Тайна скарабея - Филипп Ванденберг

– Опускай! – закричал в рацию Камински.

Он дирижировал стрелой крана, направляя ее то вправо, то влево, и наконец плавно опустил многотонный груз на устланную балками платформу.

Еще секунду все молчали, словно свыкаясь с мыслью, что это не сон. Потом толпа разразилась возгласами ликования! Мужчины бурно аплодировали, некоторые, поднимая желтые облака пыли, подбрасывали песок вверх. Всем стало ясно: предприятие будет успешным.

В стороне, в тени обезглавленного колосса, стояла Гелла Хорнштайн. Она наблюдала, как Камински качают на руках, но, похоже, это ее не особенно впечатлило. Наконец инженер-строитель высвободился из крепких объятий поздравляющих и подошел к ней.

– Давно не виделись, – после паузы заметил он.

Гелла протянула руку и произнесла в своем стиле:

– Поздравляю, Камински. Вы проделали это великолепно. Ювелирная работа!

Камински пожал ее руку, испытывая странную неловкость: Гелла была холодна, как прежде. После ночной встречи со змеей он не услышал от нее ни слова благодарности. Камински пытался выбросить из головы эту женщину, но ее таинственная привлекательность долгими ночами не давала ему покоя.

Камински отпустил ее руку, пробормотал невнятные слова благодарности и постарался как можно скорее отойти, сославшись на необходимость проконтролировать дальнейшие работы. Он направился в строительный барак.

Тем временем грузовик пополз вверх по дороге, сначала сантиметр за сантиметром, потом со скоростью пять километров в час. Прошло около часа, прежде чем он достиг склада на возвышенности.

Через весь склад были проложены рельсы, по которым портальный кран мог проехать в любую точку помещения. Как каракатица, он прополз за привезенным грузом и поднял блок с платформы грузовика. Здесь, на складе, голова фараона получила порядковый номер GA1A01.

Каждый каменный блок, привезенный за последующие два года со строительной площадки, получал свой номер. Семнадцатый камень странным образом изменил жизнь Камински.

После десяти суток рабочие наловчились выполнять эти операции. Стальные крюки успешно выдерживали гигантский вес. Алинардо со своими мраморщиками выполнял поистине ювелирную работу. За три-четыре часа блок поднимали, грузили и отвозили на склад.

С блоком GA1A17, частью подножия колосса, с самого начала возникли трудности. Камински переложил командование на старшего рабочего Карла Тири. Сначала все шло четко по плану, но напряжение, которое с начала работ, казалось, висело в воздухе, все не рассеивалось. Именно этим отличался этот проект от всех остальных, над которыми работал Камински.

В то утро Камински сидел в строительном бараке, склонившись над планами разрезов, которые принес Алинардо. Линии разрезов были яблоком раздора между мраморщиками, археологами и инженерами. Мраморщики настаивали на коротких линиях разрезов, археологи – на самых больших (что означало бы большие блоки), а инженеры (из-за неудобств при транспортировке) настаивали на маленьких блоках. Спор мог продолжаться часами и заканчивался, как правило, компромиссом.

Пока Камински ломал голову над разрезами, первый за этот день грузовик подъезжал к складу с многотонным грузом. Он знал это по завывающему звуку мотора – машина шла на подъем. Это повторялось регулярно, поэтому не привлекло его внимания. Но в этот раз гул вдруг утих. Камински услышал оглушительный скрежет тормозов, треск раскалывающихся балок, а затем глухой удар, от которого содрогнулась земля.

Строительный барак задрожал, словно снаружи бушевал ураган. И в тот же миг в помещение ворвалось облако пыли, как после взрыва газа. Камински зажал рукой рот. Кашляя и выплевывая желтую пыль, он бросился к двери.

В нескольких метрах стоял грузовик, а возле него – блок GA1A17, словно выбросившийся на берег кит. Настил из деревянных балок был раздавлен. Камински щурился от яркого солнца, не понимая, что могло вызвать пыльный взрыв в строительном бараке: каменный блок лежал в тридцати метрах от него, и вокруг не было пыли.

Из кабины грузовика вылез Али, молодой египтянин, который считался одним из самых надежных рабочих. Словно плакальщица, он схватился руками за голову и, увидев Камински, издалека закричал:

– Али не виноват, мистер! Кошка виноват! – И для достоверности показал, как кошка перебежала через дорогу и как он затормозил. – Али не виноват, мистер!

Если не считать нескольких отколовшихся по краям кусков, где крепились страховочные канаты, блок GA1A17 довольно удачно перенес падение. В этот раз погрузка длилась до позднего вечера, а на песчаной дороге остался глубокий кратер. Затем Камински вновь засел в строительном бараке. Он устал и хотел передохнуть, но из головы не выходил этот пылевой взрыв – странное происшествие, которому не было объяснения.

Когда он обернулся, в дверях стоял Лундхольм.

– Долгий же сегодня день, – по-дружески сказал он. – Но все вроде обошлось?

Камински кивнул, сложил бумаги и поднялся.

– А могло все полететь к чертовой матери! – ответил он.

Только теперь инженер почувствовал облегчение, напряжение понемногу спадало. Потом он вдруг спросил:

– А давно барак стоит на этом месте?

Лундхольм похлопал по деревянной стене рукой, словно хотел проверить прочность строения, и ответил:

– Где-то год. Он больше не отвечает твоим требованиям? Что ж, могу понять. В доме из кирпича при такой жаре работать лучше. Нужно будет получить разрешение у Якоби.

– А кто поставил барак на этом месте?

– Мессланг, твой предшественник. Но почему он велел построить барак именно здесь, сказать не могу. Тебе бы об этом у него спросить, но, к сожалению, это невозможно.

– Почему?

– Мессланг умер. Возможно, утонул. А почему ты спрашиваешь?

Вопросы Камински шведу были явно неприятны. Все в лагере неохотно говорили о Мессланге.

– Если ты интересуешься этим человеком, – продолжил недовольно Лундхольм и повернулся, чтобы уйти, – спроси у доктора Хорнштайн.

Снаружи прогромыхал грузовик со включенными фарами, и Камински увидел, как швед прыгнул на подножку и влез в кабину машины. Свет задних фонарей растворился в темноте. Артур вернулся в барак.

Здесь все еще пахло пылью. Керосиновая лампа монотонно шипела. Камински почувствовал, что из-за удушливо жаркого воздуха весь покрылся потом. Он смертельно устал, но утренний инцидент и разговор с Лундхольмом разожгли в нем любопытство. Камински чувствовал, что потянул за ниточку таинственной истории.

Задумавшись, он блуждал глазами по деревянным стенам барака, но не мог ни за что зацепиться. Потом взглянул на Пол и заметил, что он сделан из обычных досок. Во всех остальных строительных бараках пол был бетонный.

Камински поднялся и закрыл дверь, чтобы не потревожили незваные посетители. Потом взял стамеску, единственный подходящий инструмент в бараке, и вставил ее в щель между досками. Вначале он поднял одну доску, потом вторую, третью, и так до тех пор, пока не образовалось пространство в метр шириной. Стал виден фундамент барака.