Школа для негодяев - Дэнни Кинг

— Не волнуйтесь, у нас там еще много таких, — заверил я.

Он расхохотался и снова осмотрел видеомагнитофон со всех сторон.

— И сколько вы за него хотите?

Я назвал цифру в сто фунтов. Он опять посмеялся и сказал, что даст двадцать.

— Пятьдесят! — начал торговаться я, но тип покачал головой и молча вернул видак. Я сбавил цену:

— Хорошо, сорок.

— Двадцать пять, — предложил он.

— Вы хотели сказать, тридцать?

— Двадцать пять, и точка.

Поломавшись для виду, я поздравил чувака с покупкой. Мы в любом случае оставались в прибыли, а величина куша — да без разницы.

Мы сунули магнитофон в багажник того типа, он отсчитал двадцать пять фунтов и вручил их Крысе. Я освободил приятеля от бремени денег, дабы он не надорвался под их тяжестью, и спрятал купюры подальше, в задний карман.

— Ну, будьте здоровы, ребятки, — подмигнул чувак. — Меня зовут Мартин, вот номер моего телефона. Звякните, если вдруг в вашей школе найдется еще какая-нибудь ненужная аппаратура.

— Ага, счастливо, — сказали мы и на том распрощались с нашим новым приятелем (позже мы стали его звать Барыгой Мартином).

— Целый четвертак! — довольно улыбнулся Крыса. — Получается по двенадцать с полтиной на каждого.

— Это ты так посчитал; в жизни, братишка, все немного сложнее, — отозвался я.

Лицо у Крысы вытянулось, поэтому мне пришлось объяснить ему законы этого мира. Не буду приводить полностью свой монолог, так как он был слишком цветистым (и почти всю пургу, которую я гнал, не разобрал бы никто, включая меня самого). Коротко скажу, что Крыса получил свои десять фунтов, а я, соответственно, пятнадцать. Это же сразу было ясно, правда?

— Идем, — сказал я, — надо еще порыться в урнах.

Следующие пятнадцать минут мы выбирали из мусорных баков шуршащие пакеты из под чипсов и обертки от конфет, расправляли и разглаживали их. Набрав достаточное количество, мы отправились обратно в Гафин. Фантики были нужны для осуществления второй части моего плана, и очень важной, благодаря которой мы рассчитывали выйти сухими из воды. Впрочем, об этом чуть позже.

Мы вернулись в школу тем же путем, которым покинули ее, вылезли из класса через верхнее окошко и, очутившись в коридоре, аккуратно поставили на место пластины из матового стекла. Потихоньку поднявшись на второй этаж, мы обнаружили, что все по-прежнему не отлипают от телевизора.

— Перемотай туда, где его прокручивает через мясорубку! — послышались голоса, и я заметил, что счетчик магнитофона для удобства обнулен на начале именно этой сцены, чтобы ее можно было пересматривать вновь и вновь.

— О нет, нет! Что вы делаете? Нет, не трогайте эту кнопку! А-а-а-а-ааа!!! — орал герой фильма, в который раз превращаясь в котлету.

— Обалдеть, — восхищенно пробормотал Шпала, ухмыляясь во весь рот.

— А где Бочка? — спросил я, обводя взглядом гостиную.

— Пошел подрочить, — сообщил Тормоз, не отрываясь от экрана.

Краем глаза я заметил в углу Четырехглазого, подозвал его к себе и сказал, что пришло время для обещанного дельца.

— Вымани Бочку из нашей комнаты и задержи на пять минут, понял?

— А как мне его выманить? — заморгал Четырехглазый.

— Не знаю. Спроси, например, не его ли пятьдесят пенсов закатились под диван в гостиной.

— Какие пятьдесят пенсов? — Очкарик оглянулся на диван.

— Да нет там никаких денег! Сделай так, чтобы он полазил под стульями, перебрал все подушки, заглянул под ковер… в общем, задержи его, лады?

— Лады, Бампер! — От гордости, что ему дали задание, Четырехглазый даже покраснел.

Он отправился в нашу комнату, чтобы прервать приятное занятие Бочки (увы, зазря), а когда тот вышел в коридор, незаметно проскользнули в спальню и сделали все необходимое.

— Отличная работа, мистер Макфарлан, — сказал я и пожал Крысе руку.

— Согласен, отличная, мистер Банстед, — согласился Крыса, и мы порадовались удачному завершению дела. Черт побери, порой жизнь не так уж и плоха!

Честно говоря, я рассчитывал, что назавтра разразится скандал. Крики, вопли, поиски, тумаки — короче, я ожидал, что денек будет горячим, но утро началось спокойно. Решив, что пропажу еще не обнаружили, я, как обычно, встал с кровати, натянул на себя одежду, побрызгал в лицо водичкой и спустился вниз на завтрак.

Чьи-то жадные лапищи уже почти опустошили миску с глазированными хлопьями, поэтому мне пришлось довольствоваться обычными. Я положил себе хлопьев, щедро сдобрил их сахаром, размешал в ледяном молоке и сел за стол напротив Крысы.

Несколько минут спустя к нам присоединились Трамвай и Четырехглазый, и мы принялись набивать хлебальники в непривычном молчании. На голове у Четырехглазого темнела ссадина. По-видимому, таким образом Бочка выместил свое недовольство по поводу ненайденного полтинника. Я перебросил Четырехглазому монету в один фунт и посоветовал ему побаловать себя коробком спичек.

Увидев, как Четырехглазый поймал монету, Бочка за соседним столом подозрительно прищурился, гадая, за какие это заслуги я дал очкарику денег.

— Потерпи немножко, скоро все узнаешь! — подмигнул ему я.

Бочка в замешательстве похлопал глазами. Он уже понял, что скоро что-то должно произойти, но не предполагал, что именно.

— Всем отнести посуду и немедленно собраться в классе у мистера Грегсона! — рыкнул Фодерингштайн.

Мы с Крысой обменялись многозначительными взглядами.

— Главное, не дрейфь и все отрицай, что бы ни случилось, ясно? — сказал я, и Крыса понимающе кивнул. — Все будет путем. Никто ничего не знает, а если и знает, то нас не выдаст, поэтому не какай в штаны и ни в чем не сознавайся. Иначе всем будет только хуже, особенно тебе, а уж мне — тем более, поэтому не раскрывай варежку.

— Хорошо, не буду.

— Смотри у меня! Ладно, пошли послушаем, что скажет Грегсон.

По правде говоря, подобные процедуры были мне не в новинку. В предыдущих школах я пропускал всю эту лабуду мимо ушей, однако тогда в подозреваемых числился только один человек — ваш покорный слуга. Здесь же, в Гафине, можно было ткнуть пальцем в любого, и за ним непременно нашелся бы грешок, поэтому я ничуть не сомневался, что удивленная физиономия сделает меня похожим на всех остальных и поможет смешаться с толпой. Как выяснилось, я сильно ошибался.

Да, я выглядел изумленным, и Крыса тоже, но наше изумление было совершенно искренним и тем более подозрительным. Видеомагнитофон стоял на месте! Под телевизором, откуда мы его стащили. Та же марка, та же модель.

Крыса раззявил рот до самых гланд. Мне понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя и хлопнуть его по спине, намекая на то, что хавальник неплохо бы и прикрыть.