Древние цивилизации - Владимир Миронов

Поэт А. Блок, в минуты охватившей его бездонной тоски, разочарований, болезни и тревог, все же напишет пьесу «Рамсес», посвященную, по собственному его признанию, не только Египту, но и российской действительности… Рамсес II процарствовал 67 лет, и это был период наивысшего могущества Египта, сопровождавшийся укреплением позиций империи. Пьеса встретила прохладный прием у известных египтологов (В. В. Струве). В ней увидели лишь огрехи. Хотя мысль Блока о том, что тысячи лет человек жил, стремясь к небу, очень интересна. Вспомним тут известные слова А. Блока: «Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы…» И далее: «Россия – Сфинкс… Ликуя и скорбя, и обливаясь черной кровью, она глядит, глядит, глядит в тебя, и с ненавистью, и с любовью!..» Блок видел в скифах принадлежность к могущественному роду индоариев, определивших во многом судьбы Азии и Евразии. Но в этих отрывках видится нечто большее – образ России как великой наследницы древних цивилизаций. Тайную мысль поэта озвучил академик Ольденбург (в некрологе на смерть Блока), так сказавший о значении «Скифов»: «Эта Россия – скифов, тот третий, удивительный мир, который для Блока и не Восток, и не Запад, а именно Россия. Это любимая мысль многих из нас, русских, что мы – новый, третий мир». Полагаю, ныне подобная мысль могла бы получить новую жизнь.

Золотая гривна со сфинксами из кургана Куль-Оба

Голова царицы Тийи. Берлин. Египетский музей

Побывали тут поэты А. Белый и В. Иванов, создатели «башни поэзии символизма». О египетской мощи и египетском государственном строе писал Осип Мандельштам. Мережковский создаст роман «Мессия», где уверял, что у древних египтян было предчувствие Христа и предзнание его троичной природы («три естества в Боге»). Рассуждения о Египте встречаем у «русского Фрейда» В. Розанова. Сюда устремился Вл. Соловьев, на свидание то ли с Софией, то ли с вечной Женственностью. Изучая философию в Лондоне («памятники индийской, гностической и средневековой философии»), он читал в Британском музее литературу о Софии – Премудрости Божией. И ждал Ее откровения… В зале он увидел лицо «Вечной подруги» в золотой лазури. Пожелав разглядеть ее всю, он услышал внутренний голос, повелевавший ему направиться в Египет.

В Египте и Вавилоне увидел источник поэтического вдохновения и М. Волошин… Находясь в Париже, он так размечтался о Египте, что писал в дневнике (1904 г.): «Немедленно явилась возможность и желание отъезда из Парижа» (в Египет). Об этом он вел серьезные переговоры с С. Семеновым в ресторане, где выражал готовность (ради поездки в эту волшебную страну) пойти в компаньоны «к богатому старику, едущему на полгода в Египет». Друзья ему отсоветовали, ибо это означало бы идти в добровольное рабство к Шейлоку. Но мечта о Египте продолжает его преследовать в образах цариц и фараонов.

М.　А. Волошин в своем доме в Коктебеле

Увидев в Берлинском музее копию бюста египетской царицы Тийи, поэт был настолько поражен ее внешним сходством с лицом первой своей жены, М. В. Сабашниковой (брак был кратким, но любовь к ней он сохранял до конца жизни), что сумел-таки убедить дирекцию музея отдать ему копию статуи. Ради этого ему пришлось несколько месяцев проработать подсобным работником музея в Берлине. В итоге бюст царицы Тийи, что была свекровью Нефертити, украсил второй этаж Дома поэта Волошина в Коктебеле.

Теософка Блаватская, сбежав от мужа, объявила себя «ученицей египетского копта». В древнюю Азию и Египет уходили истоки многих сакральных знаний. Оккультизм и теософия становились модными течениями. А не было и нет на свете женщины, что могла бы устоять перед натиском моды. Любовь к Египту и оккультизму стала поводом для ее мудрствований. Женщинам вообще свойственно искать у магов и колдуний ответы на все вопросы жизни, надеясь найти легкое решение.

Один из авторов книг о Египте сказал: «Мудрость Египта должна была стать легендой, но его ученость была потеряна под грузом 20 столетий пыли и невежества» (Б. Мертц). Мы же уделили Египту столько внимания потому, что в корне с этим не согласны. То немногое, что нам удалось рассказать, надеемся, убеждает в обратном. Психология, дух и характер народа Египта в каких-то чертах напоминают наши собственные. Отмечая присущие всему человечеству черты единства, В. И. Вернадский говорил, что близость воззрений разных народов отражает космичность сознательной жизни. В частности, он спрашивал: «Было это течение в древности? У жрецов Египта, или это фикция? Или в них зерно истины?» Зерно истины содержится в культурном универсуме народов. Русские и египтяне думают сердцем (понятия «ум» и «сердце» египтяне выражают одним и тем же словом – «сердце»).

Абракас – гностическое божество

Велика и роль религии в жизни обоих наших народов. Ученые не раз обращали внимание на сходство трактовки христианской Троицы и солнечной триады Эхнатона (Нефертити). Святой Дух, одушевляя весь мир, сближается с образом Феникса – творящей солнечной души. О Троице у Максима Грека сказано так: «Якоже глаголем дискос, свет, луча – едино солнце три сия, а не три солнца». Сие есть таинство святой Троицы. Там и тут речь шла о Солнце. Адепты одного из течений «духовных христиан» (начало XX в.) условно делили Россию на семь «частей света», а среди них: «Берега Священного Нила», «Верхняя страна Кем» и «Нижняя страна Кем» («страна Кем» – это древнее название Египта). Художник К. Богаевский, выписывая пейзажи Восточного Крыма, стилизовал их в египетском духе, изобразив в виде пирамид. Ученый Е. Лазарев выразил идею той духовной общности, что существует между двумя странами: «Допустимо ли объяснять такие совпадения только общностью происхождения родственных сюжетов русской и египетской традиций? Вряд ли. Русь сохранила даже исконное название Египта. Видимо, древний мир был гораздо менее разобщенным, чем принято считать. И можно довольно уверенно указать на один из источников, косвенно повлиявших на культуру Руси. Это – Египет первых веков новой эры.

Троица. Икона. XIV в.

Египетские гностики изучали не только труды отцов христианской церкви, они помнили о древней культуре «страны Кем». И вместе с сектами гностического толка (богомилы, катары, альбигойцы) на Русь могли (тогда же) проникнуть знания о языческих солнечных таинствах Египта». Россия и Египет имеют немало схожих черт в религии и нравах. Закономерно и то, что египтяне стали своего рода «духовными отцами христианства»… М. А. Коростовцев в «Религии Древнего Египта» отмечал: «Монотеизм сменяет политеизм не единственным актом, а постепенно. Для становления монотеизма необходима не только подготовленность к его восприятию массового сознания, но и сокрушение политеизма. На последнее в Египте решился только Аменхотеп IV (Эхнатон), намного обогнав свое время. Одной из форм синкретизма является и объединение богов в триады, или троицы: бог-отец, богиня-мать и бог-сын. Это, конечно, очень древнее, примитивное представление о божествах, связанное с распространением на них земных обычаев, но в истории египетской религии оно сыграло свою роль. Такими троицами были, например, фиванские Амон, Мут и Хонсу, мемфисские Птах, Сехмет и Нефертум, Осирис, Исида и Хор. Последняя троица, как это давно отмечено наукой, оказала влияние на христианскую иконографию: Исида с младенцем Хором на руках является прообразом христианской богородицы с младенцем Иисусом на руках. Божественное семейство символизирует, по сути дела, одно божество, воплощает одну идею. Египетская теология пошла дальше – она сумела создать не семейные троицы и увидеть за тремя богами одно божество. Так, например, в Мемфисе сливали в единого бога трех богов – Птаха, Сокара и Осириса. Птах был городским богом Мемфиса и создателем мира, Сокар – мемфисским богом умерших, Осирис – общеегипетским богом умерших. Тем не менее в ряде текстов не только времени Нового царства, но и Среднего о всех трех говорится как о едином боге». Единый бог таким образом предстал в трех лицах. Отсюда уже недалеко и до христианской догматики.