Человек с синдромом дна - Алина Витухновская

— Тоже самое. Только заменила бы слова отрицательное на «положительное». Ежели мыслить глубже — отыгрывать тему Небытия от Бытия — в некотором роде профанное и проигрышное занятие (ловушка дуализма). Посему, я предлагаю понимать Небытие в высшем своем проявление — как нечто независящее от определенности и диктата бытия, то есть, могущее (не) — существовать самостоятельно. (А.В.)

Про «страдание облагораживает». Ан нет, страдание изворотливым делает, мелочным, подленьким, как-бы в тень себя существо превращает. Если некто с глубоко страдающей душой и опытом, с понимающим высокодуховным лицом, пришел к вам, помощь оказывать, бойтесь его как мошенника, как вора, как грабителя. Ибо пришел он что-то испортить, либо отнять у вас, тем страдание и питается. Оттого и поощряемо. Своего рода бизнес низших сущностей, прикинувшихся высшими.

Проблема некоторого непонимания между автором и читателем, не в непонятном и нетипичном языке. Мой язык, к примеру, бывает довольно прост и порой брутален.

Дело в том, что текст ныне (современный и идеальный текст) в принципе не обращен к человеку, или же обращен к нему весьма формально и условно.

Идеальный текст онтологически неконтекстуален. Поэтому ему нет места в какой-либо градации — философской и литературной. Он есть чистая констатация и обращен напрямую к Смыслу. То есть, он и есть Смысл.

Смысл же — в моем случае — субъектен. И не подразумевает мира ни до, ни после себя. Это то, что принято именовать «апокалипсисом смысла». Конечно же не смысла как такового, но некоего общечеловеческого смысла. Поэтому мне нет места ни среди традиционалистов, ни среди классических гуманистов.

Если и есть чаемое вами (не мной) бессмертие, то оно не в мифической вечности или же истории, оно исключительно в небытии (Ничто) — там нет ни вечного возвращения (а значит смерти), ни лже-трактовок, ни лже-интерпретаций. Речь идет об общем небытии как пределе гуманизма, эгоизма, да и всякой идеи, в принципе, идеи в окончательном ее разумении. О небытии как о некоей сверхдемократической гарантии, апофеозе социального гешефта.

* * *

Современные поколения, цивилизованные поколения заработали себе наконец не только новые технологии (как средства восстановления и гламурности), но и некую обороняющуюся инфантильность. Да, именно инфантильность для определенных типов является броней не только от страдания-старения-взросления, но и своеобразным бегством от смерти.

* * *

Архаичное понимание власти связано в первую очередь с подчинением, со всеми этими ролевыми играми в господина и раба или же их вынужденной имитацией. Современное же рациональное сознание идентифицирует власть непосредственно с возможностью, функциональностью, владением ресурсом, и, соответственно автономностью.

Гуманистический психоанализ, гуманизм как таковой легализовали «человека больного», сделали его предметом интереса, неким чуть-ли не абсолютом нового гнозиса. По-сути это было глубоко антигуманным, циническим актом. Больного человека насадили, словно насекомое на булавку в гербарий культуры, и более никто даже не стремится исправить его отчаянное положение. Более того, ему предписано наслаждаться и гордиться своей болезнью — этим сомнительным символом сомнительной «избранности».

У «героя», архетипического героя — всегда есть ахиллесова пята. У меня же нет ахиллесовой пяты. В этом смысле — я не герой. Ибо архетипический герой — всегда демонстрация уязвимости. Религиозно-управленческий конструкт.

1. Как только вы начинаете ностальгировать, придавать воспоминаниям статус законченной личной истории, вы как-бы прописываетесь в смерти.

2. Поэтому я стираю воспоминания, придавая им исключительно статус публичной Биографии. То есть, если я помню, то помню ради галочки. Я не помню — Для Самой Себя. Для меня вспомнить (чувственно) — почти равно умереть.

В этом смысле — лелеять прошлое — некрофилично. И в этом смысле — я человек без прошлого.

3. В смерть можно пятиться. Но можно и опадать.

Интеллект противится морали не меньше, чем ей противится безумец. Персона умная лишь изображает моральность. Глупец отрицает. Но среднестатистический идиот как правило является моралистом. Он полагает мораль неким гарантом своей безопасности. Собственно, напрасно. Все великие вещи опровергали и опровергают мораль. Наука опровергает мораль.

История опровергает мораль. Ваш «бог» миллион раз опровергает мораль. Нет ничего более аморального, чем самая идея бога. Притом, мне близка мелкобуржуазная мораль. Исключительно как политический мессидж. Равно как востребывающая, отбирающая и утверждающая мораль отмщения.

* * *

Текст всегда политичен. Оттого субъектный гений, гений с Личным Интересом, как правило находится в проигрыше. Гений в выигрыше — это уже политик.

* * *

Свободное существо заточено в свободу и ограничено ею, куда более, чем рабы заточены в свое рабство и ограничены им.

* * *

Сомнительное утверждение, что ежели бог умер, то вслед за этим наступает смерть героя. Тот, кто существует в навязанной, тем более, религиозной парадигме — не герой, а смысловая марионетка, обычный ролевик.

* * *

Возомнив себя эгоистами в высших целях, мы всегда встречаемся с эгоистами низшего порядка, которые в своем эгоизме оказываются куда упорнее.

* * *

Именно (и только) Ничто являет собой максимально возможную концентрацию гешефта и гештальта. Для существа с абсолютными амбициями, разумеется.

* * *

Гнозис безъязык. Он не только (уже) не нуждается в Слове, он бежит его. И не только от того, что Слово деформирует (то есть, Добытию нет тождественных определений в этом мире, как и Ничто), но и потому что при попытке быть высказанным (то есть, понятым), он обрекает себя на нефункциональность. Инерциальное Бытие неизбежно окажет ему сопротивление.

Посему — Идеальный Гнозис — это Молчание, плюс силовые ресурсы.

* * *

Без силовых ресурсов — Ничто — ничто.

* * *

Искренность это, во-первых, непрофессионализм. Во-вторых, негениальность.

* * *

При всей своей метафизичности остается декларировать себя как существо глубоко социальное. Ибо метафизика мертва. А поле борьбы осталось прежним. Проще говоря, условный «бог» перешел в безусловный социум, не только потеряв, но и нарастив свои мускулы-свойства.