«Я – АНГЕЛ!». Часть третья: "Клякса бифуркации" - Сергей Николаевич Зеленин

— без всякого стёба. Но произошло это только после насыщения их сельхозтехникой, то есть ближе к войне. До этого же, народ был конкретно «на подсосе».

Забрали трактора и лошадей в армию — пахать стали на собственных бабах, как в лихие времена трехсоттысячнолетнего Монголо-болгарского ига!

По животноводству же — так в полной мере и не восстановились, до самого распада СССР.

В текущей же реальности, всё было несколько иначе.

Весной 1926-го года, завидев в «Сельпо» заграничные товары — народ как угорелый кинулся пахать!

Пахать было на чём, потому что в прошлом году АО «Россредмаш» выпустил пять тысяч тракторов «Мужик», а в этом году вполне всерьёз собрался выкинуть на рынок аж 25 (двадцать пять!) тысяч своих пыхающих и коптящих небо изделий.

Мои агенты ездили и разъясняли, что всего-то делов: скучковались в «Товарищество по совместной обработке земли», получили в лизинг этот набор железяк и чугуняк и, знай себе — паши день и ночь напролёт!

«Топливо»?

По нижеприведённым причинам — достаточно дешёвые нефть и нефтепродукты продавались на каждом углу… По крайней мере на всём протяжении Поволжья.

Так что сельский народ, сам по себе коллективизировавшись — при моём самом минимальном вмешательстве, перепахал все пустоши и залежи. По пришествии осени же, случился рекордный урожай — как бы ни на порядок сбивший цены на продовольствие в городах.

Конечно, «Секонд Хенд» не снял целиком проблему с ширпотребом, но снизив её остроту — позволил какое-то время продержаться без новой гражданской замятни, вплоть до её самого благополучного разрешения.

Впрочем, сейчас я не про это…

Весной 1926-го года, нормализовалась и внешнеэкономическое положение страны.

После добровольной отставки Чичерина, главой Наркомата иностранных дел СССР стал Литвинов, но очень ненадолго — ибо «не по Сеньке оказалась шапка». После этого, эту важнейшую должность занял Ян Ляховецкий — более известный в «реальной» истории под партийным псевдонимом Иван Майский и по должности советского посла в Великобритании периода Второй мировой войны.

Это — довольно интересная личность!

Февральскую революцию Майский встретил меньшевиком, Октябрьскую — уже правым эсером. В Гражданскую войну, сей проныра был министром труда в контрреволюционном правительства омского «Комуча» («Комитет учредительного собрания»), по её завершению — праведным большевиком на довольно высокой, для бывшего белогвардейца должности…

Заведующим печати Наркомата иностранных дел.

Это, прямо-таки самый лютый «трэш»!

Всех членов «Комуча» расстреливали аж целых два раза — в начале 20-х и в конце 30-х годов…

Майский, не только единственный кто уцелел во время массовых репрессий — но и, кто пошёл на повышение. Он был назначен Чрезвычайным и полномочным посланником СССР в Британии и был им бессменно с 1934-го по 1943-й год, после чего стал заместителем Наркома иностранных дел Молотова.

Перед самой смертью Сталина, его наконец-то арестовывают как английского шпиона…

Но хотя он и чистосердечно покаялся в работе на «МИ-6», после смерти Вождя — расстреливают почему-то не его, а Лаврентия Берию. Майскому же, дают всего шесть лет ссылки в северные края — видимо для поправки здоровья, пошатнувшегося во время пребывания в шпионах.

После того, как Хрущёва «попросили» — дело пересматривают, британского шпиона восстанавливают в партии, а приговор отменяют в связи с отсутствием состава преступления. Майский получает персональную пенсию и орден Трудового Красного знамени за заслуги перед Советской Властью и британской разведкой «МИ-6».

Умирает он своей смертью, дожив до девяносто одного года — что делает его просто каким-то политическим уникумом среди кремлёвских!

Раз такой крученный чувак во главе этого ведомства — я совершенно спокоен за советскую внешнюю политику: не только успешно выкрутимся из довольно-таки хреной сетуёвины в данный момент…

Но и в будущем: Черчилля, Гитлера и Рузвельта — вокруг обосцанного пальца обведём!

* * *

В который раз уже убеждаюсь, в мудрости известной народной пословицы:

«Всё, что ни делается — делается к лучшему».

Идеологи большевизма, стремясь ловким финтом «проплыть-проскочить» между Сциллой и Харибдой — между «законами рынка» и «диктатом» плановой экономики, были довольно пристрастны и непоследовательны. Объявив о коммерческой самостоятельности как трестов — так и синдикатов, они тем не менее — опасаясь «реставрации капитализма», предельно жёстко контролировали рынок — стремясь не допустить чрезмерного «развязывания рыночных отношений» и устранить конкуренцию между трестами.

Цены в синдикатской торговле устанавливались большей частью «сверху» в централизованном порядке — без всякого учёта спроса и предложения. «Этажом ниже» процветало махровое кумовство и царствовал откровенный блат, а вовсе не рынок. Для многих трестов, акционерно-кооперативных обществ или даже частно-нэпмановских предприятий — пользующихся благосклонностью большевистских комиссаров из синдикатов, предусматривались привилегии и скидки…

Других же — так же откровенно гнобили!

Как уже неоднократно говорил и повторю ещё не раз: в основе краха НЭПа лежит именно пресловутый «человеческий фактор» — а вовсе не какая-то историческая предопределённость.

Представьте себе такую ситуацию:

Кучка отнюдь не дружных меж собой обдолбышей — не имеющих даже прав на вождение транспортных средств всех категорий, без спроса усевшись за руль экспериментального концепт-кара — вдребезги разкуячила его об ближайшую же бетонную стену, а потом безапелляционно заявила…

Что он и был для этого изначально предназначен — чтоб доехать именно до этой стенки и там сломаться!

Зачем?

Ээээ…

Чтоб потом полезть по ней вертикально вверх.

Кто-то действительно, смог это проделать — забраться на стену, чтоб потом оттуда сверзнуться… Но для большинства, их жизненный путь там и закончился.

У стенки!

Синдикаты, через которые реализовывалась продукция выпускаемая трестами, постоянно задерживали расчеты — лишая последние свободных оборотных средств для приобретения новой, современной техники и оборудования. По Марксу, это — классические взаимоотношения между «производительными силами» и «производственными отношениями»…

Между классами-антагонистами, то есть!

И точно так же, согласно классикам, эти отношения вели к враждебному противостоянию, к тайной «подковёрной войне» между синдикатами и трестами, к положению — когда «верхи не могут, а низы не хотят».

К классической революционной ситуации, говоря своими словами.

Рассмотрим это на примере нефтянки, где эта тайная война между нефтедобывающими трестами и банкующим их продукцией «Нефтесиндикатом СССР» — проходила наиболее остро, усугубляемая «третьей стороной» — транспортниками… С их неподъёмными тарифами за перевозки, ложащиеся тяжкой обузой именно на плечи производителя — тех же нефтедобывающих трестов, то есть.

Непрерывные распри между трестами и «Нефтесиндикатом», между ними всеми вместе — с одной стороны и, с другой — «Наркоматом путей сообщения», акционерным обществом «Каспар» (Каспийским пароходством), которые занималось перевозками нефти — продолжались все двадцатые годы и ни к чему хорошему они привести не могли.

В «реальной» истории революционную