так задумался? – говорит Бретт, и, повернувшись, я вижу, как он вопросительно смотрит на меня. – Что бы это ни было, старина, вряд ли ты найдешь ответ, гадая на чайных листьях.

– Да ничего особенного, – говорю я, быстро приходя в себя и с поспешной улыбкой протягивая ему кружку. Нельзя думать обо всем этом сейчас – нужно сосредоточиться на настоящем. Отвечаю ему, что просто обдумываю наш предстоящий разговор. Непохоже, что я мог бы поделиться с ним тем, что на самом деле у меня на уме. Да и вообще хоть с кем-то. Стоит об этом подумать, довольно странно, что у меня нет близких друзей здесь, в Колтон-Кум. Никого, кому я мог бы доверить что-либо значимое. Вообще-то я никогда не тяготел к «истинно мужской компании» – даже в школе, колледже и универе больше общался с девчонками, и меня чаще можно было застать тусующимся с ними, чем играющим в футбол или ведущим мужские разговоры с парнями. Даже Бретт всегда был для меня скорее просто хорошим знакомым, чем другом, на самом-то деле. Вероятно, все это объяснялось тем, что у меня целых три сестры – и, естественно, мне с детства было комфортней в окружении женского пола. Конечно, я не хочу сказать, что был таким уж бабником, но недостатка в девушках никогда не испытывал.