Гражданские войны в Риме. Побежденные - Юлий Циркин

Хотя одну из армий, осаждавших Рим, возглавлял Марий, было ясно, что действительным командующим является Цинна. И посольство было направлено именно к нему. Однако Цинна, не вступая ни в какие переговоры, потребовал от них ответа, кем он является для них — консулом или частным человеком, т. е. фактически потребовал отмены решения о лишении его гражданства и консульства как необходимого предварительного условия ведения переговоров. Сенат и консулы растерялись. Между тем угроза голода становилась все реальнее. Начались массовые перебежки из Рима в лагеря осаждавших. И сенат сдался. Постановление, направленное против Цинны, было отменено. Мерулу лишили консульства, и таковым снова официально стал Цинна. Только после этого тот принял новое посольство. Послы просили только принесения клятвы не производить в городе резни. Цинна отказался поклясться, но пообещал, что никто по его приказу не будет убит. С этим и пришлось согласиться. По требованию Мария народные трибуны официально провели закон об отмене прежнего решения об изгнании его и его сторонников. Цинна и Марий торжественно вступили в Рим.

Их войска вели себя там, как в завоеванном городе. Начались грабежи и убийства. Ни Марий, ни Цинна не только не пытались их остановить, но даже поощряли. В первую очередь жертвами, естественно, стали враги обоих предводителей. Одной из первых жертв пал консул Октавий. Со всеми знаками консульского достоинства он сидел в кресле, спокойно ожидая убийц, и был убит неким Цензорином. Отрубленная голова консула впервые в римской истории была выставлена напоказ. Сторонники Суллы были чуть ли не официально приговорены к смерти, их дома подвергли разрушению, а имущество конфисковали. Сулла был объявлен врагом отечества. Его семья успела бежать, бежали и некоторые другие видные сулланцы, но многие все же погибли в этих жестоких репрессиях. Рабы, по призыву Мария и Цинны, вступившие в их армии, теперь мстили своим господам, безжалостно их убивая. В банду отпетых убийц превратились так называемые бардиэи, личная гвардия Мария — то ли бывшие рабы, то ли испанские наемники. Они чувствовали себя совершенно чужими в Риме, зависели только от Мария и, пользуясь его покровительством, безнаказанно бесчинствовали, не встречая никакого сопротивления. Все законы, проведенные в прошлом году Суллой, были отменены. Мерула, столь неудачно для себя ставший консулом вместо Цинны, был арестован и должен был быть предан суду. Не желая участвовать в комедии, в которую должен был превратиться этот суд, он покончил с собой. Его примеру последовал Квинт Лутаций Катул, один из виднейших лидеров оптиматов, в свое время бывший коллегой Мария по консульству и вместе с ним сражавшийся против германцев. Подобно голове Октавия, головы убитых сенаторов выставлялись на потеху римской толпе.

Трудно сказать, в какой степени Цинна лично был ответствен за этот террор. Существуют сведения, что он даже пытался повлиять на Мария, чтобы тот действовал мягче и не так откровенно утолял свою жажду мести. Но в то же время ясно, что, осуществляя вместе с Марием власть в Риме, а официально даже будучи единственным ее носителем, так как он остался единственным консулом, Цинна в любом случае несет ответственность за все жесткости, совершавшиеся тогда в Риме. Враги Цинны не сомневались, что именно он является главным виновником убийств. Однако если это и так, то он скоро понял, что убийствам надо все же положить конец. Вместе с Серторием они окружили своими отрядами лагерь бардиэев и полностью их уничтожили. Только после этого террор пошел на убыль, хотя и не прекратился окончательно.

Цинна и Марий стали консулами на следующий 86 г. до н. э. Некоторые античные авторы сообщают, что для этого они даже не созывали народное собрание, а просто сами объявили себя занявшими эту должность. Другие писатели древности говорят, что они все же были избраны. Видимо, Цинна все-таки провел какую пародию на собрание, которое и «избрало» новых консулов. Вступив в свое седьмое консульство 1 января 86 г. до н. э., Марий сразу же приказал сбросить со скалы сенатора Секста Лициния. Но жить Марию оставалось недолго. Он умер 13 января того же года, так что Цинна снова остался единственным консулом.

Смерть Мария окончательно положила конец террору. Высшая власть в государстве сосредоточилась в руках Цинны, и он стал заботиться о консолидации общества. Естественно, что прошел закон о равномерном распределении новых граждан по всем трибам. В результате италики превратились в самую надежную опору Цинны. Став полноправными римскими гражданами, они могли поддержать практически все мероприятия консула. И уже поэтому кажется, что Цинне не было необходимости столь вызывающе нарушать закон, не проводя выборов консулов, ибо послушное народное собрание все равно голосовало бы за его кандидатов. И уже через некоторое время после смерти Мария он сделал своим коллегой Люция Валерия Флакка.

Флакк принадлежал к старинному знатному патрицианскому роду Валериев, и Флакки в III–I вв. до н. э. играли первенствующие роли в политической жизни Римской республики. Тот Флакк, который стал консулом вместо Мария, еще в 92 г. до н. э. был претором, а после этого — наместником провинции Азии. Там он стал патроном ряда городов, для празднеств в его честь азиатские города специально собирали деньги, и это, по-видимому, не было только прикрытием вымогательства или лицемерным раболепием провинциалов. Видимо, Флакк все-таки оставил хорошую память о себе в этой провинции. Такие знатные люди, как Валерии Флакки, в основном были оптиматами, но Люций в 87 г. до н. э. выступил на стороне Мария и марианцев. Возможно, предлагая консульство Флакку, Цинна наглядно демонстрировал желание заключить союз с той частью сената, которая не выступала открыто и особенно яростно против него.

Перед правительством Цинны и его сторонников стояли две сложные задачи, без решения которых нельзя было надеяться на сохранение существующего режима. Италия была охвачена жестоким экономическим кризисом — следствием Союзнической войны. Кризис привел к резкому падению стоимости земли и вообще недвижимости, в результате чего резко возросла задолженность широких кругов римского населения. И найти выход из этого положения было первой настоятельной задачей марианцев. Вторая забота — военные успехи Суллы и отсюда необходимость не допустить его победоносного возвращения.

Придя к власти как лидер популяров, Цинна попытался провести мероприятия в пользу поддерживавших его широких масс. Правда, инициативу в этом деле он отдал своему коллеге. Флакк предложил и провел закон, по которому кредиторы за долги, сделанные до 88 г. до н. э., т. е. до начала ожесточенной внутренней борьбы в Риме, были обязаны принимать сестерции по цене денариев, т. е. фактически на три четверти снижались все долги, которые были сделаны до этой даты. Это, конечно, шло на пользу и сенаторам, многие из которых в условиях экономического кризиса тоже оказались в долгах. Но все же преимущественно эта мера шла навстречу желаниям основной массы рядового римского населения. Закон Валерия, как он официально назывался, являлся самым радикальным в римской истории законом, относящимся к облегчению долгового бремени. В Риме едва ли кто-нибудь сомневался, что за спиной Флакка стоит Цинна.

Другая важная экономическая мера была проведена претором Марком Марием Грацидианом. Он был сыном Марка Грацидия и сестры Мария и усыновлен братом Мария Марком. В 87 г. до н. э. Марий Грацидиан был народным трибуном и активно выступал на стороне Цинны, а после бегства Цинны из Рима тоже покинул город и одним из первых к нему присоединился. Затем он активно участвовал в осаде Рима. По-видимому, благодарностью за это и был пост претора, который Марий Грацидиан занимал два года подряд — в 85 и 84 гг. до н. э.