Скандал и грех - Тамара Леджен

С радостью покинув комнату, Кэри вышел в коридор и увидел мисс Смит, которая шла наверх с тяжелым подносом. Она уже начала раздражать: компаньонке миссис Спурджен не к лицу заниматься черной работой.

– Это обязанность слуг, – заметил он ей. Абигайль презрительно взглянула на него.

– Я несу тарелку супа для старой няни и могу справиться намного лучше, чем вы, мистер Уэйборн.

Кэри вспыхнул. Кажется, она упрекала его за то, что он не предложил ей свою помощь. Слава Богу, маленькая педантичная мисс не ответила на те поцелуи, иначе бы это весьма осложнило его многообещающий флирт с пленительной миссис Нэш. К дому привратника Кэри шел почти столь же раздраженный мисс Смит, как и плененный молодой вдовой.

Его новое жилище могло похвастаться единственной комнатой с приставной лестницей, ведущей на маленький чердак, где стояла покосившаяся кровать. Садовник явно использовал его под склад для разбитых горшков и другого сомнительного хлама. Камин так дымил, что даже чай имел привкус сажи. Никаких удобств, только глиняный ночной горшок и глиняный чайник.

Единственное зеркало настолько облезло, что, переодеваясь к обеду, Кэри вынужден был поставить на каминную полку свой несессер и завязывать галстук перед крошечным зеркалом.

Когда в назначенное время он вернулся к ужину, миссис Спурджен ожидала его в ослепительно-красном вечернем платье, весьма неразумно обнажавшем ее мускулистое плечо. Видимо, чтобы окончательно сразить молодого хозяина, леди надела зеленый1 парик вместо желтого и к нему золотой головной платок, украшенный павлиньими перьями. Миссис Нэш спокойно читала рядом. Она была в простом черном платье с глубоким вырезом, отделанным серебряным муслином, который немного сглаживал траурное впечатление. В темных волосах блестела серебряная заколка филигранной работы. Кожа у нее казалась очень белой, и Кэри тут же подумал, что она будет выглядеть еще белее на фоне его обнаженного тела.

Мисс Смит отсутствовала, но миссис Спурджен, после комплимента вечернему костюму хозяина, предложила начать обед без нее. Взяв Кэри под руку, она проследовала в столовую, за ними шла Вера с попугаем, который был усажен на свою жердочку.

Когда двадцать минут спустя появилась Абигайль, все уже доедали суп. Устройство Пагглс в соседней комнате заняло у нее больше времени, чем она рассчитывала, к тому же пропало несколько вещей из ее багажа. В том числе все шелковые чулки, хотя Абигайль помнила, что брала их. Пришлось надеть под вечернее платье толстые шерстяные, а вместо атласных туфель – прогулочные ботинки, которые стучали по деревянному полу.

Абигайль настороженно вошла в столовую, не спуская глаз с Като, висевшего, словно акробат, вниз головой. Она так сосредоточилась на попугае, что едва заметила Кэри, вставшего из-за стола при ее появлении. Абигайль надела белое вечернее платье и золотой медальон на черной бархатной ленте, охватывающей шею. При свете канделябров ее короткие вьющиеся волосы приобрели золотисто-оранжевый цвет, отчего веснушки стали почти незаметными. Кэри предположил, что она сделала все, что смогла, однако ее вид не давал ему повода для сожаления.

Когда Абигайль заняла свое место, Като перевернулся, взглянул на вновь прибывшую сначала одним глазом, потом другим и пронзительно крикнул, выражая недовольство, поскольку она прикрыла колени салфеткой. Кэри с интересом наблюдал, как мисс Смит решала, поднять ли ей ложку, рискуя вызвать нападение попугая.

– Ваш суп остыл, мисс Смит, – проинформировала ее миссис Спурджен. – Мы ждали полчаса, но вы же не могли рассчитывать, что из-за вас мы будем есть остывший суп.

– Тюрбан, дура! – крикнул Като.

– Отнеси суп кухарке, пусть разогреет, – прошептал Кэри ближайшему слуге.

– Нет, – возразила миссис Спурджен. – Она сама виновата, что опоздала. Это ее собственная вина, – громко повторила она специально для Абигайль.

– Я не хочу суп, благодарю вас.

Услышав голос Абигайль, попугай любовно произнес:

– Клювы и когти!

– Не желаете бокал мадеры, мисс Смит? – поинтересовался все еще стоявший Кэри.

– Да, пожалуйста. – Она смотрела на попугая, но когда Кэри начал смешивать вино с водой, перевела взгляд на него: – Что вы делаете? Это вода?

– Конечно, вода, – сурово ответила миссис Спурджен. – Леди не пьют вино прямо из бутылки, мисс Смит.

– Должна признаться, мне никогда еще не предлагали вино, смешав его с розовой водой.

– Значит, вы не леди, – вынесла ей приговор миссис Спурджен.

Кэри было неловко за мисс Смит, миссис Нэш скрыла улыбку, прикрывшись салфеткой.

– Мне кажется, наши португальские друзья затратили немало труда на изготовление вина, – сказала Абигайль. – Не вижу оснований портить его водой.

– Португальские друзья! У вас что, есть португальские друзья, мисс Смит? У меня определенно нет. Все мои друзья – англичане.

– Португалия была нашей союзницей в войне, миссис Спурджен, – раздраженно заметила Абигайль.

– Не понимаю, – невозмутимо сказала та, – какое отношение ваши мерзкие иноземные друзья имеют к великолепной мадере мистера Уэйборна?

– Мадера – португальское вино, – холодно ответила Абигайль.

– Мистер Уэйборн, это правда? – с ужасом вскричала миссис Спурджен. – Я не могу пить иностранное вино, сэр. Мой доктор велел мне пить лишь английское. Нет ли у вас кларета или, на худой конец, божоле?

– Единственное, что англичанам удалось когда-либо разлить в бутылки, – это джин, – сказала Абигайль. – Но боюсь, я вряд ли назову его пригодным для питья.

– Совершенно ужасен в чае, – беспечно согласился Кэри, подмигнув молодой вдове.

– Но португальское вино… – Миссис Спурджен была в растерянности.

– Я думаю, очень патриотично, что мистер Уэйборн подал нам мадеру, – сказала миссис Нэш. – Я, к примеру, никогда больше не выпью французского вина.

– Ее муж убит французами при Сьюдад-Родриго, – объяснила миссис Спурджен. – И с тех пор она ненавидит все французское.

– Боже мой, я был при Сьюдад-Родриго.

Абигайль фыркнула.

– Вы были при Сьюдад-Родриго? На поле битвы, сэр?

Кэри нахмурился.

– Вот именно, мисс Смит. Я был в пехоте. Рядовым.

– Рядовым? – не поверила миссис Спурджен. – Вы имеете в виду, что не были офицером?

– Да, мэм. Старший брат категорически возражал, но я хотел внести свою лепту в спасение Англии, покинул Оксфорд и записался рядовым под именем Джон Смит.

– Смит! – повторила Абигайль.

– Конечно. Если мне требуется фальшивое имя, я непременно выбираю Смит. Всегда. Как видите, мы действительно кузены.

– Некоторых людей на самом деле зовут Смит, – ответила Абигайль, покраснев.

– Даже очень многих, – согласился Кэри. – Что и делает эту фамилию крайне удобной. Если человек выбрал себе, допустим, имя Сайлас Томкин Кимбербек, он, естественно, вскоре обнаружит, что стал объектом пристального изучения.