Большой флот Страны Советов - Игорь Григорьевич Дроговоз

пунктов. Из 256 десантников на остров попали 164 человека, ещё 77 десантников утонули или были убиты в момент высадки, а 15 остались на борту катера. В ходе ожесточённого боя десантникам удалось захватить один из четырёх опорных пунктов противника.

Финны вскоре после начала высадки десанта направили на помощь своему гарнизону 2 канонерки, 5 сторожевых катеров и авиацию. В 11 часов утра они доставили на Соммерс подкрепление — 109 бойцов. После этого на стороне противника оказалось как огневое, так и численное превосходство, а положение десанта стало безнадёжным.

Днём советское командование тоже направило подкрепление — 57 бойцов. Около 17 часов три торпедных катера с ними подошли к восточному берегу острова и начали высадку. При этом утонули 13 бойцов, была утоплена радиостанция. Катера сняли с берега 23 раненых, но установить связь с десантом не удалось. К вечеру в этот район прибыли 2 финских минных заградителя, а также немецкие корабли — 2 тральщика, плавбатарея и плавбаза. С советской стороны им противостояли 1 канонерка, 1 сторожевик и 2 базовых тральщика, а также торпедные катера и катера-охотники.

К утру 9 июля всё было кончено. 149 десантников сдались в плен, остальные (около 150 человек) погибли. Балтийский флот потерял торпедные катера ТКА-22, 31, 71, 83, 113, 121 и катер-охотник МО-306, получили серьёзные повреждения канонерка «Кама» и один тральщик. На затонувших и повреждённых кораблях погибли ещё до 100 человек. Потери финнов составили 21 человек убитыми, 63 ранеными. В ходе боя советские лётчики и моряки докладывали о потоплении либо серьёзных повреждениях более чем десяти кораблей и катеров противника, включая финскую канонерку. Но в действительности противник не потерял ни одного корабля, ни одного катера.

Остров Соммерс оставался в руках финнов вплоть до выхода Финляндии из войны в сентябре 1944 года.

Эта неудачная операция типична во всех отношениях. Во-первых, её главной причиной явилось стремление командования стяжать себе лавры, а не реальная ситуация на ТВД. Во-вторых, разведка объекта стала лишь имитацией таковой, поскольку ни один из тех «углов», на которые пришлось «налететь», она не установила. В-третьих, воздушная бомбардировка прошла под лозунгом «много шума из ничего». В-четвёртых, огневые возможности десантников, кораблей и катеров поддержки являлись недостаточными. В-пятых, огонь кораблей и береговых батарей по противнику не корректировался. В-шестых, доставка подкреплений и боеприпасов, эвакуация раненых не были заранее продуманы, производились хаотично и с большим опозданием. В-седьмых, вся операция в целом была плохо спланирована и ещё хуже организована.

Тем не менее, Левченко достиг своей цели. Адмиралы Трибуц и Кузнецов, а также сам товарищ Сталин наглядно убедились в том, что он... «инициативный, решительный и энергичный командир». Гордей Иванович был полностью прощён. В 1946—47 гг. он уже командовал всем Балтийским флотом, потом возглавлял 4-й флот, был заместителем главкома ВМФ, заместителем министра ВМФ и так до ухода на пенсию в 1960 году. В 1947 году Левченко входил в состав так называемого «суда чести», рассматривавшего дела адмиралов Кузнецова, Галлера, Степанова и Алафузова. А в 1951 году на основе его доноса лишился своего поста министр ВМФ адмирал Юмашев.

Можно сказать, что Левченко воплощал в себе наиболее характерные особенности сталинских командных кадров. С морем он познакомился уже в зрелом возрасте (пришёл на флот осенью 1918 г., когда корабли «плавали» только в портах); специалист был никакой (имел незаконченное среднее образование, плюс к нему трёхмесячные курсы комсостава); талантов военачальника был лишён начисто (провалил оборону Крыма, умение высаживать десанты описано выше); о том, что такое честь, совесть, личное достоинство даже не подозревал (систематически клеветал на своих командиров).

Следует специально подчеркнуть, что другие «морские начальники» при Сталине (да и позже) мало чем от него отличались. Примерно такими же как Левченко были В. Ф. Трибуц и Ф. И. Октябрьский, И. С. Юмашев и Н. М. Кулаков, Л. А. Владимирский, Н. М. Харламов, В. А. Андреев, а также многие другие адмиралы и старшие офицеры ВМФ СССР. Кто-то чуть лучше, кто-то ещё хуже, но в целом «высший эшелон» тогдашней военно-морской власти производит на современного человека совершенно удручающее впечатление.

Балтийские подводники-смертники (1942—1943 гг.)

После потери в 1941 году всех своих баз в Финляндии, Латвии и Эстонии, Балтийский флот оказался запертым в так называемой «маркизовой луже» — небольшом водном пространстве между Кронштадтом и Ленинградом. Сам Ленинград с 8 сентября 1941 года находился в осаде.[42]

Передовые позиции советских войск в Финском заливе располагались на трёх небольших островах (Сейскар и другие), расположенных в нескольких милях к западу от Кронштадта. Другие острова, удалённые от него на десятки миль (Гогланд, Соммерс, Большой и Малый Тютерсы), с марта-апреля 1942 г. контролировали финны или немцы.

Выйти в открытое море надводные корабли не могли, да и смысла в этом никакого не было. Поэтому их включили в систему обороны осаждённого города. Что же касается подводных лодок, то они в течение лета и осени 1942 года предприняли ряд отчаянных попыток прорыва в открытую часть Балтийского моря.

Немцы и финны заблаговременно осуществили меры с целью устранения подводной угрозы их транспортному судоходству. Как только Финский залив полностью освободился от льдов (это произошло в начале мая), они начали создавать два мощных рубежа ПЛО. В основном это были минные поля, в районе которых патрулировали катера-охотники и другие малые корабли. С воздуха за водным пространством наблюдали самолёты-разведчики. Стальные противолодочные сети были выставлены лишь на сравнительно мелководных участках.

Первый рубеж перегородил залив от финского берега до эстонского в районе так называемого Гогландского плёса, западнее острова Сейскар. Второй рубеж находился в 80-и милях (148 км) дальше на запад, он проходил от полуострова Ханко на финской стороне до острова Нарген (Найссар) возле берегов Эстонии. Вплоть до поздней осени противник усиливал эти рубежи. В течение 1942 года немцы и финны поставили здесь 12 873 мины разных типов, включая антенные и донные.

Пройти через минные поля под водой можно было только в самых глубоких местах. В надводном положении требовалось идти неподалеку от берега, где находились вражеские посты наблюдения, а в отдельных пунктах и береговые батареи. Во время «белых» ночей на Балтике второй вариант являлся замедленным самоубийством. Тем не менее, командование КБФ в течение июня — ноября отправило на прорыв 33 подводные лодки. Отказаться выйти в море командиры не могли, за это любого из них ожидала смертная казнь. С другой стороны, прорыв через Финский залив представлял собой в 1942 году морской вариант пресловутой «русской рулетки».

Подводная лодка типа «Щ» серии X

В период с 13 по