Балаган и его обитатели - Сардана Ордахова

Словно в подтверждение его слов, откуда-то сбоку раздался… нет-нет, пока не вой и не рык, а просто топот. Топот копыт. Он приближался, становясь все звонче и отчетливей, мальчики, прислушиваясь к нему, невольно съеживались. Наконец из-за прямых светло-желтых стволов, залитых светом, появилась лошадь. Лошадь была ослепительно белая, как будто сотканная из света. Легко ступая тонкими ногами, она прошла мимо опешивших ребят, потряхивая шелковистой гривой, струящейся почти до самых копыт, а копыта у нее были длинные, в смешную светло-коричневую полоску.

– Что вы здесь делаете? – раздался голос. Ребята вздрогнули. Вслед за лошадью из леса неспешно вышла женщина в длинном белом платье, тихо позвякивая полным набором тяжелых серебряных украшений, колыхавшихся на груди и на спине. На руках у нее были длинные серебряные браслеты с удивительно сложными узорами. Браслеты были тоже старинные, тяжелые, и скрывали руки от запястий до самых локтей. Когда женщина чуть наклонила голову, в ушах у нее заблестели серьги, тоже серебряные. На голове у нее красовалась длинная расшитая шапка, сужающаяся кверху. Ребята сразу узнали Дьикти Хотун, хотя никогда прежде не видели ее в подобном наряде. Знаменитые волосы были спрятаны под шапкой, о чем немного пожалел Абаашикка. Впрочем, на плохую память он не жаловался.

– Это мы, дети из Балагана, – прошептал оробевший Левушка. – Мы пришли за братиком. Он увидел открытую калитку, и вошел.

В лесу внезапно раздался звонкий смех. Он рассыпался между стволов, как рассыпаются конфетти в новогоднюю ночь, а еще точнее – как рассыпаются горошинки по кухне, когда в отсутствии взрослых дети залезают в шкаф и роняют открытый пакет с горохом, и постепенно замер, подпрыгивая на кочках и покачиваясь на высокой траве. Откуда он шел, невозможно было определить – казалось, он посыпался прямо с неба. Потом послышалась какая-то возня справа от них – в кустах, за которыми скрылась лошадь. Совсем близко раздались хруст веток и шум движения.

Все трое обернулись на шум и обмерли. Из леса вышла та же лошадь, которую только что видели ребята, а на ней верхом восседал… Туораах. Малыш победно улыбался и поглаживал лошадь по красивой холке.

– Туораах! Это он! – воскликнули ребята разом. Им стало страшно за него, они боялись сделать резкое движение. Ведь лошадь – животное, хотя и очень умное. Она может испугаться.

– Да, я его знаю, – улыбнулась Дьикти Хотун. – И вас тоже. Кстати, как поживает Маша?

– Хорошо, – небрежно отмахнулся Левушка. Им было сейчас не до Маши.

– Вы разрешаете Туорааху кататься на вашей лошади? – удивленно спросил Абаашикка. – Он не упадет?

– Я ему не разрешала, – ответила Дьикти Хотун. – Он сам на нее взобрался – как, я не знаю.

С этими словами Дьикти Хотун величественным жестом протянула обе руки в сторону лошади. Лошадь с Туораахом на спине послушно направилась к ней. Туораах держался чрезвычайно ловко, как будто всю жизнь тем и занимался, что ездил на лошади верхом без седла.

Лошадь грациозными шагами осторожно подошла к Дьикти Хотун и ласково положила свою умную красивую голову на ее плечо. Дьикти Хотун что-то шепнула ей на ушко и погладила по морде. Затем она осторожно взяла Туорааха на руки. Малыш охотно перепрыгнул с ненадежной, подвижной лошадиной спины в ее объятия. Он радостно размахивал руками и выглядел очень довольным. Ребятам даже показалось, что он пытается что-то лопотать.

– Пошли домой, – мрачно заключил Левушка, шмыгая носом.

Туораах посмотрел на него умоляюще и еще сильнее замахал руками. Наверное, он хотел сказать, что еще рано. Дьикти Хотун вознамерилась было спустить его на землю, но тут малыш заупрямился и захныкал. Он начал вертеться, выгибаться и цепляться за Дьикти Хотун, как самый капризный и ужасный на свете ребенок, который привык сидеть на руках у взрослых.

Мальчики подошли поближе, чтобы помочь. Пожалуй, тут очень понадобились бы крепкие руки Маши и ее решительность. Левушка и Абашикка подошли к Туорааху с двух сторон и хотели схватить его за руки, но малыш начал отбиваться и в пылу борьбы сорвал шапку с Дьикти Хотун. Ребята увидели ее волосы, собранные на затылке. Туораах почему-то схватился за них и потянул изо всех сил. Волосы рассыпались. Они действительно оказались очень красивыми, сияющими, слегка вьющимися на кончиках. На солнце они отливали золотом. Туораах зажмурился, быстро провел по ним обеими ладошками и неожиданно притих. Левушка взял его за руку, Туораах спокойно дал себя отвести от Дьикти Хотун на некоторое расстояние.

– Извините. Вот ваша шапка, – сказал Абаашикка, подбирая с земли головной убор Дьикти Хотун и с поклоном протягивая ей.

Дьикти Хотун, как ни странно, улыбалась. Она быстро собрала волосы, молча взяла шапку из рук Абаашикки, водрузила ее обратно на голову и присела на корточки перед Туораахом.

– Ну, теперь все будет хорошо? – спросила она его. Малыш кивнул.

Мальчики переглянулись.

– Вы не сердитесь на нас? – спросил Левушка.

Дьикти Хотун подняла голову и внимательно посмотрела на него.

– Может быть, Лику не хватало музыки? – задала она ему чрезвычайно странный вопрос.

Левушка озадаченно молчал, продолжая виновато сутулить спину.

Дьикти Хотун встала и махнула рукой. В листьях ближайших деревьев появилось едва заметное дрожание. Может быть, легкий ветерок от движения рукой Дьикти Хотун их потревожил. Но прошло несколько мгновений, никто не шевелился, а дрожь в листьях все усиливалась. Затем раздался звук. Он осторожно пробрался к ним сквозь шорох листьев и легко затрепетал на одной ноте, как бы пробуя себя.

– Ля второй октавы, – уверенно заявил Левушка, выпрямляясь.

– Да, – ответила Дьикти Хотун, закрывая глаза. – Настройка.

Она слегка пошевелила длинными белыми пальцами, затем решительно махнула обеими руками. Раздалась музыка.

– Музыка леса, – прошептал Абаашикка. – Где-то я уже читал про это.

– Ты знаешь, где, – так же шепотом ответила Дьикти Хотун, продолжая дирижировать чудесным оркестром.

Левушка был весь в музыке.

После того, как музыка перестала звучать, и последняя нота, закружив, с сожалением улетела в синее небо, Дьикти Хотун вывела ребят из дома и проводила до калитки. Двор и калитка выглядели как обычно. На улице продолжался тот же день. И проблемы были те же. Но стало как будто легче.

– Что это значит? – размышлял вслух Абаашикка. – Лику не хватало музыки? Зачем котенку музыка?

Они крепко держали Туорааха за руки с обеих сторон. Малыш шел смирно. Левушка брел рассеянно, как в полусне. От вопроса он как будто очнулся и удивленно огляделся по сторонам.

– Ох и попадет же нам. – с тоской констатировал он, взглянув на уличные часы. – Мы гуляем уже один час и десять минут.