Убежище чужих тайн - Валерия Вербинина

Луиза мотнула головой так, что прядь волос выскользнула из прически и упала на бровь.

– Если бы я узнала от нее то, что меня интересует, думаете, я приехала бы сюда к вам?..

Тут Амалия решила, что настало время поговорить начистоту.

– А если ничего не выйдет? Если следователи не смогут дать определенный ответ на ваш вопрос, если свидетели не скажут ничего нового, если…

– Я уже думала об этом, – прошептала Луиза, – думала тысячу раз, и даже больше. Понимаете, я всегда верила, что быть богатым прекрасно, деньги открывают множество возможностей, которых человек со скромным достатком лишен… Я же мечтала путешествовать, покупать красивые вещи, расписные веера… Платья от Ворта! Я хотела увидеть Венецию, понимаете? – Амалия молчала. – И вдруг… Вдруг все это становится явью… Надо только забыть кое-что… Забыть и не задавать вопросов! Но я не могу… Почему, почему он ждал столько времени, прежде чем появиться? Какие грехи он пытается искупить своей щедростью? Я раньше не понимала эти слова в Библии: «К чему весь мир тому, кто потеряет свою душу…» А теперь я понимаю, очень хорошо понимаю! Но, чтобы прочувствовать их по-настоящему, надо оказаться в таком же положении, как я…

– Ваше положение по-настоящему мучительно, – сказала Амалия серьезно, – но я все же предлагаю подождать, что скажет господин Курсин. То, что его сняли с дела, доказывает, что он подобрался к разгадке очень близко. Для суда у него доказательств не хватило, но мы ведь не являемся судьями, не так ли? Завтра мы с вами отправимся в Выборг и, может быть, уже тогда узнаем настоящее имя того, кто убил вашу мать.

Заметив, что напитки остыли, Амалия вызвала горничную, чтобы подали горячий кофе и чай, после чего завела с гостьей спокойную благожелательную беседу о городе, в который им предстояло отправиться, и о расписании поездов.

Выборг – один из самых очаровательных городов Российской империи, который способен пленить любого, кто попадает сюда впервые. Когда Амалия увидела дома в немецком вкусе, раскрашенные в разные цвета, у нее мелькнула мысль, что, пожалуй, все сложилось бы куда лучше, если бы она оказалась тут сама по себе или по делу, не имеющему отношения к убийству. Она любила города, обладающие собственной архитектурной физиономией, и в Выборге было все, что могло удовлетворить ее взыскательный вкус; но причина, по которой баронесса фон Корф приехала сюда, настраивала на совершенно иной лад и не оставляла места для любования окрестностями.

Дом, в котором жил ушедший в отставку следователь Курсин, находился на тихой улочке, и почти в каждом окне виднелось по несколько горшков с цветами. Дверь открыла молодая горничная.

– Я баронесса фон Корф, а это мадемуазель Делорм, – представилась Амалия. – Вчера мы посылали вашему хозяину телеграмму.

Горничная сказала, что Меркурий Федорович ждет их, и проводила молодых женщин в чистенькую, опрятную гостиную, где все дышало уютом. Людям свойственно, даже выходя в отставку, оставлять при себе вещи, напоминающие о былой профессии; так, например, старый врач хранит по привычке толстые тома «Медицинских списков»[4]и книги по своей специальности, но здесь ни один предмет не напоминал о прежней работе хозяина. По расчетам Амалии, Курсину сейчас было не менее семидесяти пяти лет, и воображение рисовало ей не слишком здорового человека, с которым придется держать себя крайне осмотрительно. Однако навстречу ей с широкого удобного кресла поднялся рыжеватый, чисто выбритый, подтянутый господин, которому можно было дать от силы лет пятьдесят, и то лишь если очень постараться.

– Меркурий Федорович Курсин, – представился он, изучая ее своими внимательными глазами, и повернулся к Луизе: – А вы, конечно, мадемуазель Делорм? Увы, я не говорю по-французски…

– Это ничего, – отозвалась Амалия. – Я буду переводить.

Она объяснила цель их приезда, опустив те детали, которые казались ей несущественными; но Курсин пожелал знать больше, за одними вопросами последовали другие, и, когда Амалия позже вспоминала их разговор, ей стало ясно, что следователь как-то чрезвычайно ловко и незаметно выпытал у нее все, что ей было известно, и разные подробности о ее родственниках и членах семьи, о которых она вообще-то даже не собиралась рассказывать.

– Право, я даже не знаю, что вам сообщить, – промолвил Курсин задумчиво, когда Амалия, которую этот допрос немного утомил, решила перейти к сути дела и прямо спросила, может ли Меркурий Федорович назвать им имя убийцы. – Вам должно быть известно, госпожа баронесса, что вскоре после того, как я задержал Мокроусова, меня отстранили и передали дело Леониду Андреевичу Фиалковскому. Сей господин первым делом отпустил Сергея Петровича и принес ему свои извинения. Сейчас Леонид Андреевич благополучно пребывает в чине действительного статского советника, у него прекрасный дом в Петербурге, дача в Парголово и множество наград за успешное ведение дел.

– Ходили слухи, – проговорила Амалия, с некоторым вызовом глядя собеседнику в глаза, – что Сергей Петрович и семья Кочубеев заплатили Фиалковскому немалые деньги за то, чтобы он помог очистить от подозрений Мокроусова и Надежду Кочубей. Это правда?

– Вы спрашиваете меня, является ли господин Фиалковский взяточником? – усмехнулся Курсин. – Да, это так. Сначала Мокроусов, а за ним Кочубеи предлагали деньги и мне, но когда они поняли, что это бесполезно, то добились моего отстранения.

– Можно ли узнать, о какой именно сумме шла речь? – не удержалась Амалия.

– О весьма значительной, можете мне поверить, – отозвался ее собеседник с улыбкой. – Впрочем, когда речь идет об убийстве, люди обычно не мелочатся.

– Несмотря на то что вам не дали довести следствие до конца, – сказала Амалия после паузы, – я уверена: человек с вашим опытом не мог не понимать, кто именно совершил преступление. Пусть даже у вас было недостаточно доказательств…

– Боюсь, имя убийцы может назвать только Сергей Петрович, – уже без всякой улыбки ответил бывший следователь. – Я беседовал с ним много раз, и из его поведения мне стало ясно, что он совершенно точно знает, кто убийца, но ни за что мне в этом не признается.

– Значит ли это, что убийцей являлся он сам? – быстро спросила Амалия.

– Возможно.

– Или речь шла о Надежде Кочубей?

– Я бы не стал исключать и этого.

– Но вы, Меркурий Федорович…

– Нет, я не могу ткнуть пальцем в него или в нее и с чистой совестью заявить: это тот, кто вам нужен. Я уж не говорю о том, что эта парочка вообще могла действовать сообща…

– Чтобы убить Луизу Леман?

– Чтобы убить Луизу Леман, – эхом откликнулся Курсин. – Но я, кажется, совершенно беспардонным образом манкирую своими обязанностями хозяина дома. Может быть, вы желаете чего-нибудь, сударыни? Чай или кофе? Я распоряжусь…