Полная луна - Пэлем Грэнвил Вудхауз

– Много лет, – прибавил Генри.

– Вы видели таких свиней? – спросил граф.

– Никогда!

– Она жирнее всех, – сказал Галли, – кроме Лорда Берслена из Бриднорта, но тот уже стар. Вы получите огромное наслаждение. Когда ты едешь в замок, Кларенс?

– Завтра, в двенадцать сорок две. Может быть, мистер Лендсир, мы встретимся на вокзале? Мне пора. Надо зайти к ювелиру.

Когда он ушел, Галли повернулся к Генри. Он был доволен:

– Ну вот, что я тебе говорил?

Генри часто дышал, как дышит человек после тяжелого испытания.

– Почему Лендсир? – спросил он погодя.

– Кларенс очень любит «Загнанного оленя», – отвечал Галли.

Следующее утро застало Бландингский замок в полном блеске. Солнце поднялось с петухами и, набирая силу, сверкало в сапфировом небе, позлащая угодья, обращая воды в серебряный огонь. Пчелы жужжали в цветах, насекомые свиристели, птицы осушали горячий лоб прохладной листвой, сады дышали каждой порой.

Золотые лучи не проникали лишь в одно место – в маленькую комнатку за холлом. Они доходили до нее только под вечер, а потому Типтон Плимсол, выпив чашку кофе, закусив мыслями, пошел туда подумать о своей беде. Он не вынес бы сияния. Собственно говоря, ему подошла бы погода, описанная в «Короле Лире», акт III.

Нетрудно ввергнуть в тоску влюбленного человека, а вчерашнее зрелище, Фредди с Вероникой на скамейке, ввергло бы всякого. Типтон безучастно листал еженедельник, испытывая все горести похмелья без труда и затрат. Э. Джимсон Мергатройд был бы оскорблен и разочарован, заподозрив самое худшее.

Еженедельник бодрости не прибавлял. Он просто кишел изображениями немолодых аристократок, и Типтон удивлялся, что люди тратят деньги на созерцание таких морд. Сейчас он смотрел на фотографии трех лахудр в бальных платьях (справа налево – Куку Бэнкс, Лулу Бессемер и леди Тутти Фосдайк), размышляя о том, что в жизни своей не видел ничего подобного. Поспешно перевернув страницу, он обнаружил актрису с большой розой в зубах.

Собираясь перелистнуть и ее, он вздрогнул, присмотрелся и понял, что это никакая не актриса, а Вероника Уэдж. В заблуждение его ввела роза; он не думал, что она их ест, словно какой-нибудь Навуходоносор.

Непролитые слезы сверкали в его глазах, когда он разглядывал иллюстрацию. Какое лицо! Какое нежное, прелестное, чарующее лицо! А если ты годами видишь его по ту сторону стола? Все это так, но ведь и коварство какое! Простодушный поклонник обманется чистым взором – а тут и змии на скамейках. Мысли несчастного Типтона так смешались, что, уставясь на Веронику горящими очками, он не знал, поцеловать ее хочет или ткнуть в глаз.

К счастью, он этого не решил. Веселый голос сказал: «Привет! Доброе утро, доброе утро», и он увидел в окне голову и плечи изящного человека в сером костюме.

– Да, прекрасное утро, – заключил незнакомец, приветливо глядя сквозь монокль в черной оправе.

– Гыррр, – отвечал Типтон с той же сдержанностью, с какой недавно ответил «Гык» Фредди Трипвуду.

Он понял, что незнакомец – Вероникин дядя Галахад, и не ошибся. Тот обходил владения, словно добрый король, вернувшийся из Крестового похода.

– Но жаркое, – сказал он.

– Что? – сказал Типтон.

– Жарко.

– Где?

– Здесь.

– А!.. – сказал Типтон, глядя в журнал.

– Что ж, – сказал Галли, – я пойду. Увидимся в столовой.

– Где?

– В столовой.

– Что там?

– Мы увидимся.

– Гырр, – сказал Типтон и вернулся к журналу.

Когда Галахад Трипвуд посещал замок, он чувствовал то, что чувствует добрый король, много лет сражавшийся с неверными там, за морем, и, как все тот же король, хотел видеть веселые лица.

Угрюмость молодого гостя его озаботила. О ней он и думал, когда встретил полковника, который грелся на солнышке в розовом саду.

– Эгберт, – сказал Галли, – кто этот тощий длинный тип? Американец. В роговых очках. Похож на одного моего знакомого.

– Это Типтон Плимсол, – отвечал полковник. – Фредди привез. Вообще-то ему место не здесь, а в сумасшедшем доме. Хотя, – прибавил он, – я особой разницы не вижу.

Имя это явственно взволновало Галахада.

– Типтон Плимсол? А он не связан с магазинами Типтона?

– Связан? – Полковник был сильной личностью, а то бы он застонал. – Фредди говорит, он ими практически владеет.

– То-то он показался мне знакомым! – обрадовался Галли. – Видимо, он племянник Чета Типтона. Большой мой друг. Умер, бедняга, а так – прекрасный человек. С одной особенностью: денег уйма, но пил только даром. Разработал целую систему. Болтая с барменом, он невзначай замечал, что подцепил где-то оспу. Тот кидался на улицу, посетители – за ним, а Чет оставался среди бутылок. Великий ум. Ради него я готов любить молодого Плимсола как сына. Почему он такой мрачный?

Полковник горестно махнул рукой:

– Кто его знает!..

– А почему ему место в сумасшедшем доме?

Полковник хмыкнул с такой силой, что пчела, опустившаяся на лавандовый куст, упала, отряхнулась и улетела подальше.

– Потому что он псих. Так себя вести…

– Что он делает? Кусается?

Счастливый тем, что нашел слушателя, полковник выразительно рассказал о беде, постигшей его с женой и дочерью. Когда он дошел до рододендронов, Галли охал и качал головой.

– Не нравится мне это, – сказал он. – Если бы старый Чет услышал, что в рододендронах есть девушки, он бы кинулся туда головой вперед. Здесь что-то не так.

– Вот и поправь, – мрачно сказал полковник. – Ты бы знал, как противно смотреть, когда у твоей дочери разбито сердце! Вчера Вероника отказалась от второй порции горошка. И от жареной утки. Сам видишь.

Двухместная машина Фредди Трипвуда въезжала в родовые угодья. Ночь он провел у шропширских Финчей и одержал одну из самых блистательных побед. Майор и леди Эмили Финч кормили собак изделиями Тодда, что еще хуже Питерсона, и нелегко было их спасти. Но он их спас. Они заказали много корма, и по дороге в Бландинг Фредди просто ликовал.

Однако под конец он подумал, что ему-то хорошо, а другим не очень. Генри Листер – раз. Пруденс – два. Вероника – три. Он задумался, остановившись у свинарника.

Когда появился Галли, он размышлял о Веронике, но перебросился на Генри, тесно связанного с дядей, и сразу же о нем заговорил.