Пламя свастики (Проект «Аугсбург») - Константин Андреевич Чиганов

стену — помещение было куда меньше, размерами с гараж — и на стене над стандартной стальной дверью напротив входа рельеф.

На белом рыцарском щите скорчилась свастика, объятая алым пламенем. По верхнему обрезу щита готикой написано: «Аугсбург», под щитом такие же буквы гласили на латыни «Судьба побеждать».

А под рельефом стоял самолет, единственное, что здесь было. На низком сером трейлере с маленькими дутыми колесами. Длинный, сигарообразный фюзеляж без колпака кабины, бочки двигателей по обе стороны хвоста, скошенные крылья с белыми крестами. Сверху самолет-снаряд был желто-палевый, в мелком коричневатом крапе, низ — серо-голубой. По острому носу шел белый шрифт: ST-0393.

Виктор первым подошел, заглянул под крыло — не очень высокое, весь аппарат был размером с истребитель. Принялся ковыряться там в каких-то проводках, откинув длинный люк.

Уэйн смотрел почти равнодушно — враг разочаровал его. Клер прикрыла глаза, и Поль обнял ее за плечи, стараясь подбодрить. «Господи, и ради этого поганого железа погиб Старик?»- подумала она, чувствуя, что в глазах рябит от усталости.

— А вы зря радуетесь! — неожиданно сказал Виктор, распрямляясь осторожно, чтобы не стукнуться о крыло. — Вы думаете, это просто новая модель их гребаного «Фау»? Джек, и вы, остальные, подойдите сюда.

В отсеке, закрывавшемся люком, не смогла бы уместиться даже обезьянка уистити. Но тем не менее там стоял пульт в рычажками и кнопками. Даже изо всех сил вытянув протянутую в люк руку, человек не мог их нажимать.

— Это органы управления! — никто не спросил, откуда Виктор это знает, говорил он совершенно уверенно. — И никаких следов радиоаппаратуры. Вот так, други мои. Мнения есть?

— Пилоты-лилипуты. — Поль почесал черные завитки на затылке.

— И самоубийцы вдобавок. Отсек открывается только снаружи.

— Тогда что? — в глазах Уэйна появился интерес ищейки.

— А хрен его знает! — слово «хрен» он сказал по-русски, не найдя эквивалента, Клер удивленно подняла брови. — Давайте сюда взрывчатку. Самое время.

— Хорошо бы прямо на старте… — предложил Поль, но русский отверг:

— Перед стартом обязательно осмотрят досконально. Ставь часовую мину.

— Какое время?

— Сутки, я думаю.

— Жаль только, таймеров у меня маловато. Если тут рядом проходят топливные магистрали, может получиться совсем хорошо, чем бы этот гроб не питался, оно горит.

— Оставь немного на дверь. — Уэйн шумно высморкался в кепи, не смущаясь, нахлобучил снова. — Раз так, двигаем дальше. Кто возражает? Поль, может, вы с ней пойдете назад? Ты ее проведешь. А мы с Вик…

— Нет! — Клер глянула им в глаза.

— Ну уж, я тебя не брошу!.. — Поль поглядел на Уэйна как-то виновато. — И вас тоже, ребята…

Офицерский сектор 12/131-КZ

— Вальтер, вечером мы тебя ждем — у Макса день рождения!

— Постараюсь прийти. — Он отвернулся от Бауэра, когда тот закрывал дверь в комнату, но уснуть не удалось. — Цум тойфель!

Словам таким Вальтер научился от батюшки, тот начал карьеру столяром и знал толк в выпивке и ругани. Первое его и доконало, когда Вальтеру исполнилось четырнадцать. Отец приветствовал приход Гитлера и сумел как-то угодить новой власти так, что получил доходную должность в аппарате, а сына смог отдать в интернат СС.

Вальтер вытянулся на койке — двухметровый нордический красавец, белокурый и голубоглазый. Хотя остальные из отряда 131-КZ носили сероватую полевую форму СС, их командир ходил в любимом черном, с серебряными нашивками штурмбаннфюрера. Недурно для двадцати трех лет, если даже не вспоминать о почетном мече из рук рейхсфюрера СС. За «Аугсбург». Ступень отменной лествицы. Конечно, многие завидовали, особенно когда пополз слух, что Вальтера единственного в столь молодые годы пригласили в замок Вавельсбург[14], к фюреру. Черт бы заткнул болтливые глотки.

О «крещении кровью» в подземельях замка у Вальтера остались самые смутные воспоминания, но уж встреч с фюрером он не забыл. Дважды видеть этого мирового гения — не всякий армейский генерал такого удостоится! От Гитлера просто било энергией воли.

Вальтер взял со столика у кровати и надел золотые швейцарские часы — ничего, скоро у Германии будут лучше, только закончим войну. Тогда и жирным потомкам Телля не удержаться в стороне.

В отличие от казарм охраны, в комнатах 131-КZ жили по двое и стояли нормальные кровати с панцирными сетками. Вальтер не одобрял такого комфорта — воины Рейха не должны себя баловать. Ладно, ребята и так выкладываются за день, пусть хоть поспят на мягком.

Вальтер вышел в коридор с голыми лампочками под потолком. Спустился узкой бетонной лестницей в офицерскую столовую. Сегодня на ужин была свинина с капустой, «истинно тевтонское блюдо», говорил Бауэр. Иногда Вальтеру нравилась его болтливость, оберштурмфюрер развлекал его лучше, чем это сделал бы попугай.

Гитлер тогда сказал: «Вы — истинная надежда Рейха». Конечно, не единственная, не будем страдать манией величия. Были иные тайные силы.

В столовой почти никого не было, низкое сводчатое помещение слабо освещал пяток ламп в сетках. Над окном раздачи — надоевший за год девиз насчет судьбы.

Вальтер воткнул вилку в кусок свинины, поморщившись — он не любил мясо с прослойками сала. И тут же замер, наклонившись к столу. Еда пахла как-то… Как-то неправильно. Такое значит — нечто произойдет в ближайшем будущем. Предвидение укололо иглой правый висок — а что-то уже произошло.

Пища отдавала кровью.

Подземные коммуникации

«Добро пожаловать в метро «Аугсбург»!

Уэйн прочитал это на картонном плакатике над дверью в конце коридора. Время двигалось неумолимо, и предчувствия становились все хуже и хуже.

— Тащи ее сюда! — кто-то отчетливо сказал за дверью по-немецки.

— Зо, зо!

Уэйн прижал спину к стене — судя по шуму, там что-то грузили и переговаривались человек десять, не меньше. Он знаками показал, как действовать. С сожалением погладил одну из гранат у пояса — все взяли по две, для большего просто не было места.

Он ногой распахнул стальную дверь, (какой легкой она оказалась), и четыре ствола изрыгнули серии щелчков. Взвизгнула какая-то шалая пуля.

Серо-зеленые фигуры падали, лязгнуло несколько раз, один вскрик и все. Одиннадцать человек умерло, не поняв, что происходит. Клери тяжело дышала, смаргивая невольные слезы.

— И правда, метро, — сказал Поль, опуская СТЭН и вынимая пустой магазин.

Перед ними открылось низкое и очень просторное помещение из того же голого бетона. Два рельсовых пути, вмурованных в пол, уходили в полукруглые тоннели, там мог бы проехать грузовик. Над темными жерлами тоннелей белые таблички с цифрами: 1 над правым и 3 над левым. Меж обычными рельсами лежал ярко-желтый, токопроводящий. На стене — герб, ниже — красная надпись «АУГСБУРГ-2». Вместо названия станции.

Пути сближались, оканчиваясь у поворотного