Однополчане - Дмитрий Иванович Скоробогатов

В кругу своей семьи, в кругу родных человек вырастает, мужает, становится тем, что он есть. Потеря связи с родными терзает так же сильно, как и тоска по родине.

Моя первая встреча с Казимиром Францевичем произошла летом, во время оборонительных боев под Ленинградом. На одном из участков мы готовили разведку боем. Я находился на наблюдательном пункте командира 5-й батареи 1220-го полка капитана М. Н. Семенова. Вдруг я заметил, что по первой траншее, высунувшись наполовину, по направлению к нам идет офицер.

— Посмотрите-ка на чудака! Да его же немецкий снайпер, как дважды два, снимет!.. — обратился я к командиру полка А. Д. Волгину.

Офицер был уже совсем близко от нас и услышал мои слова. Подойдя к нам, он протянул руку и, улыбаясь, проговорил:

— Не чудак, а командир сорок второй минометной бригады полковник Викентьев. Не привык я кланяться всякой немецкой пуле на виду у солдат.

Так состоялось наше знакомство. Конечно, Казимир Францевич поступил тогда опрометчиво. Но как ни суди, поступок этот свидетельствовал о его незаурядной храбрости. И впоследствии я имел возможность не раз убедиться, что Викентьев был человеком необычайной храбрости, огромной выдержки, командиром широкого диапазона, мастерски владеющим своим грозным оружием.

В этот период особенно большая нагрузка ложилась на личный состав 65-й легкой бригады полковника М. Т. Волкова, которая поддерживала боевые действия 117-го стрелкового корпуса.

После взятия нами деревни Куровицы вражеская пехота и танки предпринимали атаку за атакой, стремясь вернуть деревню, но каждый раз, встреченные метким огнем, откатывались назад. В этих боях немалую помощь нашим стрелковым подразделениям оказала батарея старшего лейтенанта П. П. Копытина. Целый день ее расчеты не покидали боевых порядков пехоты. На следующий день мы снова стали свидетелями мужества воинов этой батареи. Она поддерживала наступление нашей пехоты. В один из моментов схватки потребовалось сменить боевой порядок, продвинуть батарею вперед. Не успели расчеты перекатить орудия через поляну, как увидели, что из лесу, седлая единственную дорогу, вышли немецкие автоматчики. Старший лейтенант приказал выкатить пушки на открытую огневую позицию и ударить по врагу. Гитлеровцы, встреченные внезапным артиллерийским огнем, стали откатываться назад. Но, заметив, что против них сражается лишь горсточка бойцов, бросились в новую атаку.

Копытип оставил у орудий лейтенанта П. Н. Афанасьева, а сам с группой разведчиков и связистов обошел противника с фланга и открыл автоматный огонь. Немцы бросились бежать.

— Хенде хох! — крикнул командир батареи.

Семнадцать гитлеровцев послушно подняли руки. Старший лейтенант распорядился отправить пленных в штаб полка.

Преследуя врага, наши части освобождали все новые населенные пункты. 30 января я направился в штаб 1300-го артиллерийского полка. Офицеры оперативного отдела штаба корпуса показали мне на карте маршрут, заверили, что деревни Княжево, Буяницы и Красная Заря, через которые предстояло ехать, уже заняты нашими войсками.

В открытой машине мы мчались по дороге в Красную Зарю. Уже рассвело, над снежными полями только-только взошло солнце. Дорога была пустынна. В стороне слышались редкие разрывы снарядов. В машине нас было пятеро: я, начальник разведки капитан Николай Минаев, адъютант Матвей Посохов, радист и шофер — брат Саша. Миновали березовую рощу, укутанную морозным инеем, выехали в поле. Вдали показалась деревня.

— Вот и Красная Заря, — обратился я к своим попутчикам. — Так?

— Верно, — подтвердил Минаев, сверяясь с картой.

— Подходит к ней это название, — сказал брат.

В это время деревня была вся залита розовым сиянием — ее освещало восходящее солнце.

На небольшой скорости мы въехали на деревенскую улицу. Неожиданно во дворе одного из домов я увидел немецкую кухню, возле которой толпилось десятка два фашистов.

— Немцы! Назад, Саша! — скомандовал я. — Автоматы к бою!

Брат развернул машину на 180 градусов, дал полный газ. Мы открыли огонь по выбежавшим со двора гитлеровцам.

— Вот так случай! — развел руками Посохов, когда мы уже выехали из деревни. — Как же это получилось?

— Останови машину в той березовой роще, — сказал я водителю. — Разберемся в обстановке.

Едва мы подъехали к роще, как навстречу вышел наш авангардный батальон.

— Куда, товарищи? — спросил я у командира.

— На запад, — коротко ответил он. — А вы откуда в такую рань?

— Да вот, хотели отличиться, — засмеялся я. — Первыми думали занять деревню Красная Заря.

— Опоздали! Моя вторая рота рано утром выбила противника из нее.

— И вы доложили об этом в штаб полка?

— Так точно, товарищ полковник!

— Так вот, в деревне немцы.

— Не может быть! Радист, вызвать ротного к аппарату!

Выяснили. Оказалось, что рота, выполняя приказ обходить населенные пункты, еще в предрассветных сумерках на лыжах обошла Красную Зарю и успешно продвигается вперед. Командир роты посчитал, что раз в Красной Заре тихо, значит, противник покинул ее. Так и доложил.

— Советую выйти на западную окраину деревни, — сказал, я, — и отрезать отход немцам.

Подумав, командир согласился. Он выслал вперед разведку, а сам повел батальон дальше, в обход деревни. Вскоре на ее западной окраине раздались очереди автоматов и пулеметов, а через час батальон окружил деревню и уничтожил гитлеровцев.

Мы вернулись в Красную Зарю. Навстречу автоматчики вели группу пленных.

— Здоровые, дубины. — Капитан Минаев оценивающе разглядывал пленных. — По виду — кадровый состав.

— Это же группа «Север», — сказал я. — Два с половиной года блокады Ленинграда фронт здесь был стабильным. Их не трепали, как под Москвой, Сталинградом, Курском и на Днепре. Еще не битые завоеватели.

— Ничего, товарищ полковник, перепадет и им, — заключил Посохов. — Да уже и перепадает!

Противник отступал на заранее подготовленные рубежи на реке Луга, взрывая за собой все мосты. Войскам 2-й ударной армии была поставлена задача усилить темп наступления и не дать немцам закрепиться на этих рубежах.

Стоял конец января. Снежные заносы, густые туманы, лесисто-болотистая местность, множество плохо замерзших водных рубежей изматывали нас и увеличивали потери. Но, выполняя приказ, наши передовые подразделения наступали днем и ночью, сбивали головные заслоны гитлеровцев и продолжали продвигаться вперед. Мы подсчитывали, сколько же еще потребуется времени для окончательного изгнания врага с территории Ленинградской области.

Наша бригада в полном составе была придана 123-й стрелковой дивизии генерал-майора А. П. Иванова, входившей в состав 117-го стрелкового корпуса. Народная мудрость гласит: человек живет до тех пор, пока о нем помнят. Мне недолго пришлось воевать вместе с Александром Павловичем Ивановым, но в мою память он врезался крепко. Его энергичные действия по управлению частями дивизии в бою, хладнокровие