The One. Единственный - Джон Маррс

Увы, смерть Номера Девять обернулась неожиданностью. После того как бильярдный шар со стуком упал на пол, открылась, к великой досаде гостя, не дверь спальни, а дверь ванной комнаты, из чего следовало, что она отнюдь не спала, как надеялся Кристофер. Он выпрыгнул из тени, и она увидела его лицо. И все же не успела ускользнуть от проволоки. Та легла ей на шею, и он тотчас шагнул ей за спину и с силой натянул проволоку. Она все еще была на каблуках и, от рывка потеряв равновесие на плиточном полу, повалилась навзничь, увлекая за собой Кристофера. Он тоже упал.

В суматохе проволока ослабла, и ей удалось просунуть под нее пальцы, чтобы дышать. Она также сумела повернуть голову и, найдя его большой палец, впилась в него зубами.

– Сууукааа! – выкрикнул Кристофер, лицо которого было скрыто балаклавой. Боль в большом пальце была нестерпимой. На какой-то миг он даже подумал, не ослабить ли ему хватку. Но затем оттянул ее голову назад и с силой ударил о кухонный пол. К тому времени, когда ее череп треснул, она уже разжала челюсти, и он смог вытащить большой палец из ее рта. Еще дважды стукнул ее головой о пол. В шов между плитками потек ручеек крови, и Кристофер понял, что она уже не очнется.

Он поспешил через кухню к раковине из нержавеющей стали, снял перчатку и под струей холодной воды промыл рану. Боль слегка отступила. Кристофер с опаской посмотрел на палец: все было не так уж плохо, как он думал, но, похоже, придется наложить швы. С трудом сдерживая ярость, Кристофер обернул большой палец чайным полотенцем и сделал фотокамерой «Поляроид» две ее фотографии.

Затем, встав над бездыханным телом, поднял ногу и с силой вдавил подметку ей в лицо. Ее нос расплющился, как суфле. Он с остервенением принялся бить ее ногами, в ярости от того, что у нее хватило наглости дать ему отпор. Остановился, лишь когда ее ребра превратились в крошево и ломать больше было нечего. Тогда он взял с кухонной стойки хлебный нож и выколол ей глаза, оба раза повернув лезвие одинаковым движением по часовой стрелке, а ошметки размазал по ее лицу. Она не заслуживала того, чтобы лежать в морге, как другие, похожей на ту, что мирно умерла во сне. Он сделал все для того, чтобы тот несчастный родственник, который придет опознать ее тело, запомнил ее как окровавленное лоскутное одеяло, собранное из осколков костей его руками.

Кристофер чувствовал себя крайне измученным. Ему очень хотелось бросить ее, вернуться домой и заползти в кровать, но было еще много работы. Найдя в кухонном ящике тюбик с клеем, он заклеил рану на большом пальце и временно перевязал ее скотчем; когда вернется домой, то обработает ее должным образом.

Отмыв раковину от следов крови, он тщательно вытер пол и забил ей рот лоскутом ткани. Схватив со столешницы скалку, с гораздо большей силой, чем требовалось, разбил ей вдребезги зубы, после чего вытащил из ее рта ткань с осколками зубов, аккуратно сложил и сунул в сумку. Не хватало еще, чтобы кто-то нашел у нее во рту его ДНК.

Внезапно его телефон завибрировал. Звонила Эми.

– Привет, – начала она, – что ты делаешь?

– Ничего особенного, – солгал Кристофер. Прижав телефон ухом к плечу, он щедро лил в рот Номера Девять отбеливатель, растекавшийся по ее лицу. Это должно уничтожить все его следы.

– Ты сейчас не писаешь, случайно? Я слышу, как течет вода.

– Нет. Просто чистил зубы.

С одной стороны, ему не терпелось поскорее повесить трубку и завершить уборку; с другой, глядя на жуткие останки женщины, которую он только что убил, Кристофер поймал себя на том, что, разговаривая со своей подругой, испытывает странное возбуждение. Эти две женщины как будто были рядом, даже не находясь в одной комнате.

– К сожалению, я не успела бы сегодня вечером, но как ты смотришь на то, если мы перенесем нашу встречу на завтра? – спросила Эми. – Работа была просто адской.

– Не имею ничего против.

– С тобой всё в порядке? Голос у тебя какой-то озабоченный.

– Просто я устал, и мне нужно как следует выспаться.

– Отлично, потому что, когда мы встретимся в следующий раз, я не выпущу тебя из спальни всю ночь, – пообещала она кокетливым тоном.

Кристофер улыбнулся этой мысли.

Дав отбой, он осмотрел комнату и в целом остался доволен результатами уборки. И хотя не горел желанием возвращаться к этой неудачно выполненной работе, все равно знал, что через несколько дней ему придется вернуться, чтобы закончить ее и оставить свой фирменный знак.

Большой палец все еще болел. Чтобы как-то унять боль, Кристофер проглотил пару обезболивающих таблеток, которые нашел в сумочке Номера Девять, и, тихо выскользнув за дверь, зашагал в направлении другого дома. Он пошел в обход, по тихой улице новых четырехэтажных домов. На всякий случай проверив, что не привлек к себе ничье внимание, обошел дом с обратной стороны и нашел дверь в квартиру на первом этаже, которая была не заперта.

Исходившая из комнаты вонь вызвала бы у большинства рвоту, но неприятные запахи, особенно смрад разлагающихся тел, не беспокоили Кристофера. Поводив фонариком, он навел луч на лицо Номера Восемь. Разложение началось с плеч, головы и шеи и с правой стороны туловища. Кожа пошла темно-зелеными пятнами. И если при жизни Номер Восемь носила шестой размер одежды, то теперь та стала ей явно мала. Живот раздулся от скопления газов, язык вывалился изо рта, глаза вылезли из орбит. Вены сделались темно-коричневыми, словно прожилки на мраморе, кожа на руках и ногах блестела.

Вынув фотографию Номера Девять, которую сделал полтора часа назад, Кристофер осторожно положил ее на грудь трупа. Выйдя на улицу, вытащил из рюкзака аэрозольный баллончик и одним быстрым движением разбрызгал на тротуаре по трафарету черную краску. Затем отступил, чтобы посмотреть на свою работу – изображение человека, несущего по воде ребенка, – и довольно улыбнулся.

Номер Восемь обнаружат в ближайшие часы, подумал он. Потому что полиция уже хорошо знала его визитную карточку.

Стоявший в открытой двери фермы мужчина определенно не был Кевином, но сходство было поразительным. На вид ему было лет двадцать пять, то есть чуть больше, чем Кевину. Он тоже был чертовски симпатичным блондином, но его волосы были темнее и прямее. Голубые глаза сверкали той же искоркой, что и глаза Кевина на фото, но у этого человека были крупнее нос и более тонкие губы. Он с тревогой смотрел на нее, как будто ждал ее нападения.

Но, несмотря на ярость и растерянность, Джейд сумела сохранить благоразумие. Осторожность не помешает. Она не рискнула подойти ближе, предпочитая держаться от незнакомца на безопасном расстоянии. Дверь ее машины была не заперта, и она на всякий случай зажала ключи в руке. Вдруг она будет вынуждена срочно уехать или же пустить их в ход, как холодное оружие?

– Кто вы? Уж точно не тот, с кем я переписывалась последние семь месяцев! – сердито бросила она.

Незнакомец смотрел на нее со смесью любопытства, восторга и страха. Джейд несколько раз открыла было рот, пытаясь что-то сказать, но снова закрыла его. По тому, как часто он дышал, словно только что пробежал марафон, Джейд поняла: его что-то беспокоит и она одержала верх. Он не представлял для нее угрозы, решила она. Ее единственным врагом здесь, похоже, было солнце. Джейд подумала о своих бедных белых плечах.