Бригада (1-16) - Александр Белов

тот момент, когда оно с грохотом обрушилось на пол, Саша выскочил из своего укрытия.

Каверин мгновенно юркнул за спину охранника, тот схватился за пистолет, но Белов уже жал на курок. «Магнум» дважды вздрогнул, выпуская пули, – и охранник грузно осел на пол, оставив своего босса без всякой защиты.

Белов мельком взглянул на оторопевшего прораба и коротко указал ему пистолетом в угол. Насмерть перепуганный строитель тут же шмыгнул туда и, прикрыв руками голову, присел на корточки.

Каверин и Белов остались одни – глаза в глаза.

Саша, не опуская пистолета, направленного в лоб врага, двинулся вперед. Бледный, как мел, Каверин отступал, пятился, беспомощно озираясь по сторонам. Наконец он уперся в перила, ограждавшие галерею второго этажа. За его спиной был высокий обрыв с котлованом бассейна внизу.

Не произнеся ни слова, Белов вплотную приблизился к Володе. Ствол «магнума» почти уперся ему в грудь. Спасения не было. И тогда Каверин одним молниеносным движением сорвал с головы каску, ударил ею по пистолету и тут же рванулся в сторону.

Вряд ли это можно было считать попыткой спастись – скорее это был жест отчаянья. Белов без труда удержал свой «магнум» в руке и хладнокровно выстрелил в спину убегавшего Каверина. Володя рухнул на спину, как подкошенный.

Затворная рама «магнума» замерла в заднем положении – пистолет был пуст. Саша вставил новую обойму и пуля за пулей – всю без остатка – садил в мертвое уже тело Каверина – бешеного шакала, отравившего ему жизнь.

Все было кончено. Но Белову показалось этого мало. Он взял Каверина за ноги и подтащил его к перилам. Не без труда перевалив через них труп, он столкнул его вниз. Тело Владимира Евгеньевича Каверина рухнуло на дно котлована его торгового комплекса. Секундой позже оттуда донесся глухой звук удара о землю.

Белов повернулся к прорабу, окинул мрачным, тяжелым взглядом его скорчившуюся в углу фигуру. Прораб, не мигая, смотрел на него круглыми от ужаса глазами. Вдруг Саша едва заметно усмехнулся и поднес к губам палец. Прораб, не веря своему счастью, тут же кивнул и с готовностью повторил его жест.

Достав платок, Саша тщательно протер «магнум», швырнул его вниз и, не оглядываясь, направился к лестнице.

LI

Выехав из ворот Мосфильма, Киншаков свернул направо. Метров через триста он притормозил. К его джипу стремительно подошел парень в невзрачной курточке и бейсболке, надвинутой на самые брови. Это был Белов.

– Привет, – буркнул он, усевшись рядом с Киншаковым.

– Привет, – кивнул тот, трогая машину.

– Спасибо тебе, Саш, – повернулся к водителю Белов. – И Славе, и ребятам спасибо – клевый трюк.

– Сам-то видел?

– Видел, я же сзади в машине сопровождения ехал.

– Заметь – с одного дубля, – мельком улыбнулся Киншаков. – Валерка Филатов, царство ему небесное, о таком трюке мечтал. Так что считай – это тебе от него подарок. Кстати, если покопаются – могут сообразить…

– Да кому это сейчас надо!.. – поморщился Саша.

– И куда ты теперь – в подполье? – искоса взглянул на Белова каскадер.

– А меня нет, – мрачно глядя прямо перед собой, произнес Белов. – Я мертвец.

После этих слов оба замолчали. А возле Университета Саша попросил остановиться.

– Тебя подождать? – спросил Киншаков.

– Нет, Саш, – покачал головой Белов. – Дальше я сам. Прощай.

– Прощай, – протянул ему руку Александр. – Будет трудно… Ну, в общем, ты понял, да?..

Саша кивнул, выскочил из машины и быстро скрылся за деревьями.

В это время Оля с Ваней в Шереметьеве проходили регистрацию на рейс Москва – Нью-Йорк. Ольга, в нелепом черном парике, с чересчур ярким, совершенно не идущим ей макияжем, нервничала. Но не из-за липовых документов – это ей было не впервой. Она переживала за Сашу.

Муж велел им прибыть в аэропорт заранее и как можно быстрее пройти паспортный контроль, чтобы обезопасить себя от возможных неожиданностей. Сам Саша обещал приехать в самый последний момент. Именно по этой причине – из-за того, что она не знала, где он сейчас и что с ним – на душе у нее было неспокойно.

Регистрация прошла без сучка без задоринки. Переступив условный рубеж отечества, Ольга с Ваней устроились в зале и стали ждать Сашу…

В этот теплый и тихий майский вечер на смотровой площадке Воробьевых гор было многолюдно. Но Белов не замечал веселой, говорливой толпы. Со всех сторон он был окружен людьми – и в то же время оставался один. Один как перст.

В его памяти отчетливо и ярко предстало раннее утро далекого восемьдесят девятого года. Космос, Фил, Пчела – тогда все они были вместе. Он вспомнил клятву, которую они давали друг другу здесь, на Воробьевых горах, и его сухие губы сами собой зашевелились, повторяя те священные слова:

– Клянусь… что никогда… что никогда никого из вас… я не оставил в беде… – шептал Саша. – Клянусь всем, что у меня осталось…

Саша опустил руки на прохладный гранит парапета. Он смотрел на величественную панораму древней столицы, но видел только бесконечно дорогие лица друзей. В его влажно поблескивающих глазах застыла вечная печаль и боль.

– Клянусь, что никогда не пожалею о том, что был вашим другом… – прошептал он. – И никогда не забуду вас, братья!..

Помедлив, он снял с запястья часы и резким ударом разбил их о парапет. А потом широко размахнулся и что было сил зашвырнул их далеко на склон.

LII

– Мама, где папа? – в который уже раз повторил Ваня.

Оля, напряженно оглядывавшая зал ожидания, не ответила. Этот же вопрос она без конца задавала себе сама. Вдруг у нее зазвонил мобильник.

– Оля… – раздался в трубке голос мужа.

– Саша, где ты ходишь? – раздраженно, но и с облегчением воскликнула она. – Время П..

– Я далеко, – ответил Белов. Он стоял на галерее, нависшей над залом ожидания, и прекрасно видел жену и сына. Их разделяла только стеклянная перегородка и расстояние в каких-нибудь тридцать-сорок метров. – Слушай меня внимательно, Оленька. Бери Ваньку и улетайте…

– Мама, это кто? – дернул мать за рукав Ваня.

– А что случилось? – напряглась Оля.

– Очень тебя прошу – сделай так, как я говорю, – Саша говорил тихо, но изо всех сил своей измученной души старался быть убедительным. – Со мной вам нельзя, это очень опасно. И выкинь мобильный – по нему вас вычислят. Меня все равно будут искать, улетайте.