Сюрприз для любимого - Татьяна Веденская

Я лежала в квартире Николая на необъятном кожаном диване, прямо в одежде и, кажется, даже не скинув с ног босоножки, и думала о своей жизни. Так ученый обдумывает данные, полученные в результате эксперимента над белыми мышами. В первую минуту, когда я только открыла глаза, я испытала короткий приступ паники, потому что не поняла, где нахожусь. Москва, сиявшая вчерашней ночью наподобие новогодней гирлянды, сменила цвета и расстелила перед моим похмельным взором бескрайнее голубое безоблачное небо. Солнце так бесцеремонно залило весь зал, что на минуту мне показалось, что я проснулась вообще на улице. Но нет, я валялась, как уже сказала, в одежде на кожаном кресле. Кругом была тишина и куча пустых бутылок. Было плохо.

«Да, мать. И как ты докатилась до жизни такой?» – было впору спросить у самой себя. А докатилась я по уже известной и протоптанной дорожке под названием «алкогольное невоздержание». И Николай мне в этом всячески помогал.

– Ну, за знакомство! Как, вы сказали, вас зовут? – «любезно» поинтересовался он еще раз (и не последний за этот вечер), пока я пыталась сварганить жюльен из белых грибов, которые обнаружила в его холодильнике.

Николай пришел вслед за мной в кухню, которая оказалась довольно-таки далеко от зала-аквариума, в другой стороне этой совершенно бескрайней квартиры. И выходила она уже на другую сторону дома, впрочем, с не менее сумасшедшим видом. В обеих руках у Николая были рюмки.

– Вы уже спрашивали. – Я сделала вид, что обиделась, но Николай это проигнорировал.

– Так как?

– Я – Юля. А у вас в холодильнике полно прекрасных продуктов. Что вы их не используете? Они же испортятся. Вот грибы чуть было не…

– Люля. Прекрасно, – кивнул он. – Но зачем тут этот кулинарный поединок?

– Ну, нам же нужна закуска! – улыбнулась я.

– Закуска – это соленые орешки, – по-отечески кивнул он. – Впрочем, продолжайте, только не забывайте выпивать. Я не намерен тут пьянеть быстрее вас. И не подозревал, что у меня в доме есть грибы.

– Еда – это мое хобби, – пояснила я, опрокидывая рюмку. – И, кстати, я уже выпила достаточно много. Может, мне хватит?

– Да? – удивился он. – Нет уж, пейте. И ладно уж, рассказывайте мне свою душевную драму, а то мне скучно. Вы, как я понимаю, замужем?

– Даже не знаю теперь. Я вообще-то домохозяйка. И мой муж, кажется, считает меня ничтожеством, так что…

– Спасибо, достаточно, – недовольно пробормотал он. – Как все банально. Вы сидите на шее у мужа, а у него появилась другая, и вам это почему-то не нравится. А что тут такого, все мужики так устроены. Это нормально, по-моему!

– Вы считаете? Но ведь я сижу с его же детьми и работать просто не могу.

– Это ваша проблема, что вы позволили это с собой сделать, – отмахнулся Николай. – О, а вот это вкусно. Это что, жюльен? Из тех самых моих грибов?

– Приятного аппетита, – злобно фыркнула я.

– Черт, как вкусно! Дайте еще.

– Да нате, пожалуйста. – Я пожала плечами и выставила перед ним еще три кокотницы. Его суперсовременная кухня была доверху набита разного рода посудой, которой, видимо, никто ни разу не пользовался. И вообще, в квартире стояло запустение и везде, повсюду на явно дорогих вещах клубилась пыль.

– Отлично. И что вы еще умеете? Есть еще какие-то блюда, которые вы вот так делаете? Кажется, ваш муж пожалеет, если от вас уйдет. По крайней мере, есть он любит?

– Сейчас много ресторанов, – заметила я. – А я много чего могу. Готовить, в смысле. Я даже от скуки когда-то освоила французскую кухню.

– Какая-то вы неправильная домохозяйка. Французская кухня, салфетки, вилки-ножи. А вы знаете, что все это вообще-то денег стоит?

– Что? – не поняла я.

– А вот это. Свернутые салфетки, ужин при свечах. Жюльен вот этот, – заметил мне Николай и снова (вот черт!) сунул мне в руки рюмку.

– Слушайте, если я буду так частить, мне станет плохо, – заволновалась я.

– Вам и сейчас плохо, так что без разницы. Пейте. И я выпью. И рассказывайте.

– Ну, мой Алексей считает, что я ничего не делаю, а просто сижу дома и в потолок плюю, – пожаловалась я. Мне было совершенно нетрудно и нестыдно все это говорить. Кажется, это называется «эффект случайного попутчика».

– И он прав! – рассмеялся Николай. – Потому что вы же – его жена. Вот если бы он вам за это платил, он бы думал совсем по-другому.

– Наверное, вы правы, – грустно согласилась я, вспомнив, с каким видом Алексей ежемесячно выдавал мне деньги на жизнь. «Куда ты только тратишь такую кучу денег?». «Сколько можно, ты должна уже научиться экономить». И наконец: «Ты же не думаешь, что я их просто печатаю?»

– В общем, моя дорогая Люля, следует признать, что вы сами во всем виноваты, – подвел итог Николай.

Так мы и просидели почти весь вечер на его огромной пустой кухне. Я что-то там жарила-варила, попутно выливая на него всю свою разнесчастную жизнь, а он мешался под ногами, вытаскивал из холодильника какие-то запасы красной икры и анчоусов, а также смеялся надо мной и говорил, что я ничего не понимаю в мужской душе. Последнее из «адекватного», что я помню, – это мой слезливый рассказ о том, как я мечтаю жить в большом белом доме у моря и чтобы чайки летали бы в таком количестве, чтоб загадили весь подоконник, а шум морских волн не давал бы мне по ночам спать.

Николай отвечал мне, что все это – женские бредни, такие же несбыточные, как и мечты о настоящей большой любви. Потому что для настоящего мужчины есть два вида любви: половая и… половая. И та, и другая подразумевает секс, только первая – это просто секс, а вторая – это секс многократный, который женщины именуют «отношениями». И мы с ним с жаром спорили, пьяно стуча кулаками по изящному дорогому столу. Я доказывала, что есть на свете любовь, а он говорил, что да, любовь – это одна из форм секса, причем не самая легкая. А мужчинам секс нужен сам по себе, и зачастую безо всякой любви.

– Ты пойми, дура, я просто хочу сказать, что не надо тебе так дергаться. Подумаешь, мужик налево ходит! Ерунда! Это, скорее всего, просто секс. От таких, как ты, не уходят. А ты правда умеешь делать бургильоны? Я пробовал их во Франции и знаю, о чем речь.

– Правда умею, но не надо. Не успокаивай меня, – пьяно возражала я. – Он ее любит, потому что она молодая и деловая. А я только и умею, что готовить и убирать!

– Да ты просто не представляешь, как это в наше время много, если ты умеешь готовить и убирать, как ты, – горячился Николай.

Далее мы, кажется, ходили вместе с ним за новой партией виски, потому что ему не хватило. То есть мне-то уже точно хватило, и с избытком, но Николай сказал, что в его планах сегодня было «безобразно напиться», а для этого мы просто обязаны сходить за догоном. Это просто входит в сегодняшнюю культурную программу. И мы пошли. Кажется, я чуть не упала на лестнице, и он меня вел под руки, издавая странные звуки, похожие на паровозный гудок.