Средневековье. Большая книга истории, искусства, литературы - Паола Волкова

1. Относительно первого следует сказать, что Соломон приводит этот довод от персоны глупца, как видно из Книги Премудрости. Поэтому сказанное, что человек и другие животные имеют подобное начало в порождении, истинно относительно тела, поскольку все животные подобным образом сделаны из земли. Но это неистинно относительно души. Ведь души животных произведены силой некоторого тела, в то время как человеческая душа сотворена Богом. Чтобы показать это, в Книге Бытия (1, 24) говорится относительно других животных: «Да произведет земля душу живую», в то время как относительно человека говорится (2, 7): «И вдунул в лице его дыхание жизни». И так в последней главе Екклезиаста (12, 7) заключается: «И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, Который дал его». И, сходным образом, течение жизни у людей и животных подобно в отношении тела, о котором говорится (Еккл.3, 19) «одно дыхание у всех» и (Прем. 2, 2) «дыхание в ноздрях наших — дым» и так далее. Но течение их жизни не подобно относительно души, поскольку человек — мыслит, а животные — нет. Следовательно, ложно говорится: «Человек не обладает чем-то большим, нежели животные». Следовательно, смерть их подобна относительно тела, но не относительно души.

2. Относительно второго следует сказать, что, подобно тому как говорится, что нечто не может быть создано пассивной способностью, но только активной способностью Творящего, Который может производить нечто из ничего, так и когда говорится, что нечто может быть обращено в ничто, то подразумевается не способность к небытию в сотворенном, но способность в Создателе к тому, чтобы не поддерживать бытие сотворенного. Но говорится, что нечто разрушимо, потому что ему присуща потенция к небытию.

3. Относительно третьего следует сказать, что мыслить посредством чувственных образов — действие, свойственное душе на основании того, что она объединена с телом. После отделения от тела она будет иметь другой способ мышления, подобно другим субстанциям, отделенным от тел, как будет показано позже (q. 89, a. 1).

Глава 1. Соединяется ли интеллектуальная душа с телом как форма?

1. Кажется, что интеллектуальные начала не объединяются с телом как форма. Ведь Философ говорит в третьей книге «О душе» (429b 5), что интеллект является отделенным и что он не является актом какого-либо тела. Следовательно, он не объединяется с телом как форма.

2. Кроме того, всякая форма определяется согласно природе материи, чьей формой она является, иначе не требовалась бы пропорция между материей и формой. Следовательно, если бы интеллект объединялся с телом как форма, а всякое тело имеет определенную природу, то следовало бы, что интеллект имеет определенную природу. И, таким образом, он не был бы познающим все (в соответствии со сказанным выше (q. 75, а. 2)), что противоречит понятию интеллекта. Следовательно, интеллект не объединяется с телом как форма.

3. Кроме того, всякая воспринимающая способность есть акт какого-либо тела и воспринимает форму материальным и индивидуальным образом, поскольку восприятие осуществляется в воспринимающем по способу воспринимающего. Но форма познаваемой вещи воспринимается интеллектом не материальным и индивидуальным образом, а скорее нематериальным и универсальным, в противном случае интеллект, подобно чувству, обладал бы способностью познавать не нематериальное и универсальное, но только единичное. Следовательно, интеллект не объединяется с телом как форма.

4. Кроме того, способность и действие относятся к одному и тому же, ведь то, что может действовать, и то, что действует, — одно и то же. Но интеллектуальное действие не относится к какому-либо телу, как явствует из сказанного выше (q. 75, a. 2). Следовательно, и интеллектуальная способность не является способностью какого-либо тела. Но сила или способность не может быть более отделенной или более простой, чем сущность, от которой производятся сила или способность. Следовательно, и субстанция интеллекта не является формой тела.

5. Кроме того, то, что имеет бытие само по себе, не объединяется с телом как форма, поскольку форма есть то, посредством чего нечто есть, и, таким образом, бытие формы не относится к форме самой по себе. Но интеллектуальное начало имеет бытие само по себе и является субсистирующим, как было сказано выше (q. 75, a. 2). Следовательно, оно не объединяется с телом как форма.

6. Кроме того, то, что присуще какой-либо вещи самой по себе, присуще ей всегда. Но форме самой по себе присуще быть объединенной с материей, ведь она является актом материи не акцидентальным образом, а по своей сущности, в противном случае из материи и формы возникало бы не субстанциально, а акцидентально единое. Следовательно, форма не может быть без собственной материи. Но интеллектуальное начало, поскольку оно неразрушимо, как было показано выше (q. 75, a. 6), остается не объединенным с телом, когда тело разрушено. Следовательно, интеллектуальное начало не объединяется с телом как форма.

Но против: согласно Философу, в восьмой книге «Метафизики» (1043a 19), отличительный признак берется от формы вещи. Но отличительный признак, устанавливающий вид человека, есть «разумное», что говорится о человеке на основании интеллектуального начала. Следовательно, интеллектуальное начало есть форма человека.

Отвечаю: следует сказать, что интеллект, который есть начало интеллектуального действия, является формой человеческого тела. Ведь то, посредством чего нечто действует первично, есть его форма, которой атрибутируется это действие, подобно тому как то, посредством чего тело первично делается здоровым, есть здоровье, и то, посредством чего душа первично познает, есть познание; поэтому здоровье есть форма тела, а познание — души. И это происходит на том основании, что ничто не действует иначе, чем согласно тому, что оно актуально, и то, благодаря чему оно действует, есть то, благодаря чему оно актуально. Но очевидно, что то первичное, благодаря чему тело живет, есть душа. И поскольку жизнь обнаруживается в различных степенях жизни согласно различным действиям, то начало, посредством которого мы первично совершаем какое-либо из этих действий жизни, есть душа, ведь душа есть первое, посредством чего мы питаемся, и чувствуем, и перемещаемся, а также то, посредством чего мы познаем. Следовательно, то начало, посредством которого мы первично познаем и которое называется интеллектом, или познающей душой, есть форма тела. И таково доказательство Аристотеля во второй книге «О душе» (414a 12).

Но если кто-либо хочет сказать, что познающая душа не есть форма тела, то надлежит, чтобы он изыскал способ, которым то действие, которое есть познание, было бы действием этого конкретного человека, ведь всякий знает из опыта, что он сам есть тот, кто познает. Но какое-либо действие атрибутируется чему-либо трояко, что проясняется Философом в пятой книге «Физики» (224a 31), ведь говорится, что нечто движется или действует или согласно себе целиком, как лечит врач, или согласно части, как человек видит посредством глаза, или акцидентально; так, говорится, что белый строит, поскольку строителю случилось быть белым. Следовательно, когда мы говорим, что Сократ или Платон познает, очевидно, что познание не атрибутируется им акцидентально, но атрибутируется им, коль скоро они — люди (что есть сущностная предицикация). Следовательно, надлежит говорить, или что Сократ познает целиком согласно себе, как полагал Платон, говоря, что человек есть разумная душа, или следует говорить, что интеллект есть некоторая часть Сократа. Первого же быть не может, как выше было показано (q. 75, a. 4) из-за того, что один и тот же человек есть тот, кто охватывает собой и познание, и чувство, чувства же нет без тела, поэтому надлежит, чтобы тело было некоторой частью человека. Следовательно, остается, что интеллект, посредством которого Сократ познает, есть некоторая часть Сократа, и, таким образом, интеллект как-либо объединяется с телом Сократа. И Комментатор говорит в комментарии на третью книгу «О душе», что это соединение происходит посредством умопостигаемых видов, которые имеют двойного носителя, то есть один — возможностный интеллект, и другой — фантасмы, которые есть в телесных органах. И, таким образом, посредством умопостигаемых видов возможностный интеллект соединяется с телом того или этого человека. Но это соединение или единство не является достаточным для того, чтобы действие интеллекта было бы действием Сократа. И это ясно благодаря сравнению с чувством, от которого Аристотель приходит к рассмотрению того, что суть интеллекты. Ведь фантасмы так относятся к интеллекту, как цвета к зрению, как говорится в третьей книге «О душе» (431a 14). Следовательно, как виды цвета есть в зрении, так виды фантасмов есть в возможностном интеллекте. Ясно же, что из-за того, что цвета, подобие которых есть в зрении, находятся в стене, действие зрения не атрибутируется стене, ведь мы не говорим, что стена видит, но скорее — что стена является видимой. Следовательно, из-за того, что виды фантасмов есть в возможностном интеллекте, следует не то, что Сократ, в котором находятся фантасмы, познает, а то, что те или эти фантасмы являются познаваемыми.