Герцог-сердцеед - Мишель Селмер

И пусть только на одну ночь, но она полностью принадлежала ему! Он не стал возражать, когда Виктория оседлала его бедра, хотя чаще предпочитал проявлять инициативу сам. Ощутив прикосновение мягкой ткани, скользящей по его коже, Чарлз тотчас же захотел почувствовать, как ее ноги обовьются вокруг его тела, но не стал торопить события, как ни странно было ему сознавать, что не он соблазнил женщину, а она его.

Виктория наклонилась и прижалась к его губам. Нежность ее поцелуя, вкус вина и сладострастия вскружили ему голову. Чарлз почувствовал, что и он пьянеет. Пьянеет от ее ласк, от ее прикосновений, от ее близости…

Долго оставаться в стороне он не смог. Желание сжать ее в своих объятьях, ощутить нежность и гладкость ее кожи, довести Викторию до исступления и овладеть ею стало невыносимым. Он уступил и позволил сжигавшей его изнутри страсти одержать над собой верх. По лицу Виктории он понял, что она желает этого не меньше его.

А затем она задвигалась, и он с трудом удержался, чтобы одним ударом не прекратить эту мучительную пытку. С его губ сорвался глухой стон, и он весь отдался во власть охвативших его чувств, не отрывая взгляда от самого, быть может, эротичного зрелища в своей жизни.

На лице Виктории было написано наслаждение. Продолжая смотреть ему в глаза, она наклонилась, чтобы коснуться его губ, а затем уже она оказалась внизу, обхватив ногами его бедра.

Чарлз почти остановился, чтобы спросить, не причиняет ли он ей боли, но ее ноготки впились ему в спину, притягивая его ближе к себе, и это было все, что он хотел знать: они подошли друг другу, как перчатка к руке.

Теперь ему не о чем было думать.

Пришло время чувствовать.

Глава десятая

Виктория лежала и смотрела, как Чарлз спит. Типичное поведение мужчины: позанимался любовью — и спать… Его лицо казалось таким умиротворенным, таким… довольным. Впрочем, у нее, наверное, тоже.

Обычно первая близость с мужчиной оставляла у Виктории небольшой осадок, но с Чарлзом все было так естественно, что она не испытывала никакой неловкости.

Раньше Виктория считала, что по внешности мужчины нельзя судить, какой он любовник, но Чарлз полностью опроверг ее теорию. Его ласки вызвали в ней целую бурю чувств, в которых ей еще предстояло разобраться. Конечно, нельзя было не заметить, что у Чарлза богатый опыт, но, когда он смотрел или дотрагивался до нее, Виктории казалось, словно и у него такого еще не было.

Это открытие, возможно, вскружило бы ей голову, не считай она себя достаточно рассудительной. По крайней мере, теперь она знает, что женщины в нем находят. Второе открытие, которое сделала для себя Виктория, это восхитительное чувство, что впервые в жизни она ведет себя не так, как принято. И, самое главное, ей это нравится! Оказывается, быть плохой девочкой иногда очень даже приятно.

Конечно, очарование ночи может совсем исчезнуть в свете дня, тем более когда они окажутся в рабочей обстановке, но, пока этого не произошло, она ни за что не будет сожалеть о случившемся.

Виктория придвинулась к Чарлзу, словно пытаясь впитать в себя его тепло. Он вздохнул во сне и обнял ее своей рукой. Засыпать в его объятьях было ни с чем не сравнимое чувство. Улыбнувшись, Виктория закрыла глаза.

Когда она проснулась, Чарлза в постели уже не было.

Как Виктория и предполагала, события прошлой ночи на следующий день воспринимались совершенно иначе. Стоя в лифте, она со страхом ждала, когда он остановится на нужном этаже.

У Чарлза даже не хватило вежливости разбудить ее перед своим уходом. Он ушел, не попрощавшись. Хотя кто знает… Возможно, он всегда так поступает с женщинами?

Неужели она даже на секунду могла вообразить, что чем-то отличается от других? Виктория больше не чувствовала себя сексуальной и желанной. Не чувствовала себя свободной и раскованной. Она чувствовала себя едва ли не дешевкой.

Как Чарлз мог уйти после волшебной ночи, не написав ей даже записку, если уж не смог расщедриться на последний поцелуй?

Все было и прошло, сказала себе Виктория. Забыто. Она больше ни секунды не станет думать о прошлой ночи.

Пенелопа, которая обычно не поднимала головы при ее появлении, проследила за ней взглядом. В ее глазах не было насмешки. Просто внимательный и спокойный взгляд, но Виктория поняла: она знает, что произошло между ней и Чарлзом. Как Пенелопе стало об этом известно, она не знала — в самом деле, не Чарлз же ей об этом рассказал? — но, если догадалась Пенелопа, значит, могут догадаться и остальные. По крайней мере, невесело подумала Виктория, ее недолго будут обсуждать за спиной, потому что скоро она уйдет с этой работы. И на том спасибо.

Войдя в свой кабинет, Виктория без сил опустилась в кресло. Все-таки здорово, что ей не предстоит работать здесь постоянно. Может, ей повезет, и агентство уже нашло на ее место замену?

Виктория собралась включить компьютер, когда раздался звонок внутреннего телефона. От неожиданности она вздрогнула, а затем услышала голос Чарлза, произнесшего подчеркнуто официально:

— Виктория, вы не могли бы ко мне зайти?

У нее упало сердце. Ну вот, теперь он собирается сказать ей, что они великолепно провели ночь, но этого больше не повторится.

— Конечно, — сказала она, лишь на долю секунды признавшись себе, что жалеет об одном — у этой ночи не будет продолжения. Вспомнив о приглашении провести выходные с семьей Чарлза, Виктория застонала, но быстро взяла себя в руки. Что ж, чтобы не ставить в неловкое положение их обоих, ей просто нужно придумать повод отказаться от поездки. Сделав глубокий вдох, она наконец заставила себя подняться с кресла, подойти к двери и войти в кабинет к Чарлзу.

За столом его не было, но, прежде чем Виктория смогла что-либо понять, она очутилась в объятиях Чарлза.

— Доброе утро, — сказал он с дьявольской усмешкой и, не дав ей произнести ни звука, прижался к ее губам.

Все в ней кричало, что ей не следует отвечать на его поцелуи, но ее руки сами обвились вокруг его шеи. Виктории было все равно, что Чарлз размазывает ее помаду по липу и портит ей прическу. Ей хотелось только одного — быть ближе к нему.

Когда Чарлз оторвался от ее губ, она почувствовала легкое головокружение.

— Доброе утро, — повторил он и улыбнулся.

Помимо воли Виктория улыбнулась ему в ответ. Хотя в ее мыслях царил хаос, она чувствовала себя… счастливой.

— Если бы мне не позвонили, — сказал Чарлз, гладя ее щеку, — мы бы еще были в постели…

— Тебе позвонили?

— В шесть тридцать. — Он пригляделся к ней внимательнее. — Я оставил тебе записку.

— Записку? — тупо повторила Виктория.

— На подушке.

От нахлынувшего на нее облегчения у Виктории подкосились ноги.

— Боюсь, я ее не заметила…