Ранний брак - Салли Маккензи

Сколько еще дней будет длиться эта безумная поездка? Ей уже хотелось домой.

В спину ей вдруг врезался… какой-то жесткий комок. Нелл перевернулась на бок и снова закуталась в одеяло.

Зачем врать самой себе? Ей совсем не хотелось возвращаться в Пентфорт-Холл, совсем не хотелось, чтобы мистер Пеннингтон вновь начал заигрывать с ней.

Нелл перевернулась на живот. Если Йен действительно считает, что она отвечает Пеннингтону взаимностью, — тогда почему он не уволит эту жабу?

Ответ был ясным до боли. Ему все равно! Ему совершенно все равно, как его жена относится к управляющему поместьем.

Реветь расхотелось. Наоборот, Нелл ужасно разозлилась.

Но все-таки нужно заснуть до того, как здесь объявится Йен.

Скорее всего он сейчас проводит время в обществе лорда Доусона. Было заметно, что барон очень огорчился, когда леди Грейс ушла из гостиной. Может, эта девушка права? Может, ей действительно лучше выйти замуж за соседа? Хотя, конечно же, она влюблена в лорда Доусона, а он — в нее.

Но леди Грейс очень неглупа. И она права в том, что любовь не гарантирует счастья. Вот она, Нелл, любила Йена до безумия. И что в результате? В результате она замужем — и одновременно ужасно одинока. Вероятно, любовь не стоит тех мук, которые с собой приносит.

Нелл снова легла на спину. Устроится ли она хоть как-нибудь, чтобы спокойно заснуть?!

Закрыв глаза, она принялась дышать полной грудью, но сон все равно не шел.

Наверное, матрац тут ни при чем. Но тогда в чем же дело? Может, любовь является причиной ее страданий? Или только страх? Наверное, она боится пустить Йена в свое сердце, боится вновь пережить боль, забеременев и потеряв ребенка.

Но если прошлой ночью ей удалось сдержать себя в узде, если бы страх не пересилил влечение…

Кажется, ручка двери повернулась. О Боже! Подняв голову, Нелл взглянула на дверь. Он ведь не должен был прийти так рано. Это невозможно.

Увы, возможно. Дверь со скрипом открылась, и Нелл, крепко зажмурившись, уткнулась лицом в подушку. Если не удалось заснуть, то надо хотя бы притвориться, что она спит.

Послышалось какое-то шуршание, затем голос Йена:

— Я знаю, ты не спишь, Нелл.

Причем голос его прозвучал над самым ее ухом.

Она повернулась на бок и открыла глаза.

— Ах!.. — вырвалось у нее.

Йен стоял вплотную к кровати, уже без рубашки. Кожа его золотилась в свете свечей. Золотились и тонкие завитки волос на груди, на животе и ниже живота.

Хорошо, что он хоть брюки не снял.

— Я спала, — заявила Нелл.

Он усмехнулся, и она спросила:

— Что ты здесь делаешь?

Йен весело рассмеялся:

— Разве не понятно? Готовлюсь лечь в постель.

— В постель? — пролепетала Нелл. — Но ты же… не всерьез? — У нее перехватило дыхание. — Ты же не собираешься… лечь… ко мне?

Сердце ее гулко колотилось, и она никак не могла собраться с мыслями.

— Ошибаешься, дорогая. Именно это я и собираюсь сделать. — Он на мгновение отвел глаза. — Прошлой ночью я понял, что на полу спать весьма неудобно.

— Но ты же сам…

Нелл умолкла и пожала плечами.

— Если хочешь, ложись сама сегодня на пол, — продолжал Йен. — Только заранее предупреждаю: ковер очень тонкий. Моттону нужно заменить его.

Нелл взглянула на ковер:

— Н-нет, не хочу…

— Вот и я не хочу, — заявил Йен. — Так что придется смириться…

Он передернул плечами, и Нелл вдруг поняла: ей ужасно хочется, чтобы все было так же, как минувшей ночью.

О Господи, конечно, это все он виноват! Ходит по комнате… не прикрывшись. А ведь существуют и разумные мужчины, которые ведут себя прилично, у которых сорочки застегнуты на все пуговицы. Нелл представила Пеннингтона — с его цыплячьей грудью! — без сорочки, жилета и сюртука, и ее передернуло от отвращения.

Но ведь кровать слишком узкая. Вдруг среди ночи она повернется и натолкнется на Йена? А если вдруг уткнется лицом в его теплую грудь? А если ее рука случайно погладит его? А если…

А что, если взять — и прижаться к нему прямо сейчас? Тогда, возможно, все повторится, все будет так же, как прошлой ночью. И даже лучше, чем прошлой ночью. Все будет так… как десять лет назад. Нелл вздрогнула при этой мысли, и Йен спросил:

— Дорогая, тебе холодно?

— Н-нет.

— Хм… Вообще-то ты раскраснелась. Ты не заболела?

Интересно, ляжет он на полу, если она скажет, что простудилась?

— Да-да, мне кажется, меня лихорадит.

О Боже, он кладет ей руку на лоб, а потом проводит ладонью по щеке. Ладонь у него большая и немного шершавая…

— Жара у тебя нет.

А ей кажется, что есть. Странно, что его рука не вспыхнула ярким пламенем.

— Э… мне кажется…

Нужно было хоть что-то сказать, но она не знала, что именно.

И тут Нелл вдруг вспомнила, как они когда-то ласкали друг друга, а потом, утомленные любовью, засыпали, обнявшись.

Нелл судорожно сглотнула. Что, если Йен почувствует ее желание? А может, он уже все понял? Йен заглянул ей в глаза и сказал:

— Похоже, ты чего-то боишься. Может, боишься, что я возьму тебя силой?

Нет, она боялась совсем другого. Боялась, что сама возьмет его силой. Но не говорить же ему об этом… Она молча покачала головой и стала рассматривать свои руки.

— Возможно, вот это тебя немного успокоит.

Йен подошел к камину, схватил кочергу, а затем положил ее в самом центре кровати. Кочерга была тяжелая и грязная. На простынях появились черные следы от сажи.

— И если хочешь, я не стану снимать брюки. И лягу поверх одеяла…

— О!..

Ее разочарование было слишком велико, и она боялась, что Йен это поймет. Заставив себя улыбнуться, Нелл кивнула.

— Вот и чудесно! Может быть, сегодня я смогу заснуть!

Йен пристально посмотрел на нее, потом, нахмурившись, спросил:

— Но неужели ты не спала прошлой ночью? Ведь в твоем распоряжении была вся кровать.

Нелл почувствовала, что краснеет.

— Видишь ли… Очень трудно находиться с тобой в одной комнате.

Он еще больше помрачнел.

— Тебе придется потерпеть меня в последний раз. Завтра я заставлю мисс Смит предоставить мне другую комнату.

— Вот и хорошо, — кивнула Нелл, с трудом удержавшись от вздоха.

Еще немного — и он свихнется!