Как нашли убийцу? Каждое тело оставляет след - Патриция Уилтшир

Интересно, что само по себе растение может быть довольно распространенным, однако, если его опыляют насекомые, то пыльца встречается далеко не так часто. Таков, например, клевер.

Это было лишь второе мое дело, и я всему училась на ходу. С помощью полицейских поделила клумбу на квадраты и поочередно собрала образцы почвы и листьев роз из каждой секции. Это должно было помочь мне определить, насколько хорошо каждый вид представлен на месте предполагаемого преступления. Каждый образец был пронумерован с указанием времени и даты и помещен в отдельный бумажный пакет с полицейским идентификационным номером. Криминалисты подробно все описали в протоколе, а я нарисовала схему цветочной клумбы и сделала заметки о взятых образцах. Мне объяснили, что нужно приберечь каждый исписанный листок на случай, если дело дойдет до суда, так что я всегда сохраняю все, что может оказаться важным.

Рядом не было никаких физических барьеров, таких как другие кусты или стены, так что взять образцы на площади не составляло труда, и в итоге у меня оказались на руках необходимые «эталонные» образцы: мне предстояло проверить их на сходство с образцами, взятыми с одежды парня. Подозреваемые неизбежно заявляют, что вся пыльца и споры попали на них где-то еще – в так называемых «алиби»-местах. Тогда нужно посетить эти места и взять «алиби»-образцы для сравнения с образцами с места преступления, а также с изъятых полицией вещественных доказательств. Единственными вещественными доказательствами, предоставленными мне, были куртка и ботинки подозреваемого. Личность их владельца не вызывала сомнений – хотя бы в этом показания девушки и парня сходились. Извлечь пыльцу с земли на площади было не трудно: я уже делала это множество раз, работая в археологии, регулярно извлекала подходящий для анализа материал из гончарных и бронзовых изделий. Теперь же мне нужно было сделать то же самое еще и со свежими листьями и одеждой, изготовленной из синтетической ткани и пластика. Нужно было проявить изобретательность, которая постоянно пригождалась мне в работе как в экологии, так и археологии.

Прежде всего нужно было представить, что именно произошло во время потенциального изнасилования. По словам девушки, парень опрокинул ее на землю и навалился сверху. Это означало, что прежде всего улики следует искать на локтях его куртки. Кроме того, он должен был бы встать на колени, коснувшись ими земли и листьев. Таким образом, я предположила, что следы могли остаться на его коленях, груди, локтях и носках ботинок. Все, кроме коленей, можно было проверить по куртке и обуви и, возможно, сразу подтвердить или опровергнуть версию событий подозреваемого.

Моя логика была следующей: если молодой человек будет утверждать, что пыльца попала на куртку из воздуха, то состав пыльцы, обнаруженной на плечах, спине и спереди куртки, должен быть очень похожим. Другим словами, по образцам со спины можно было бы проверить, действительно ли пыльца на передней части куртки попала туда в результате прямого контакта с цветочной клумбой. Если бы состав пыльцы спереди оказался очень похожим на образец из клумбы и при этом значительно отличался от образца со спины, это можно было бы считать убедительным доказательством контакта. Я старалась не пытаться предугадать результат: мне просто хотелось узнать, к чему приведет анализ. Вернувшись в лабораторию, я позаботилась о том, чтобы не допустить контакта между различными частями куртки, и отрезала сначала рукава, а потом заднюю часть. Две передние части куртки я объединила в один образец.

Я делала лишь первые неуверенные шаги в криминалистике и почти ничего не знала о протоколах работы криминалистов – правилах и требованиях, составленных специально для того, чтобы исключить подтасовку вещественных доказательств или их случайное загрязнение полицейскими. Я даже никогда не бывала прежде в криминалистической лаборатории, однако, разумеется, прекрасно знала лабораторные методики и благодаря опыту работы в микробиологии хорошо понимала основные принципы предотвращения загрязнения образцов. Я руководствовалась лишь здравым смыслом.

Горькая правда в том, что даже в наши дни некоторые полицейские совершенно не умеют обращаться с определенными типами вещественных доказательств. Их учат правильно брать образцы ДНК, не допуская перекрестного загрязнения. Они помнят принцип Локара – «каждый контакт оставляет след» – и знают, что контакт между двумя вещественными доказательствами может сделать их совершенно бесполезными в суде. Тем не менее даже теперь, сколько бы их все эти годы ни учили, они по-прежнему порой не могут усвоить все ограничения и требования при работе с вещественными доказательствами.

Многие люди имеют ошибочное представление о криминалистике, и данный термин в англоговорящей среде то и дело используется некорректно. Порой думают, что «криминалистический» значит «тщательно изучающийся». На самом деле его синонимом является слово «судебный», поэтому, когда речь идет о любой области криминалистики, имеется в виду, что все полученные специалистами доказательства будут представлены в суде. Если какая-либо работа проводится без учета того, что она как-то может повлиять на исход судебного процесса, то это никакая не криминалистика. Вот почему мне так важно быть максимально аккуратной в обращении с курткой парня. Какие бы следы я на ней ни обнаружила, они не должны быть повреждены или загрязнены – за многие годы обучения и работы в лаборатории это правило прочно во мне укоренилось.

В этом расследовании мне не понадобилось воображать картину места, тем не менее, чтобы понять, какой подход лучше всего выбрать, было чрезвычайно важно попытаться представить, что именно могло произойти на той площади. Я уже установила, какие части куртки и обуви необходимо подвергнуть анализу. Но как получить палиноморфы из ткани куртки? Прежде мне такого делать никогда не доводилось.

Годы спустя на одной конференции разные коммерческие представители предлагали участникам опробовать в деле их продукцию, и одним из инструментов был микроскоп со специальной выдвигающейся, словно антенна, насадкой, с помощью которой можно заглянуть в труднодоступные места. Через мощные линзы пыльцу можно было увидеть напрямую, не размещая ее предварительно на предметном стекле. Я быстренько сходила на улицу и вернулась с несколькими созревшими пыльниками тюльпанов. Представитель высыпал немного пыльцы на кусок ткани и направил на нее «антенну». Все собрались вокруг, чтобы посмотреть, что из этого выйдет, и, к их изумлению, пыльца словно ожила. Пыльцевые зерна покачивались и плясали вдоль тканого полотна. Я была потрясена, однако это помогло мне понять, почему из тканого материала так сложно извлечь следовые доказательства. Впрочем, именно из-за этих сложностей пыльца и споры и считались превосходными следовыми уликами, так как, в отличие от волокон и минеральных частиц, проникали глубоко в ткань, и избавиться от них было непросто. Моя дальнейшая работа показала, что они могут оставаться во всевозможных тканях годами – вот почему палинология столь эффективно используется для расследования нераскрытых дел, когда анализ может понадобиться спустя долгое время после того, как преступление было совершено.

Лишь изучив специальную литературу, я наконец поняла причину такой подвижности пыльцы. Все дело в электричестве. Пыльца несет отрицательный заряд и, как следствие, притягивается ко всему, что заряжено положительно. Тело пчел несет положительный заряд, и (это просто чудесно) их притягивает к цветкам с наибольшим отрицательным зарядом. Мне всегда казалось, что пыльца прилипает к пчелам из-за волосков на их теле, а также клейкости самих пыльцевых зерен. Что ж, возможно, это тоже способствует делу, однако нет никаких сомнений, что статическое электричество играет важную роль в переносе пыльцы от цветка к насекомым-опылителям. Отрицательно заряженные пыльцевые зерна попросту притягиваются к положительно заряженным пчелам.