Кокон Кастанеды - Мария Брикер

– Завтра. Завтра днем на поезде Берлин – Москва. Номер 13.

– А с какой целью он поехал в Берлин? – спросила Зотова и непроизвольно поморщилась, услышав номер. Вообще-то, она никогда не была суеверной; спокойно переходила улицу, если наперерез ей перебегала дорогу черная кошка, и в прочие народные приметы не верила, но сегодня душа отреагировала на несчастливое число ноткой пессимизма.

– Я не знаю, зачем он поехал. Пожалуйста, не говорите ему, что я все вам рассказала! Я не подпишу протокол и буду все отрицать. Не буду против него свидетельствовать. Он мой муж, я имею право!

– Право имеете, и закон в данном случае на вашей стороне, – заметила Зотова. – Но подумайте: что, если Холмогоров еще кого-нибудь убьет?

– Меня, например, если я открою рот, – нервно рассмеялась Алена. – У вас есть свидетельница, которая видела, что я Холмогорова с той девушкой привезла в деревню, разве ее показаний мало? Я все вам рассказала, теперь вы знаете, в каком направлении копать. Что вы еще от меня хотите?

– Имя врача.

– Какого врача? – растерялась Алена.

– Психиатра, который лечил вашего мужа от шизофрении.

– Иван Васильевич Соланчаков. Номера телефона я его, к сожалению, не знаю. Когда переезжала, то все старые телефонные книжки выкинула. Возможно, у Холмогорова его телефон остался. Сомневаюсь только, что Артем у него до сих пор наблюдается. Я вообще думаю, что Холмогоров забросил лечение. Забросил, поэтому башню и снесло в очередной раз! Иначе как еще можно его поступок воспринять?

– Думаю, в Институте Сербского на этот вопрос дадут квалифицированный ответ. Какие транквилизаторы Холмогоров принимает?

– Я же объяснила, что не в курсе. Раньше рисперидон принимал, а что сейчас – я не знаю. – Алена демонстративно посмотрела на часы.

– Последний вопрос, и можете быть свободны. Холмогоров один проживает?

– У него спросите, – резко ответила редактор и поднялась.

– Алена, милая, неужели вы не в курсе его личных контактов? Никогда в это не поверю.

– Я вам не милая! Его личные контакты меня не волнуют! – возмутилась редактор, нервно потерла один глаз рукой, размазала косметику и превратилась из светской красавицы в обиженную школьницу. Глядя на нее, Елена Петровна впервые за все время беседы ощутила в душе сочувствие к этой женщине. Ясно стало, что мужа Алена любит до сих пор и ревнует ко всем. – Ой, – спохватилась Цыплакова, снова села, залезла в сумочку, достала пудреницу. – Кошмар, ну и рожа, – оценила она свой внешний вид и суетливо принялась подтирать синяк под глазом губкой. Не вышло, она снова пошарила в сумочке, достала салфетку, послюнявила ее. – Простите, что-то я сегодня расквасилась совсем. Веду себя, как идиотка. Честно скажу: тема, которую вы подняли, мне неприятна. Я вам о подруге детства Холмогорова рассказывала, помните? Ее зовут Ирина Белкина. Когда я от Холмогорова ушла, он одно время жил с ней. Вернее, она пыталась с ним жить. Всю жизнь эта баба поблизости маячила, изображала из себя рубаху-парня. Она думала, что я не вижу ничего. Не понимаю, что она Холмогорова любит и ждет, когда наш брак развалится. Дождалась, тут же от своего мужа смылась и вещички свои к Артему перевезла. Наплела ему, что ей, сиротинушке, жить негде. Это Холмогоров мне рассказал, поделился со мной несчастьем подружки. Ах, какая Белочка несчастная, муж ее из дома выгнал, а к родителям она возвращаться не хочет, чтобы их не расстраивать. Я рассмеялась ему в рожу и сказала, что подружка его закадычная – хитрая лиса, в койку к нему стремится и это маневр у нее такой по охмурению. Холмогоров в ответ разорался, назвал меня полной дурой и сказал, чтобы я шла лесом. Больше я в его личную жизнь не лезла. Он, к счастью, меня и не посвящал. Мы хоть и расстались по обоюдному согласию, но желания выслушивать исповеди о его новых бабах у меня не было никакого. Всего хорошего.

Алена подхватила свою сумочку и выскользнула за дверь.

– Чайку даже не попила, – хмыкнула Зотова, вспомнив, что так и не сделала редактору обещанный чай.

Елена Петровна снова включила чайник, приготовила себе кофе и села за стол. Показания Цыплаковой звучали очень убедительно, но все равно в голове они укладывались с трудом. На программу «Чудеса света» Елена Петровна несколько раз попадала случайно, щелкая пультом телевизора, чтобы отыскать какой-нибудь разгружающий мозги сериальчик про любовь, и частенько задерживалась на эфире на пару-тройку минут, хотя тема ток-шоу ее мало интересовала. Увлекал ведущий. Было в Холмогорове нечто особенное, что заставляло ее замирать с пультом в руках, глядя в экран. Совсем не красавец, неуклюжий медведь, верно его охарактеризовала Алена, но он мистическим образом зачаровывал.

Елена Петровна сверлила ручкой дырку в своем любимом блокноте, вспоминала свои прошлые ощущения, анализировала полученную от Цыплаковой информацию и пыталась увязать ее с экранным образом журналиста. Получалось плохо. Некая таинственность и загадочность в телеведущем, несомненно, были, но на шизофреника Холмогоров не походил, выглядел он вполне вменяемым и адекватным. Разве что темы передач подбирал довольно своеобразные. Холмогоров вещал с экрана не об архитектурных памятниках, признанных чудесах света, а о явлениях, не поддающихся здравому объяснению. Убийство неизвестной девушки тоже с трудом поддавалось здравому объяснению. Сплошное белое пятно на кровавом фоне.

Предположим, что преступник – Холмогоров. Елена Петровна чиркнула в блокнот имя журналиста и обвела его в жирный кружок. Итак…

Известный журналист Артемий Холмогоров активно собирает материал для новой программы, уникальный материал, который грозит стать сенсацией. Через некоторое время он просит жену, редактора своей программы, человека близкого, которому он безоговорочно, судя по всему, доверяет, снять в деревне Петрушево дом. Снять анонимно, чтобы никто об этом не знал. Почему именно в Петрушево? С чем это связано? Кладбищем заинтересовался? Чтобы крест легко было перетащить в погреб?

Спустя три недели Холмогоров звонит жене и просит отвести его в деревню вместе с неизвестной юной девушкой, которая находится у него дома без верхней одежды, в одном халате. Откуда она взялась у него в квартире в халате? Жене Холмогоров объясняет, что хочет спрятать эту девушку от журналистов, а затем планирует сделать ее героиней следующей программы. Жена выполняет просьбу. А дальше начинается и в самом деле настоящая шизофрения. Ничего не понятно и полная сумятица. Холмогоров отправляет жену домой, просит ее больше не светиться в деревне, сам остается с девушкой, и эту девушку находят мертвой через двое суток. Что в той девушке было уникального? Она – очередное чудо? Девушка-вундеркинд? Ясновидящая? Тьфу… Елена Петровна даже рукой повела по воздуху, чтобы отогнать от себя идиотские мысли. Не верила она в ясновидящих, экстрасенсов, предсказательниц и прочих представителей нетрадиционной медицины. Холмогоров уверял жену, что он раскопал сенсацию. Раскопал и пригвоздил свою сенсацию к кресту? Действительно – сенсация! Девушка, правда, так и не стала героиней его программы, а попала в криминальную хронику, точнее, попадет. Логика где? Ведь даже у шизофреников должна быть логика. Если Холмогоров спланировал преступление заранее, то почему привлек к этому жену? К чему ему лишние свидетели? Рассчитывал, что жена будет молчать? Глупо! Или думал, что об убийстве никто никогда не узнает? То, что тело обнаружили, – случайность. Если бы хозяйка не приехала дом проверить и не спустилась в погреб, то труп мог бы оставаться там довольно долго, в погребе, опять же, прохладно. По телу Зотовой пробежал мороз, словно она опять на месте преступления оказалась. Распятие с девушкой ярко всплыло перед глазами. Возможно, Холмогоров планировал по возвращении из Германии спрятать тело. Старое кладбище под носом, зарыл бы ее в следующий свой приезд, и все. Или.