Прощение - Ирса Сигурдардоттир

Наконец-то долгожданная возможность выяснить, что же все-таки происходит. Несмотря на то что накануне вечером они присутствовали на парковке, где нашли тело, сегодня их снова перевели в глубокий резерв. В то время как другие члены следственной группы сбились с ног, выполняя поручения босса, Хюльдар и Гвюдлёйгюр сидели практически сложа руки. Выглядело это абсурдно, учитывая, какой объем работы предстояло сделать.

Из разговора между Эртлой и детективом по соседству выяснилось, что ему поручается просеять кучу всевозможной информации. За прошедшую ночь специалисты отдела криминалистической экспертизы изучили содержимое лэптопа и телефона Стеллы, передав копии всех материалов, которые сочли интересными. Они также проследили активность Стеллы в соцсетях, и теперь следователю предстояло хотя бы бегло просмотреть сотни, если не тысячи постов. Более внимательного изучения требовали и записи с камер наблюдения, поскольку первое знакомство с ними не дало никаких результатов. Обнаружение потенциальных подозреваемых затруднялось из-за присутствия в фойе огромных толп, собиравшихся там до начала сеанса и в перерывах. Что касается результатов вскрытия, то их ждали с минуты на минуту, вместе с предварительным отчетом по материалу, найденному там же, где было обнаружено тело девушки. Чтение последнего не должно было занять много времени, поскольку, как накануне вечером рассказали Хюльдару криминалисты, никаких улик на автомобильной стоянке не нашли, если не считать листка бумаги с цифрой 2.

В довершение всего был составлен длинный список людей, которых предполагалось опросить, причем некоторых повторно — в особенности тех, кто, как например родители Стеллы, пребывал в шоковом состоянии. Услышав об этом, Хюльдар навострил уши, рассчитывая, что речь зайдет о вызове подростков, и тогда у него будет повод снова привлечь Фрейю. Но Эртла об этом не упомянула. Оставалось только надеяться, что их враждебные отношения не нанесут вреда расследованию. Конечно, она не сказала ни слова ни об имейле, ни о буллинге. Возможно, еще работала с этой информацией.

— Если б я располагала неограниченными ресурсами, то послала бы кого-нибудь поговорить с теми двумя женщинами, в почтовый ящик которых подбросили телефон, — раздраженно выдохнула Эртла. — Одна из них определенно ведет себя подозрительно. Мне не удалось ее расколоть, но она очень нервничала. На мой взгляд, неестественно нервничала.

— Мы с Гвюдлёйгюром можем ими заняться, — неосторожно вставил Хюльдар, выдав себя с головой. — Пусть с ними поговорит кто-то другой. Получить другое мнение — в этом есть смысл.

Эртла крутанула головой. Гвюдлёйгюр тут же склонился к компьютеру, притворившись, что не слушает.

— Что? Вы двое?

— Конечно. Почему бы и нет? Делать нам все равно нечего. Или ты приготовила для нас другое задание? Мы слушаем. — Хюльдар мило улыбнулся, за что удостоился презрительного взгляда босса. В душе´ промелькнула минутная ностальгия о тех давних днях, еще до того как они переспали, до того как Отдел внутренних расследований пропустил их через свои жернова, перемолов былую дружбу. Неужели все кончено и они больше никогда не назовут друг друга партнерами?

— Ладно. Пусть так. Отправляйтесь. — Эртла подбоченилась, и по ее лицу тенью скользнула злобная ухмылка. — И возьмите с собой Каури. Мне будет так же приятно избавиться от него, как и от вас двоих.

Детектив, с которым она разговаривала, подобострастно хихикнул, но Хюльдару было наплевать. Он добился своего — выбил задание. И теперь, не отпуская ее взгляд, спросил:

— Которая?

— Которая — что?

— Которая из тех женщин нервничала? Медсестра или врач?

— Медсестра, Ауста. Врачиху зовут Тоурей. Вся информация в отчете. Отчет в папке на сервере. И не забудь — у Каури лодыжка. — Эртла повернулась обратно к своему собеседнику, продемонстрировав Хюльдару непреклонную спину, туго обтянутую рубашкой.

* * *

Медсестра Ауста принадлежала к тому типу жизнелюбов, которые ежедневно после работы занимаются джоггингом[6] или совершают прогулки в горы, а по выходным колесят на велосипеде, наматывая сотни километров. Она буквально источала позитивную энергию. Хотя на дворе стоял декабрь, ее густые, до плеч, блондинистые волосы отливали солнцем, а кожа — здоровым загаром. Задетый столь вопиющей несправедливостью, Хюльдар подавил тяжкий вздох. Впрочем, дальнейшие мысли в этом направлении увяли сами собой, когда из памяти всплыли грязные комментарии Хельги о лесбиянках.

Приходу полицейских Ауста не обрадовалась и долго стояла в дверях, надеясь, что гости передумают и отправятся восвояси. Столкнувшись с равным упорством с их стороны, она в конце концов позволила им войти. И это при том, что они вовсе не с неба свалились. Хюльдар позвонил заранее, логично предположив, что женщины будут на работе и разговаривать придется в каком-нибудь тихом уголке больницы. Или даже на улице, в машине. Но та, которая интересовала их в первую очередь, оказалась дома.

— Уж не знаю, что вы от меня хотите. Я еще вчера сказала вашим коллегам, что девушку эту мы не знаем. Могу повторить то же самое сегодня.

Она провела их на кухню, жестом указала на стулья, но кофе не предложила. Да что там кофе, даже стакана воды. Как и в остальном доме, здесь царили порядок и простота, хотя взгляд постоянно натыкался на свидетельства того, что здесь живут дети.

Холодильник украшали детские рисунки. Некоторые представляли собой простенькие наброски, сделанные цветными карандашами и выдававшие неуклюжую руку ребенка, едва начавшего учиться изображать людей, — кружки с глазами и ртом, палочки вместо рук и ног. Другие были выполнены заметно лучше, и люди на них изображались с волосами и в одежде.

Многие изображали семью: четыре улыбающиеся фигуры в платьях, две большие и две маленькие, все держатся за руки. Каждую фигурку сопровождали простенькие подписи: «Мамочка», «Мамочка», «Оуск» и «Соуль». Короткие имена девочек оказались как нельзя кстати — для более длинных, выписанных большими, нетвердо стоящими буквами, на бумаге не хватило бы места. Из задней комнаты доносился саундтрек мультика. Похоже, маленькие художницы были дома.

— Мы просто зададим несколько вопросов. — Хюльдар выдвинул кухонный стул. — Много времени это не займет. Иногда кое о чем вспоминаешь с опозданием, так что мы лишь уточним кое-какие детали.

Ауста осталась стоять, прислонившись к шкафу, а трое мужчин сели; Каури поставил рядом с собой костыли.

— Что у вас? — Медсестра взглянула на высовывающуюся из-под стола загипсованную ногу. Хюльдару ее интерес показался фальшивым: уж кого-кого, а больных она и на работе навидалась. Лично он был совершенно равнодушен к поддержанию закона и порядка в свое свободное время. Вот почему и ее вопрос интерпретировал как проявление тактики затягивания.

— Сломал лодыжку, — объяснил Каури, но не остановился на этом, а завел унылую пластинку с изложением изрядно всем надоевших подробностей своего несчастья. Ауста могла быть довольна: хитрость удалась. И все же данная история была не столь утомительна, как размышления о дежавю на автомобильной стоянке. Перейти к ним ветеран не успел — Хюльдар, уже слышавший все это в машине, помешал ему: