Собрание сочинений - Влас Михайлович Дорошевич

Пожалейте русского писателя!

— Что-о?

— Я ведь здесь вместе с таким-то русскую еженедельную газету издавал. Всё, что было, на неё загубил, вот теперь принуждён публику чёрт знает по каким местам водить. Пионер! Пожалейте пионера русского дела!

Бог знает, что теперь делают «пионеры русского дела» из «Парижской Газеты».

Театр преступления

(Из парижских впечатлений)

Эту статью я посвящаю всем жаждущим славы артисткам без таланта, писательницам без дарования.

Она могла бы носить заглавие:

— Легчайший способ сделаться знаменитостью.

Чтобы стать знаменитой актрисой и известной писательницей, нужна коробка конфет и несколько рыболовных крючков…

Но начнём по порядку.

Крошка-театр «Le Grand-Guignol», на Монмартре, ломится от публики. Чтоб достать место, надо записываться за несколько дней.

Весь Париж знает имя г-жи Режины Марсиаль, как знают имена Лаведана и Режан.

И вся эта известность приобретена в один вечер!

А между тем г-жа Режина Марсиаль не новичок на сцене.

Она уже много лет ищет славы знаменитой артистки и пользуется только маленькой известностью «круглой и совершенной бездарности» среди директоров театров.

Она никогда не шла дальше пятистепенных ролей.

Вероятно, она была так же бездарна в любви, как и в искусстве, и в один прекрасный день узнала, что любовник ей изменяет.

Конечно, это была её приятельница. На что ж у актрис и приятельницы?

Обозлённая г-жа Марсиаль поднесла счастливой сопернице коробку конфет, начинённых… рыболовными крючками.

Я вас прошу остановиться на этом декадентском преступлении

При полной неспособности к чему-нибудь путному, какая способность ко злу!

Какой талант. Находчивость. Изощрённость.

Не только отправить на тот свет, но отправить непременно среди страшных мучений.

«Знать, что жертва умирает в ужасной агонии, мучится невероятно, — какое наслаждение!» — сентенция, которая могла бы занять место в катехизисе «сверхчеловеков».

К счастью для счастливой соперницы, она осталась жива, и г-жа Марсиаль, опозоренная, обесчещенная, была отправлена в тюрьму Saint-Lazare.

Там она встретилась с другой знаменитостью дня — г-жой Бианкини.

Бедняжка подсыпала стрихнина в суп своего мужа, известного рисовальщика костюмов для театра и для больших портних. Ей хотелось быть свободной.

Дама, подсыпавшая в суп стрихнина, была в отчаянии: что будет с ней дальше? Но дама, угощавшая конфетами с рыболовными крючками, поспешила её успокоить:

— Не падайте духом. Карьера только начинается. Это вздор, будто дверь тюрьмы навсегда отделяет человека от мира. Для находчивой женщины тюрьма, это — только уборная, из которой она выходит в свет ещё интереснее. Добрые нравы! О них говорят, но кто о них думает всерьёз! Кому они нужны, добрые нравы, в современном буржуазном обществе? Чем хуже нравы, тем веселее жить!.. Только бы нам выйти отсюда!

Это случилось раньше, чем ждали: две знаменитости были помилованы и «проделали» только год тюрьмы.

И вот когда их выпустили, Париж был оклеен афишами.

— Théâtre Le Grand-Guignol — A Saint-Lazare.

Драма знаменитой г-жи Марсиаль.

Знаменитая «конфетчица» исполнит главную роль арестантки.

Роль другой арестантки исполнит знаменитая отравительница г-жа Бианкини.

Арестантки в роли арестанток! Преступницы в роли преступниц!

С тех пор «Le Grand-Guignol» не знает других сборов, кроме полных, и мирная буржуазная семья отвечает другой мирной буржуазной семье, которая приглашает её в гости «после восьми»:

— Merci, но мы не можем. В этот день мы идём смотреть «A Saint-Lazare».

— Вы увидите знаменитую отравительницу? Ах, какая вы счастливая!

Оглянитесь на зал во время спектакля. Это не кокотки, не кутилы, не прожигатели жизни, ищущие сильных ощущений.

Это тихие и мирные буржуа, пришедшие пощекотать себе нервы зрелищем позора и безобразия, нервы, огрубевшие от сиденья за конторкой.

Они напоминают здесь, в этом театре, свинью, отдыхающую в куче грязи.

Драма…

Надо быть женщиной, чтобы в драму, которая длится четверть часа, вложить столько жестокости и столько сентиментальности.

Действие происходит в тюрьме St. Lazare.

Конечно, героиня пьесы проститутка.

Эти «декадентки» особенно охотно копаются в грязи, точно так же охотно, как другие женщины смотрятся в зеркало.

Проститутка Мадлен, — её играет сама г-жа Марсиаль, — вот уже три месяца как содержится в St. Lazare в ожидании суда.

Она героиня: приняла на себя чужое преступление.

У неё был любовник. Однажды в воскресенье, вечером, они возвращались из-за города, где провели день «на траве».

— Мы были пьяны! — говорит Мадлен. — Но мы не пили вина. Мы были пьяны от объятий.

Тут г-жа Марсиаль, закатывая глаза под лоб, скрипя зубами и нервно передёргивая плечами, рассказывает некоторые детали, — к величайшему удовольствию тихих мирных и нравственных буржуа, которые не могут удержаться от «браво!» — за некоторые подробности.

Итак, «пьяные от объятий», Мадлен и её любовник возвращались в город, когда встретили толстого, пожилого господина, постоянного «клиента» Мадлен.

— Он никогда мне не был так противен, как в эту минуту! — восклицает Мадлен.

Завязалась ссора. Клиент ударил любовника палкой. Тогда тот выхватил нож и ударил им бедного толстяка. Клиент хлопнулся на пол мёртвый.

— Беги! — крикнула Мадлен своему любовнику.

Любовник бежал, а Мадлен осталась около трупа и сказала явившимся полицейским:

— Это сделала я!

— Но ведь ты рискуешь эшафотом?! — ужасается другая арестантка, Мари.

— Что ж! Я умру за него!

История Мари — история совершенно другого сорта.

Она была честной женщиной. Имела мужа, ребёнка.

Но с некоторых пор муж совершенно изменился.

— Он связался с какой-то тварью.

Он бросил работу, являлся домой поздно, по ночами, жена, семья ему опротивели.

Однажды ночью он явился домой весь в крови.

— У меня была драка с приятелем!

И на утро исчез, и больше не приходил.

Несчастье довело брошенную женщину до порока, до преступления.

Арестантки делятся друг с другом своими историями.

— И ты не знаешь, где теперь твой любовник? — спрашивает Мари.

— Нет. Всё, что у меня осталось от него, это — письмо, письмо, которым он приглашал меня на свидание, на наше последнее свидание, тогда, в воскресенье! — говорит Мадлен. — Хочешь, я прочту тебе это письмо.

И, закатывая под лоб глаза, она чувствительным тоном читает письмо.

— Подписано: такой-то.

Мадлен целует его имя.

— Как ты сказала? — не своим голосом кричит Мари. — Это имя моего мужа!

Вот из-за кого он бросил семью. Вот почему он вернулся тогда в воскресенье ночью весь в крови.

Женщины кидаются друг на друга, как разозлённые собаки.

— Тварь! Негодяйка! — кричит Мари.

— Законная жена! А он любил, он ласкал меня! Как любил! Как ласкал! — отвечает ей Мадлен.

— Так нет же, этого не будет! Тебе не удастся спасти его! Он будет наказан! Я открою всё! Я донесу!

— Сумасшедшая! Ты хочешь отправить на гильотину своего мужа!

— Нет! Я отправлю на гильотину твоего любовника!