Зависть кукушки - Анна Акимова

Сергей слышал сквозь сон, как плакала Груня, но не стал открывать глаз. Пусть поплачет. Когда плачешь, становится легче. Сам он не плакал с того самого дня, когда умерла бабушка Маша…

Вот и Вовка умер. Ушел туда, куда ушли его мать, бабушка Маша, Ольга… И куда его понесло, куда он ехал? Полная неизвестность, ничего он не знает про Вовку. И никогда ничего не знал… так только, в общих чертах… Странно сложилась жизнь – родной брат Вовка всегда был сам по себе. Наверное, потому, что они почти не жили вместе. Когда он переехал к отцу, Вовка почти сразу же переселился к бабке. Это было как раз в тот год, когда умерла бабушка Маша.

…В то лето они с Ольгой и бабушкой Машей почему-то долго не уезжали на дачу. Было уже очень тепло, листья на деревьях и трава уже были большими, а они все сидели в городе.

Сережа очень любил дачу. Там можно было бегать и прыгать, висеть на ветках старой березы, валяться на траве. На грядках там росла клубника, а на кустах смородина и малина, там была поляна, густо заросшая белой кашкой, его любимыми цветами. Там с утра гомонили птицы, а ночами в траве пели кузнечики. И жили они там с бабушкой Машей и Ольгой, а дед и бабушка Нина приезжали изредка, только на выходные. Словом, там была не жизнь, а праздник, и этот праздник теперь откладывался со дня на день!

Со скуки Сережа увязался за Ольгой в магазин. Выйдя во двор, они увидели детей, играющих со щенком. Щенок был маленький, беленький, очаровательный. Он тоненько тявкал и бегал вдогонку за смеющимися детьми. Сережа остановился было, с восторгом глядя на щенка, но спустившаяся с крыльца Ольга крепко взяла его за руку и повлекла за собой.

Когда они вернулись из магазина, катя тяжелую сумку на колесиках, детей во дворе не было, и щенок бегал один. Сережа кинулся к нему, взял на руки и прижал к груди. Щенок смотрел на него круглыми вишневыми глазками и вилял крошечным хвостом. Он был похож на растрепанный белый цветок, и Сережа про себя назвал его Кашкой.

– Оля, – он умоляюще посмотрел на Ольгу, – давай возьмем его домой!

– Не разрешит бабушка, – вздохнула Ольга. – Ты поиграй с ним немного и домой приходи. Я тебе молочка дам и хрящиков из супа, ты его покормишь.

И она покатила сумку к крыльцу.

Сережа тискал и гладил щенка. Он был такой хорошенький, теплый и приятно пах. Сережа тоже понравился щенку, он вилял хвостиком и лизал его в щеку.

– Эй, шелудивый! – раздалось сзади. Сережа испуганно оглянулся. Позади него стояла Лялька Сиделкина.

Эта большая девочка жила в их подъезде со своей матерью. Еще с ними жил дедушка-профессор, Сережа не знал, кем он приходился Ляльке. Лялька была самой главной во дворе. Она всеми командовала, и ее все слушались. И она была опасна, могла обидеть и побить, Сережа знал.

Впервые он столкнулся с ней еще давно, зимой. Он гулял во дворе, а она подошла и спросила:

– Эй, а твой брат в какой школе учится?

– Какой брат? – спросил он.

– Ну симпотный такой, Вовчик. Он в какой школе учится?

– Я не знаю, – признался Сережа.

– Не знаешь, где твой брат учится? Ты че, дебил? А почему он здесь не живет, с вами?

– Не знаю, – повторил Сережа.

– Не знаешь ни хрена, дебил шелудивый! – озлилась Лялька и пнула его ногой по коленке. Даже через двое теплых штанов было очень больно.

Дома он спросил у Ольги:

– Кто такой дебил шелудивый?

Ольга, занятая делами, ответила рассеянно:

– Дебил – значит дурачок. А шелудивый – это у кого болячки по телу. Только это нехорошие слова, ты их не говори…

Он вздохнул. Значит, эта злая девочка обозвала его правильно, у него болячки, и он туповат, бабушка Нина тоже так говорит.

С тех пор он старался не попадаться на глаза Ляльке. Но все-таки попался!

– Ты, шелудивый! – повторила Лялька. – Ты зачем нашего Рекса цапаешь своими лапами погаными? Заразить его хочешь?

И она вырвала у Сережи Кашку, живого, теплого, полюбленного, и унесла его в подъезд. А он остался плакать.

Весь вечер он строил планы. Он украдет Кашку! Украдет и увезет на дачу. Ведь они поедут на дачу. Придет такси, он схватит Кашку и прыгнет в машину. Оля и бабушка Маша разрешат, они добрые. Кашка будет жить с ним на даче, а потом случится что-нибудь такое, что все уладится. Например, бабушка Нина потеряет что-нибудь, а Кашка найдет и понравится бабушке, и она скажет: «Пусть собака живет с нами, она умная и полезная». Или к ним залезут воры, а Кашка их покусает…

Он долго не мог заснуть и утром проснулся поздно. Ольга возилась на кухне, бабушки Маши не было дома. Сережа поинтересовался, где она.

– К Саратовне побегла. – Саратовной Ольга называла Маргариту Сократовну, бабушкину подругу, к которой та изредка выбиралась.

– Оля, а мы когда на дачу поедем? – с надеждой спросил Сережа.

– Не сегодня уж точно, – вздохнула Ольга. – Похоже, гроза собирается, голова прямо разламывается. И парит с самого утра. Я сейчас за молоком схожу, а ты никуда не выходи, пока не вернусь.

– Ладно, – пообещал Сережа.

Было действительно очень жарко. Сережа побрел на балкон, тот, что выходил на теневую сторону дома. Перегнулся через перила и стал смотреть вниз. С этой стороны дома были посажены березы, под которыми стояли скамейки. Здесь, на скамейках, любили отдыхать пожилые жители «академического» дома. Под самым Сережиным балконом сейчас сидели тетя Клава, мать Ляльки Сиделкиной, и нянька из соседнего подъезда, которую все звали Семеновной. Они грызли семечки и о чем-то разговаривали. Сережа прислушался.

– …притащила откуда-то погань эту. Всю квартиру мне загадил! Старпера моего чуть удар не хватил!

– Поди ж ты! – удивилась Семеновна. – А ты чего?

– Чего? Дурище своей по морде вмазала. А гадость эту удавила и в мусорку выкинула!

– Удавила!.. – поразилась Семеновна.

– Удавила, делов-то! Тряпку накинула и удавила!

Сережа побежал в комнату, споткнулся о порожек и упал, но боли не почувствовал. Трясущимися руками он долго не мог открыть входную дверь, но все-таки открыл, слетел вниз по лестнице, выскочил из подъезда и кинулся в дальний конец двора, к мусорным бакам. Вцепившись в край контейнера, он подтянулся на руках и заглянул в его вонючее нутро. Он шарил глазами по груде мусора и наконец увидел: из-под капустного листа торчала маленькая, грязновато-белая, несчастная лапа с нежными, прозрачными коготками.

Руки не удержали Сережу, и он упал, ободрав коленки о стенку контейнера, но тут же вскочил и побежал. Ему нужна была Ольга, и он сначала кинулся домой, но вспомнил, что Ольга пошла в магазин и выбежал за ворота, туда, куда ему категорически запрещалось выходить одному. По шоссе потоком шли машины, а на другой стороне, у светофора, стояла бабушка Маша, и ждала зеленого света. Бабушка Маша тоже могла спасти его от того ужаса, от которого он убегал, и Сережа кинулся к ней.