Школа для негодяев - Дэнни Кинг

Часы показывали десять вечера, шла вторая неделя нашего пребывания в школе. Большинство моих одноклассников уже привыкли к тихому, мирному распорядку: занятия, обед, футбол на школьном дворе, потом — сбор в общей комнате: телек, настольные игры, косячки с травой и даже пиво (Грегсон разрешал каждому выпивать по три банки «лагера», и первое время все охотно держались в рамках дисциплины, несмотря на то, что подчинение правилам превращало нас в жалких школяров), так что никто особенно не рыпался. В первую неделю Фодерингштайн не спускал с нас глаз, но поскольку уже заканчивался наш второй четверг, преподы немного расслабились. Им же хуже, злорадно подумал я.

Мы с Крысой бесшумно прошмыгнули по коридору, чтобы не привлекать к себе внимания; к счастью, в гостиной все были поглощены просмотром «Мстителя» третий раз кряду. Я подгадал наш выход к тому моменту, когда чудак на экране испытывает незабываемые ощущения, очутившись в мясорубке. В то время, когда его пятки вылезли с обратной стороны, мы уже одолели первый лестничный пролет.

На втором этаже мы замерли, прислушиваясь к звукам в преподавательских спальнях, но до нашего слуха доносились лишь крики и вопли из гостиной сверху. В комнатах Грегсона и мисс Говард горел свет, спальни Фодерингштайна и Шарпея были погружены во тьму. Мы не стали ждать и на цыпочках миновали коридор.

На лестничной площадке второго этажа я почуял что-то неладное. Обернувшись, я понял, что не ошибся: Крыса стоял на коленках, приклеившись носом к замочной скважине двери мисс Говард. Я пнул его под задницу и за шиворот оттащил от двери, угрожая кулаком всю дорогу до первого этажа.

— Извини, я просто хотел по-быстрому поглядеть, что там и как, — виновато шепнул мой напарник.

— Наглядишься в другой раз, когда мы не будем тырить чертов видак, — прошипел я.

Я подергал за ручку; как и следовало ожидать, класс был заперт. И все же недаром говорят: «Кто постучится, тому отворится». Я велел Крысе встать на четвереньки, чтобы я мог взобраться ему на плечи. Он оперся о дверной косяк, мы оба покряхтели, и вот я уже находился на уровне маленького окошка прямо над дверью.

Это окошко я заприметил еще в первый день в Гафине и сразу понял, что открыть его — плевое дело. Оно состояло из четырех тонких пластин матового стекла, которые поворачивались в вертикальной плоскости, открываясь и закрываясь как жалюзи. Днем раньше, когда все обедали в столовой, я воспользовался случаем, вскочил на ближнюю к двери парту, как следует все рассмотрел и обнаружил, что в открытом положении пластины легко вынимаются из пазов. Я слегка повернул их, а затем присоединился к одноклассникам в столовой. Шатаясь на плечах у Крысы, я видел, что они стоят так же, как вчера, и что их без труда можно полностью открыть.

Я осторожно вытащил первую пластину и опустил ее вниз, Крысе.

— Смотри не разбей, на хрен, — предупредил его я, потом вытащил оставшиеся три пластины и нырнул в окошко.

Спрыгнув на пол в темном классе, я не мешкая приступил к делу. Сперва подвинул стол к двери, влез на него и забрал у Крысы все четыре стеклянные пластины, затем передал ему через окошко высокий узкий табурет, который стоял у доски.

Крыса благополучно проник в класс, после чего я аккуратно втянул табурет обратно при помощи бечевок, заранее привязанных к ножкам, и вставил оконные пластины в пазы.

На все про все у нас ушло чуть больше пяти минут. Для меня — не самый выдающийся результат, зато теперь я знал, что без труда могу попасть в любое помещение на любом этаже, так как все двери в школе были сделаны одинаково — с окошечком и поворачивающимися пластинами.

— Ни черта не вижу, — пожаловался Крыса.

— Все нормально, я спер у нашего очкарика немного огоньку, — ответил я и щелкнул зажигалкой.

Мы подошли к учительскому столу. Надо же! — магнитофон стоял на месте.

— Подержи. — Я вручил Крысе зажигалку и занялся проводами.

Через полминуты я избавился от всех кабелей и сунул видак под мышку, а Крыса спрятал в карман провода. Понятное дело, держать магнитофон у себя в спальне мы не могли, его нужно было толкнуть, причем сегодня же вечером. Этот момент был самым сложным, но ничего другого нам не оставалось.

Я распахнул низкое горизонтальное окно, пригнулся и шмыгнул наружу. Крыса передал мне добычу и выбрался вслед за мной. Наши силуэты скрывала темнота.

— Двинем на главную улицу, — шепнул я.

Мы перелезли через стену и начали подниматься по холму. Я примерно представлял, где находится главная улица, потому что старик вез нас по ней оба раза, когда мы приезжали в Гафин. Я прикинул, что до нее — минут пятнадцать пешком, но мы потратили на дорогу немного больше, потому что ныряли в кусты всякий раз, когда слышали звук приближающегося автомобиля. Сами понимаете, если двое подростков бредут куда-то поздним вечером, да еще с видаком под мышкой, выводы напрашиваются вполне определенные. Мы благополучно добрались до центральной улицы и украдкой заглянули в окна двух-трех пабов. Заведения уже закрывались, хозяева принимали последние заказы — идеальное время, когда посетители особенно расположены к сомнительным сделкам. Мы выбрали самый облезлый паб на всей улице и укрылись в тени автостоянки, ожидая, когда потенциальные покупатели нетвердой походкой направятся в нашу сторону.

— Не желаете ли приобрести видеомагнитофон? — спрашивали мы выходивших из паба.

Один тип окинул взглядом видак и поинтересовался, где мы его взяли.

— Нашли, — сказали мы, что отчасти было правдой, и тогда он спросил, где именно.

— Просто нашли и все, — пожал плечами я, и на этом интерес к покупке у чувака пропал.

Что ж, его можно было понять. Мы не продумали легенду как следует. То есть, если магнитофон действительно валялся на дороге и мы просто его подобрали, значит, он либо неисправен, либо вообще представляет собой муляж — пластиковый корпус, обмотанный скотчем, внутрь которого для тяжести положили кирпич. Конечно, желающих заплатить за такую туфту не найдется.

Для того, чтобы загнать видак, нам следовало быть пооткровенней с клиентами и постараться убедить их, что товар не дефектный, а ворованный. Какая ирония, да? Люди охотней купят краденую вещь, нежели поломанную — по крайней мере, они будут знать, что если кого и обвели вокруг пальца, то не их.

Автомобиль, свернувший на стоянку, поймал нас светом фар. Через несколько секунд водитель выключил освещение, заглушил мотор и вышел из машины. Он бегло, но внимательно оглядел нас, и я решил попытать счастья.

— Дяденька, игрушка не нужна?

Чувак приблизился к нам, взял магнитофон в руки, повертел, встряхнул и отдал мне обратно.

— Чья вещь? — спросил он.

— Наша, — заявил я.

— Ладно, задам вопрос по-другому: чья она была раньше?

Мы с Крысой переглянулись, и я понял, что мы застрянем здесь на всю ночь, если не рискнем выложить правду. В общем, я сказал тому типу, что мы сперли видак из школы.