Стопроцентно лунный мальчик - Стивен Танни
Шрифт:
Интервал:
Две недели спустя Иеронимус прочел на уроке доклад о двух редакциях «Шального древоволка». У Слинни сдавило горло и трудно было дышать. Иеронимус ей больше не нравился. Может быть, она его даже ненавидела. Доклад был блестящий. Впервые в жизни Слинни радовалась, что на ней очки — благодаря им не видно, до чего она растроганна.
Окна Падают На Воробьев рвалась поскорее удрать от измучившей ее назойливыми советами матери и недоумка-отца. То, что ей удалось вытерпеть четырнадцатичасовой перелет с Земли до Луны в тесной семейной каюте, уже само по себе настоящее чудо.
Хотя это, конечно, фантастика — взлететь в небо и, выглянув в иллюминатор, увидеть, как твой родной город превращается в далекую лужицу огней, а потом сливается с другими светящимися лужицами на дряхлом континенте, где ты провела всю свою жизнь. И в такой волнующий момент мамуля начинает задавать дурацкие вопросы о школе, контрольных, домашних заданиях и мальчике из твоего класса по имени Корнелиус. «Такой милый мальчик, тебе надо бы с ним встречаться, а не со всяким отребьем». Вопросы бесконечные, нудные. «Мам, ты, может, не заметила, но мы впервые в жизни оказались в космосе, можно хоть сейчас не обсуждать мою учебу и личную жизнь?» Как же, размечталась! Ее мама, Экзонарелла, лелеяла честолюбивые планы касательно своей младшей дочери и постоянно пыталась жить ее жизнью. Это было страшно утомительно. Женщина она была нервная и, мечтая вырастить дочь уверенной в себе и независимой, вечно донимала ее мелочными придирками и старалась контролировать каждый шаг — чем, разумеется, только отталкивала ее от себя. Так же было и с двумя старшими детьми.
Семейную каюту трясло. Уже две тысячи лет, как люди путешествуют в космосе, а выход из земной атмосферы до сих пор проходит не гладко. Седенкер, муж Экзонареллы и отец раздраженной, резко возненавидевшей все на свете девочки-подростка, тихо радовался, что успел принять большую дозу Е-94 — этот наркотик специально рекомендовали космическим путешественникам. Иначе какой-нибудь новичок мог бы с непривычки заблевать весь корабль. Препарат успешно отключил чувство страха, а заодно и нудную жену, которая, закончив спор с дочерью, накинулась на спутника жизни.
— Когда ты наконец найдешь работу? — поинтересовалась она.
Огромный корабль плавно выполнил поворот, и в иллюминаторах неряшливого вида тучи уступили место сверкающим звездам в лиловой дымке.
— Обязательно именно сейчас об этом спрашивать?
— Не представляю, как нам продержаться следующий месяц, — объявила жена сурово.
— Как раз поэтому, — сквозь зубы прошептал Седенкер, — я и считаю поездку на Сатурн самой идиотской затеей…
Разумеется, эта реплика привела жену в ярость.
— Нет, извини, сколько можно пережевывать одно и то же! Билеты брат нам достал бесплатно, спасибо ему огромное! Часто ли выпадает такая возможность?
Седенкер промолчал. Это он умел виртуозно.
«Слава богу, — думал он, пока жена увлеченно перечисляла его многочисленные недостатки, — слава богу, что меня в полете укачивает, можно закинуться Е-94 и хоть раз в жизни ее не слушать».
Он покосился на Экзонареллу. Ее губы быстро-быстро шевелились. Когда не слышишь, о чем она говорит, его жена — самая красивая женщина в мире.
Семья и в самом деле направлялась к кольцам Сатурна. Их ждал курорт на Титане, под названием «Ле Кракэн-сан». Мега-крейсер звался «Грейдлианская хризантема» и вмещал несколько тысяч пассажиров. Крохотная семейная каюта на троих вполне годилась для короткого перелета до Луны, но Окна Падают На Воробьев заранее ужасалась при мысли о предстоящем путешествии до Сатурна. Три дня сидеть нос к носу с матерью, которая непрерывно выспрашивает, поучает, вслух перечисляет свои нелепые мечты. И отец — полная противоположность, закрылся в скорлупе своего депрессивного невроза, перед ним хоть на коньках катайся по кольцам Сатурна, он и не заметит. Уже три года отец безработный. Чуть-чуть напрягшись, можно вспомнить, каким он раньше был веселым и довольным. В то время она звала его папой. А теперь ничем не занимается, только ищет работу и никогда не находит. Как будто совсем другой человек.
— Пап, ты принял Е-девяносто четыре?
— Принял, Окна Падают На Воробьев.
— Значит, ты принимаешь наркотики?
— Это не наркотик, просто лекарство, чтобы не тошнило, когда мы выйдем в открытый космос.
— Откуда ты знаешь, что будет тошнить, ты же никогда не был в космосе?
— Меня даже в автотранспе тошнит, а уж тут и подавно.
— У тебя глаза совсем красные.
— Да, вроде того.
— Сначала принимаешь Е-девяносто четыре, потом перейдешь на базз и умрешь от передоза.
— Да ну? Можешь обо мне не беспокоиться. Я не собираюсь ходить обкуренный.
Корабль, пробив облака, вышел за пределы атмосферы, и вдруг стало видно округлый краешек Земли. Зрелище было невероятное. Впервые в космосе! Все трое притихли. Из глубин мега-крейсера доносился странный глухой гул. За иллюминаторами открылась картина, впечатление от которой не в силах передать никакие видеозаписи. Земной шар остался позади. Каждый в этот миг испытывает одно и то же чувство: восхищенное изумление. Следом приходит ужасающее осознание собственной незначительности, за ним — чувство свершения. Ну, а потом возвращаются мелкие земные заботы, личные свары и обиды — словом, все то, что занимало человека перед прыжком через стратосферу в бесконечность небес, наполненных мириадами звезд, которых не увидишь с нашей замусоренной, закопченной планетки.
Седенкер взял Экзонареллу за руку и шумно потянул носом:
— Правда, на корабле чудесно пахнет?
Жена, ненадолго задержав на нем презрительный взгляд, обернулась к дочери:
— Так скажи, у тебя роман с Корнелиусом? Да или нет?
Путешествуя к кольцам Сатурна в режиме «все расходы оплачены», семье, разумеется, приходилось мириться с некоторыми неудобствами — так всегда бывает, когда что-нибудь достается даром. С собой не разрешили взять практически никакого багажа. Время поездки было строго ограничено и лететь полагалось только определенными рейсами, поменять расписание — ни-ни. Бесплатных билетов было всего три, поэтому двое старших детей, сын по имени Белки Скачут По Шоссе и дочка Дельфины Попадаются В Сети, остались дома. Удивительное дело, они совсем не огорчились! Вообще-то когда родители объявили, что берут с собой Окна Падают На Воробьев, она хлопнула дверью с криком: «Так нечестно!» — и потом долго еще дулась. Родители решили, что это просто очередные подростковые драмы, а на самом деле она дико завидовала, что брат с сестрой будут устраивать развеселые гулянки, оставшись одни в квартире, а ей, как всегда, не везет.
Правда, она быстро утешилась, как только узнала расписание экскурсии. Матушка ее, наоборот, осталась им недовольна и чуть было не отменила поездку.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!