Чернокнижница - Яна Мелевич

Сейчас я смотрела на красные следы от выжженной татуировки и задумчиво вздыхала. Можно было догадаться, что папочка с длинными руками отмажет сына от тюрьмы после публикации скандальных материалов в прессе. Два года ни слуху ни духу, и вот Толканов стоял передо мной с очаровательной улыбкой на губах.

Он стал шире в плечах. Обстриг темные волосы, убрал тоннели из ушей и увеличил вдвое количество татуировок на теле. Теперь скулы проступали четче, хотя подбородок явно изменил форму при помощи хирургического вмешательства. И горбинка с носа пропала.

Симпатичный парень. Жаль, что пополнил список будущих грешников Бездны,

— Прекрасно выглядишь, Макарушка, — улыбнулась я, когда высокая холеная девица в миниатюрном платьице стянула с моей головы мешок. — Как там колония? Макарену сокамерникам спел? Говорят, на зоне насильников не любят.

Взгляд быстро прошелся по месту, куда нас привезли. Одиноко стоящий особняк в четыре этажа с величественными колоннами и мраморным крыльцом. Внутрь нас никто не завел, а суровые охранники по периметру делали вид, будто они статуи.

Я оглянулась, заметив несколько дорогих иномарок и чистую подъездную дорожку. Судя по всему, мы достаточно далеко от города. Ничего удивительного, ехали почти пять часов навскидку по трассе. Даже не видя дороги, я могла догадаться, что катали нас не по центру Санкт-Петербурга. Зато отлично запомнился аромат лимонной вонючки в салоне, тихие разговоры водителя с Толкановым и беспрерывные оповещения о пришедших сообщениях на телефон Макара.

Проведя языком по зубам, задумчиво прищурилась и увидела вначале группку молодых ребят, жмущихся друг к другу, затем приятелей Макара. Некоторые особо хамски лапали девчонок из компании «нищебродов» и отпускали пошлые комплименты.

— У нас будет вечеринка? — я повернула голову к Эйдану, чьи руки тоже сковали пушистыми наручниками из секс-шопа, и закатила глаза. Вот уж кому точно понравилось бы в такой компании.

— Ты променяла меня на этого чудилу? — Ткнул пальцем с золотым перстнем в сторону Холланда Макар, проигнорировав слова о вечеринке.

— Умоляю, это недоразумение со мной десять долгих лет. Просто некоторое время назад я думала, что оно подохло, — мрачно изрекла, цыкнув на Эйдана.

— Ты украла мои деньги, — скрестил руки на груди Толканов, потеряв интерес к бывшему. — И сдала меня ментам.

— Однако, ты не сидишь за решеткой, — с равнодушием протянула я. — Хотя уверена, прокурор жаждал расправы над тобой.

— О, дорогая, я смотрю, ты хорошо жила три славных года, — улыбнулся Эйдан, вставив свои пять копеек.

Ответить я не успела. Один из дружков Макара ударил Холланда под дых. Как и полагается, мой бывший муж рухнул на колени, задыхаясь от боли. Так ненатурально, что я поморщилась от фальши в каждом движении. Зато сорванцам наплевать. Они набросились на Эйдана, размахивая кулаками и пиная ногами. Несколько капель крови испачкали белый мрамор, но лишь свист Макара остановил взбешенных волчат.

— У него мама богатая, — проговорила я, кивая на стонущего Холланда. — Елизавета Харламова. Она тетечка нервная, за младшего сына может и порвать.

— Правда? — вскинул брови Макар с живым интересом, наклонив голову. — Ах, точно. Банкирша или как там. Извини, друг, не знал, — почти искренне улыбнулся Толканов, протянув руку Эйдану.

Мой бывший попытался схватить за нее, но в последний момент Макар убрал спасительную кисть и Холланд вновь рухнул на крыльцо, поскользнувшись на гладкой поверхности. Из разбитого носа текла кровь, нижняя губа лопнула в уголке, а сам Эйдан изображал крайнюю степень страданий.

Маленькие богатые гиены продолжали злобно хихикать.

— Макар Маратович, все готово, — услышала я, когда из дома вышел дворецкий.

Невозмутимый дядечка в костюме и белых перчатках. Следом стройным рядом появилось несколько человек с арбалетами.

— Да ты шутишь, — простонала я, слыша кряхтение Эдика-Эйдана рядом.

Зря думала, что поганцы повзрослели за это время. Отнюдь. Если раньше им нравилось издеваться морально и развлекаться на грани, то теперь они перешли черту. Следом за мужчинами в костюмах с оружием, появились горничные. Семеро несли плюшевую розовую ткань, упакованную в отдельные прозрачные пакеты. И только восьмая держала в руках чехол для одежды, улыбаясь Макару, как родному.

— Охота — главное развлечение людей во все времена. Веками человек бродил по лесам, выслеживая свою жертву и добывая пропитание, — затянул заунывную речь Толканов, пока слуги разворачивали будущие костюмы.

Поросята и развратная Красная Шапочка в мороз минус двадцать будут бегать по лесу, лучше плана не придумаешь. Мне так-то стоять в одном свитере холодно, ведь нам не позволили взять верхнюю одежду. А уж при взгляде на корсет и пышную короткую юбку да кокетливую красную шапку, цепляемую к прическе — стало совсем дурно. Я перевела взгляд на Эйдана, заметив живой интерес к происходящему. Янтарные глаза буквально светились.

— Чему ты улыбаешься, кретин? На нас будут охотиться, — поинтересовалась я, пока Макар продолжал лекцию по истории, пугая без того загнанных новичков в окружении охраны.

Любопытно, они на это за деньги согласились или привилегии?

— Просто думаю, куда ты дела все бабки этого оленя. Раз он готов нарядить тебя хрюшей и гонять по лесу арбалетными стрелами, — улыбнулся Эйдан в ответ.

Я закатила глаза и негромко выругалась.

— Все отдала на благотворительность.

— Неужели?

— На эти деньги спасли сотню морских котиков от вымирания, — протянула я, уткнувшись взглядом в носки своих ботинок и тяжело вздыхая.

— Ты меня разочаровываешь, — скептически ответил Холланд. — Не могла сбежать за границу?

— Я надеялась на систему правосудия.

— Сказала та, кого она погубила.

Правила оказались просты как палка. Красная Шапочка и семь хрюшек бегают по лесу в течение трех часов, пока по ним стреляют из арбалетов бравые охотники. Основная задача — выжить. Шесть будущих свинок в лице студентов-бюджетников престижного университета с разных курсов в случае победы получали немыслимый гонорар.

Только, кажется, они жаждали от него отказаться.

— Я хочу домой, — заревела одна из барышень, сразу же замолчав от удара по лицу, беря в руки костюм поросенка.

— Пожалуйста, — пробормотал очкарик, поджимая губы и смотря на своих мучителей. — У меня мама больная, не надо…

— Захлопнись и надевай! — рявкнул дружок Макара по имени Олег.

— Тебя же посадят, Макарушка, — пробормотала я, едва виновник кровавого праздника встал передо мной. — Это не по бомжам холостыми стрелять. У них семьи есть.

— А кто их найдет, Лен? — промурлыкал поганец, негромко посмеиваясь. — Победитель будет молчать сам, другие же ничего никому не скажут. Но ты не волнуйся, — Макар наклонился к моему уху, обжигая его горячим дыханием. — Если выживешь, прощу весь долг. Вдруг тебе повезет? Или твоему хряку? Да, Харламов?