Мы звезды. Книга 1 - Тиган Хантер

Эллиот давала мне шанс изменить ее первое обо мне впечатление.

Конечно, теперь я и правда походил на угрюмого мудака, но далеко не всегда был таким. Все изменилось, когда мой отец убил мать два года назад.

Такое дерьмо меняет человека.

Я посмотрел на Эллиот, завороженный игрой последних лучей заходящего солнца на ее светлых волосах. Она посмотрела на вечернее небо, и с ее губ сорвался мягкий вздох. Эллиот была мне прямой противоположностью. Такая воздушная и светлая, когда я был темным, будто свернулся в клубок из сдерживаемой ярости, скрывавшейся под кожей.

И Эллиот все видела. Черт, она даже была ее объектом прошлым вечером, но все еще стояла рядом, вместе со мной. Три дня назад я даже не знал ее.

Ладно, технически это было не так.

Я знал о ней. Эллиот Мазерс. Дочь Найджела Мазерса, бывшего лучшего друга Фейт Уитли, моей матери. Ее разговоры о нем, когда я был еще ребенком, были душераздирающими. Она любила его, и между ними было нечто гораздо большее, чем дружба, но их времени не суждено было наступить. Вместо этого мать вышла замуж за монстра, хладнокровно лишившего ее жизни в приступе гнева, чем безвозвратно изменил мою собственную.

В тот момент, когда я увидел Эллиот в закусочной «У Верна», понял, что она — его дочь. Я видел достаточно фотографий Найджела, чтобы где угодно узнать эти глаза. У Эллиот были точно такие же. И, как и у ее отца — по словам моей матери, в ней был особый дух.

Мне всегда импонировал Найджел.

— Хочешь присесть?

— Для этого ты попросил меня захватить одеяло?

— Да, — я забрал его у Эллиот и расстелил на земле справа от себя. — Вот тут в самый раз.

— Мы… сядем здесь?

Я похлопал по земле рядом с собой.

— Давай же, мертвые не кусаются.

Она медленно опустилась рядом со мной, придвинувшись ближе, чем сама сознавала, в этом я был уверен. Ее взгляд метался по надгробиям, высматривая выгравированные на них имена. Когда она, наконец, повернулась к тому, у которого мы сели, то тихо выдохнула.

— Это…

— Да. Фейт Уитли, познакомься с Эллиот Мазерс, — я склонился, перейдя на фальшивый шепот. — Ма, она ударила меня коленом по моим шарам, — Эллиот ущипнула меня за руку. — Ладно, я заслужил это, ма, но это не значит, что мне не было больно.

— Тебе и должно было быть больно, засранец.

— Не ругайся при моей маме. Она ненавидит это дерьмо.

Эллиот рассмеялась, и я почувствовал, что во мне вскипело нечто, отличное от ненависти. Это чувство было мимолетно и пропало также быстро, как появилось, но на целую секунду я чувствовал себя счастливым.

Из-за Эллиот.

— Значит, ты часто сюда приходишь?

— Ты спрашиваешь меня или Фейт?

— О Боже, это ужасная шутка, Карсен!

Я повел плечом.

— Маме бы понравилось.

— Вы были близки?

В груди поселилась знакомая тяжесть.

— Она была моим лучшим другом.

Эллиот молчала пару минут, и я ценил эту тишину. Словно она понимала, что мне нужен эмоциональный перерыв, какие-то мгновения, чтобы восстановить силы, за которые так отчаянно цеплялся.

— Я ненавижу то, что она ушла.

— Ты говоришь с такой убежденностью, хотя даже не знала ее.

Профиль Эллиот был освещен светом свечи, которую я поджег, потому смог увидеть мягкую улыбку.

— Мне и не нужно ее знать, чтобы скорбеть об утрате. Я могу сказать, что она была великой женщиной.

— Как это?

— Я чувствую. Ты говоришь о ней с невероятной теплотой, а любая мать, воспитавшая сына так, что даже после смерти он отзывается о ней с нежностью, заслуживает титула «великая».

Я скривил губы, пытаясь скрыть улыбку, которая грозила появиться на моем лице. Это был настоящий подвиг, но мне удалось, поскольку я не хотел, чтобы Эллиот видела, как мне нравились ее слова. Это казалось… глупым, словно я — пес, ожидавший ласки от протянутой руки хозяина, служившей наградой за то, что был хорошим мальчиком. Я буквально ощущал, как мой воображаемый хвост вилял взад-вперед, так я был взволнован, получив похвалу.

Эллиот заставляла меня чувствовать себя жалким. И одновременно нормальным.

Только вот я был далек от нормы. Нормальный парень в моем сознании давно выбежал за дверь, даже не оглянувшись. Теперь в распоряжении остался лишь гнев и этот серый мир.

Я лег на одеяло и стал смотреть на звезды. Эллиот следила за моими движениями. Сложив руки под головой, я прислушивался к окружающим звукам. Плеск воды на берегу близлежащего озера, насекомые, говорившие на своем языке, шорохи белок, игравших на соседних деревьях. А самое громкое? Мое собственное сердцебиение. Если оно именно такое, как я слышал, то Эллиот тоже могла его уловить.

— У тебя была хорошая жизнь? Ну, раньше?

Я должен был рассердиться, что Эллиот считала нормальным задавать мне такой вопрос, но гнева не было. Как ни странно, я воспринял его совершенно спокойно. От Эллиот такие вопросы казались вполне естественными.

Я даже не знал, что мне думать по этому поводу.

— Все было не так уж плохо, — я вздохнул. — У меня были хорошие друзья. Мне было восемнадцать, так что весь мир, казалось, у меня на ладони. На горизонте маячил колледж, у меня была девушка… все было. А затем исчезло.

— Какой колледж?

— Университет Массачусетса в Бостоне. В итоге я отложил его на год. К тому времени все стало совсем дерьмово, поэтому я записался на дистанционное обучение в Амхерст.

— Ты решил обучаться через интернет, потому что…

— Потому что все обвинили меня в убийстве? Да. Я едва мой пойти и купить продукты на местном рынке, чтобы на меня не кричали и не швырялись разными вещами. Это было ужасно. Да и все еще остается таким. Люди решили больше не кричать и не швыряться, но каждый раз, когда я вхожу в помещение, температура там словно меняется.

— Это все сводит меня с ума. Я даже не знала о тебе, пока…

— Пока не погуглила? — подсказал я ей.

— Да, так, — я услышал смущение в ее голосе. — Я была в колледже. По правде, как раз в Университете Массачусетса в Бостоне. Наверное, из-за того, что в городе случалось столько всего, там не поднимали такого шума, как здесь, в маленьком городке. Моя семья всегда против подобных разговоров и распространения слухов, поэтому ни разу не упоминали о происшествии, когда я приезжала. Оно никогда не попадало на мой радар, — она замолчала, прежде чем продолжить. — Ты тоже не попадался.

— Я даже рад, что мы не пересекались. Это было не лучшее мое