Люболь. Книги 1-4 - Вера Авалиани

и девушки на шпильках, стена из травы, скрывающая спуск с лестницы, – все это вмиг ее принизило, заставило почувствовать себя старомодной и ветхой.

На нужном этаже надменная размалеванная деваха направила ее к шефу, как другие отправляют к черту.

С Ниной Даниловной встретился интересный иностранец. Женщина рассказала ему о том, почему ее дочь не выходит на работу: все ведь могли решить, что она запила, тоскуя по мужу.

Иностранец – любовник Татьяны Тэд – воспринял известие об ее убийстве, как удар под дых. Ему стало горько и страшно. Его Ангел сказал Ангелу Нины Даниловны, что его подопечный был любовником Танечки. И даже был с ней в ее доме после смерти Таниного мужа.

Ангел отправил наверх сообщение о таком грехе. Но Тэд ее не убивал. Мало того, он подумал, что Таню могла заказать киллеру его жена – фактическая владелица компании, в которой он руководил филиалом. Вдруг прознала про служебный роман? И тогда он и сам в опасности.

Словом, мужчина сидел перед Ниной Давыдовной бледный, как смерть. И Нина Даниловна зауважала шефа Танюши за страдания по поводу потери любимой сотрудницы. Хотя даже он сам не мог их отделить от страданий по поводу возможного предстоящего развода с женой и утраты такой чудесной синекуры в виде руководства филиалом.

Но тут еще более страшная мысль пришла в голову ловеласа: а что если из-за обследования дома убитой люди наткнутся на его сперму в ее постели и начнут искать, кому она принадлежит? Ведь он спал с Татьяной накануне похорон. А если ее дома убили, тогда его самого могут счесть заказчиком преступления?! Его сперму сдадут на анализ ДНК…

– Где она была убита? – сдавленным от страха голосом спросил Тэд.

Нина Даниловна очнулась от своих горьких мыслей.

– Ее нашли в туалете ресторана, где проходили поминки по Олегу. – Слезы снова полились по немолодому лицу, все еще красивому.

– Наша компания поможет вам с похоронами, – поспешно выговорил Тэд. – Я займусь этим лично. Нам нужен будет доступ в дом Татьяны, вы доверите нам ключи? Надо будет все убрать, отвезти вещи покойной в церковь. Мы уже хоронили нашу уборщицу – одинокую женщину. Или вы хотите все сделать сами?

– Конечно, нет. Я даже остановилась в гостинице – все же два покойника за три дня в одной квартире, и…

Руководитель филиала вызвал секретаршу и попросил нанять клининговую компанию для уборки квартиры и похоронное бюро для организации погребения.

– Но вам, Нина Даниловна, лучше на время уборки быть в квартире дочери, вы ведь наследница. Хотя, Татьяна выплачивала кредит… Словом, если будет нужно, окажем вам и юридическую помощь.

Нина Даниловна окончательно уверилась в том, что шеф Татьяну любил. Иначе чего бы так старался ради нее? Умиленная, она, прощаясь, когда он вышел проводить ее до двери приемной, обняла его, как сына. И мужчине стало стыдно, что его мотивы помощи не так чисты, как думает мать любимой.

Любимой? Он осознал, что да, скорее всего, так и было. Он вспомнил жаркие сцены их тщательно скрываемого секса, влажные розовые губы Тани на его члене тут, в кабинете. И, наконец-то, пожалел о ее смерти так искренне, как только мог, будучи законченным эгоистом.

Его встревоженный Ангел запросил небесную канцелярию о вероятности того, что его подопечного заподозрят в убийстве любовницы. Наверху прокрутили ленту его судьбы и сказали, что в тюрьму его посадит через три с лишним годом жена за хищение денег компании. Так что связь с Танюшей не сыграет в его жизни роковую роль. Но была и остается грехом неверности. Впрочем, далеко не единственным.

Ангел Татьяны привел ее энергетическую оболочку в офис, потому что знал, что именно там находится ее мать. Татьяна льнуть к ней не стала, скорее, ей хотелось быть ближе к любовнику. И, глядя с его плеча на свою маму, к удивлению ее Ангела, Татьяна обрадовалась, что не дожила до морщин и времени тотальной экономии – того, которое на Западе именуют «временем элегантности». Хотя мать не растолстела и не опустилась, но все вещи ее были из далекого прошлого. Тане запоздало стало стыдно, что она вообще не помогала матери материально. И она попросила Ангела Нины Даниловны внушить ей, чтобы женщина забрала себе шубу и три пальто дочери. «Такие ей до смерти не купить».

Ангел поморщился от практичности Татьяны, но нашептал матери эти мысли. Та сразу же решила попасть в дом к дочери раньше клининговой компании. И, распрощавшись, тронулась в путь.

Татьянина энергетическая оболочка тоже отправилась вслед за ней. Именно поэтому мать вошла в спальню со сбитыми простынями и еще не полностью засохшей спермой. И мысленно осудила дочь: разбила одну семью и была в процессе разбивания второй. Интересно, пускают ли после этого в рай? Ведь в Библии говорится только «не пожелай жены ближнего своего», а про «мужа ближней своей» не упоминается.

Этот вопрос озадачил и Ангела Нины Даниловны, и Татьяниного. Они полетели в небесную канцелярию сквозь надвигающийся последний снег зимы и ввели в образовавшийся на сером куске тучи компьютера свой вопрос. И получили ответ: «Неверность наказуема в любом случае. Но когда изменяет замужняя женщина, она потом не знает, от кого зачала ребенка. Ее обман множится, и последствия простираются все дальше. Ну а муж-изменщик может принести болезни любовницы в постель жены и сделать ее бесплодной. Это тоже наказуемо, разумеется».

С этими ответами Ангелы вернулись в комнату, где мать погрузилась лицом в подушки, нюхала их, выбирая дочкину. И наткнулась на запах роскошной мужской туалетной воды, который так понравился ей в офисе… И у нее мелькнула мысль – не потому ли был так любезен и предупредителен бизнесмен, что опасался, что Нина Даниловна унюхает его запах в квартире дочери, и побоялся шантажа. Но она отогнала от себя эту крамольную мысль – приятней правды было думать, что на свете еще есть любовь. И тут в дверь позвонили представители клининговой компании, и мать Тани решила выбрать в шкафу то, что ей по размеру из вещей дочери. И заплакала, уткнувшись лицом в шубу своей девочки, от которой пахло милыми духами, ее волосами и ее обожаемыми с детства глазированными пончиками…

– Даже вещи живут дольше людей, – прошептала мать. И ей показалось, что родная ладонь погладила ее по голове. Что так и было.

Гия валялся на своей не расправленной постели. Глаза его были сухими настолько, что их будто жгло изнутри. Он ехал в лифте, когда ему позвонил Лари и сказал, что понял, чего теперь добивается