Завещание алхимика - Наталья Александрова

Но какая профессия лучше? Если ты не рожден в богатстве,если тебя пеленали не в шелковые пеленки, а в ветхое тряпье, если тебя нянчилине заботливые мамки и кормилицы, а полупьяная мать нехотя совала тебе отвислуюгрудь, и если тебе при этом повезло дожить хотя бы до пятнадцати лет – передтобой не так уж много дорог.

Можно пойти в солдаты, в ландскнехты какого-нибудь нищегографа, который вечно задерживает жалованье. Тебя будет лупить красномордыйкапрал, тебя будут травить кислой баландой, посылать под пули, и лет через пятьты сдохнешь, если не от ран, то от дурной болезни или с перепою.

И уж совсем никчемная жизнь ждет тебя, если придется тянутькрестьянскую лямку. Голод и нищета до самой старости, страх перед засухой инедородом, страх перед каждой шайкой разбойников в солдатских мундирах или вворовских отрепьях, которые отнимут у тебя последние крохи и напоследокизнасилуют жену и дочь…

Поэтому, когда Фриц встретил старого Рейни и тот взял его ксебе подмастерьем, пообещав обучить священным секретам тайного мастерства,юноша не задумался ни на минуту.

Пусть его ждет ранняя старость, пусть даже мучительнаясмерть подстерегает за стенами лаборатории – но его будет манить сияющийпризрак безмерного богатства и вечной молодости…

И вот теперь он второй год находится в заточении у герцога,проводя дни и ночи в бесплодных попытках получить для его светлости философскийкамень.

Фридрих сделал над собой усилие и соскреб длинным лезвиембритвы серую щетину со щек. Затем умылся и переоделся в рабочую одежду –длинный балахон из тонкого черного полотна. Старый Рейни приучил его носить всечерное. Он говорил, что это производит должное впечатление на знатных господ ипростолюдинов.

Не успел Фридрих привести себя в порядок, как дверь егокамеры со скрипом отворилась, и на пороге появился слуга герцога с подносом.

На подносе лежали свежий хлеб и мясо, кувшин вина и фрукты:герцог не скупился на кормежку для своего алхимика. Он считал, что рано илипоздно расходы окупятся.

Правда, аппетита у Фридриха давно уже не было: аппетитпропал от сырого холода каменных стен, от ядовитых паров и растущего с каждымднем чувства безысходности.

– Мольтке, какая сегодня погода? – спросилФридрих, переставляя блюда с едой на низкий столик.

Он знал, что слуга не ответит. Даже если бы у него появилосьтакое желание, у него не было возможности: герцог нарочно приставил к Фридрихуглухонемого. Если Фридрих разговаривал с ним – то делал это просто дляразвлечения, да еще чтобы не разучиться говорить.

Мольтке вышел, забрав поднос.

Фридрих нехотя отломил кусочек хлеба, пожевал его.

И тут дверь снова отворилась.

Фридрих подобрался, проглотил хлеб и почтительно поднялся.

Он узнал эту тяжелую шаркающую походку, прежде чем увиделрасшитый золотом камзол и грубое, надменное лицо своего господина, КарлаИеронима фон Буденбайера, герцога Мекленбургского.

Фридрих порадовался тому, что не поленился побриться ипривести себя в пристойный вид.

Герцог неторопливо пересек комнату, подошел к столу, возлекоторого в смиренной позе стоял Фридрих, оглядел алхимика недовольным взглядоми произнес резко и неприязненно:

– Где мое золото?

– Ваша светлость, – Фридрих униженно согнулся,отступил на полшага и невольно закашлялся, – ваша светлость, мне нужно ещенемного времени… последние опыты были весьма удачны, еще совсем немного, изолото будет…

– Я второй год слышу от тебя одно и то же! –рявкнул герцог, сверля его мрачным взглядом. – Еще немного… еще месяц… ещенеделя… сколько раз ты мне это говорил? А сколько денег я потратил на твоихимикаты? Мое терпение на исходе! Скоро начнется война, а моя казна пуста! Мнене на что снарядить и вооружить своих солдат, не говоря уже о том, чтобы нанятьотряд швейцарских ландскнехтов! Золото нужно мне, как воздух!

Фридрих искоса взглянул на герцога.

Тот разозлился не на шутку. Одутловатое лицо побагровело,морщины на лбу сложились в древнееврейскую букву «шин». Дурной знак! Видно,герцог и вправду готовится к войне. А может, все проще – снова поссорился сосвоей любовницей, австриячкой, бесконечно требующей от него подарков иразвлечений…

– Но, ваша светлость, я действительно близок куспеху! – пролепетал Фридрих, еще ниже склонившись. – Я получилтинктуру аурум, от которой всего один шаг до подлинного философского камня…позвольте, я покажу вам! – И он сделал шаг в сторону лаборатории.

Это был проверенный ход: герцог боялся входить влабораторию. Он испытывал какой-то мистический, религиозный страх передразноцветными препаратами, булькающими в колбах и тиглях, перед едкимизапахами, заполняющими тесное помещение. Еще в самом начале своей работыФридрих умело подогрел этот страх, проделав на глазах герцога пару нехитрыхфокусов, которым научил его старый Рейни. Когда комната заполнилась ядовитымжелто-зеленым дымом, герцог закашлялся, побледнел, перекрестился и выскочилпрочь.

– Ни к чему! – рявкнул герцог, опасливо взглянувна низкую дверь. – Вот когда получишь золото – тогда другое дело! Но имейв виду: я даю тебе только одну неделю, а потом… ты помнишь, чем закончил твойпредшественник?

Фридрих кивнул.

Еще бы, он помнил это очень хорошо.

Его предшественник, прежний алхимик герцога, тот самыйстарый Рейни, который научил Фридриха тайному мастерству алхимии, умер страшнойсмертью. Он три года жил при дворе герцога, пытаясь получить для того эликсирмолодости, и в конце концов герцогу это надоело. Он приказал вывести старика назамковый двор. Там был разведен огромный костер, над которым кипел котел.

– Ну что, старик, тебе так и не удалось приготовитьмолодильное зелье? – осведомился герцог насмешливо.

– Ваша светлость, я уже близок к успеху! – ответилРейнхард, трясясь от страха при виде костра. – Еще месяц… может быть, дажеменьше…

– Ну вот, а у меня все получилось быстрее! –хохотнул герцог, переглянувшись со своими придворными. – Видишь этоткотел? Сейчас ты войдешь в него дряхлым стариком, а выйдешь оттудадвадцатилетним юношей! Ты хочешь помолодеть, старик?

– Но, ваша светлость, я служил вам верой иправдой… – лепетал Рейни, упав на колени. – Пощадите, вашасветлость!..

– Как, неужели ты не хочешь помолодеть? – Герцогсделал знак двоим солдатам, и те поволокли упирающегося алхимика к костру. Онвизжал в ужасе, а герцог и его придворные хохотали.

Они хохотали, когда перекошенное мукой лицо Рейни последнийраз мелькнуло над кипящей водой и исчезло.

И только потом герцог перестал смеяться и, резко помрачнев,проговорил:

– Так будет с каждым, кто посмеет меня обмануть!