Ярость - Уилбур Смит

– Да, я был прав в одном отношении. Вы лучшая.

Он взял пиджак, надел на массивные плечи, и Холли почувствовала укол отчаяния. Она не хотела, чтобы он уходил, и знала, что, если он уйдет, она почувствует себя истощенной и выжатой. Творческие усилия измотали ее.

– Вы не можете отправить меня домой готовить ужин, – сказала она. – Это был бы садистский поступок жестокого надсмотрщика.

Неожиданно вся его уверенность иссякла, он покраснел и пробормотал что-то невнятное. И она поняла, что с этой минуты должна взять инициативу в свои руки.

– Вы можете по крайней мере накормить рабыню. Может, пригласите меня поужинать, мистер Кортни?

Входя с Гарри в ресторан, она привлекла привычное мужское внимание и была рада, что он это заметил. Уверенность, с которой он обсуждал с мэтром вина, удивила ее, но потом она вспомнила, что Вельтевреден – одно из ведущих винодельческих хозяйств на мысе Доброй Надежды.

Во время ужина они говорили серьезно, и Холли радовалась возможности избежать обычных банальностей первого свидания. Говорили о Шарпвилльском кризисе и его последствиях, социальных и экономических, и ее поразила глубина политической проницательности Гарри, но потом она вспомнила, что его отец министр в правительстве Фервурда. И у Гарри место, с которого все видно и все понятно.

«Если бы только не этот ужасный клетчатый костюм и не эти страшные очки в стальной оправе, – думала она, – и волосы, которые делают его похожим на Вуди Вудпекера[100].

Когда он пригласил ее на танец, у нее возникли опасения. Они были единственной парой на маленькой танцевальной площадке, а в зале сидело больше десятка ее знакомых. Однако стоило Гарри положить руки ей на талию, как Холли успокоилась и расслабилась. Несмотря на всю свою массивность, он был проворен, легок на ногах и с великолепным чувством ритма, и она наслаждалась, пока вдруг его танцевальный стиль не изменился. Теперь он почтительно держал ее на расстоянии. Вначале Холли удивилась. Попыталась сохранить тесный контакт бедер, который позволял ей предугадывать его движения, и только тут заметила, что у него эрекция. Вначале это позабавило ее, потом заинтересовало. Как и все прочее, и эта часть его тела оказалась массивной и жесткой. Холли немного порезвилась, легко прислоняясь к нему и отступая, и все это время беззаботно болтала, делая вид, что не подозревает о его затруднении. Потом он отвез ее в своем «MG» туда, где стояла ее машина. Она со студенческих дней не ездила в открытых спортивных машинах, и ветер, развевающий волосы, вызвал у нее ностальгическое ощущение.

Он настоял на том, что проводит ее «мерседес» до Бэнтри-бей и убедится, что она благополучно вернулась домой, поэтому попрощались они на тротуаре у ее дома. Холли подумала, не пригласить ли его на кофе, но чутье уверенно предупредило ее, что нужно защищать свой светлый образ, который, несомненно, он создал.

И она только сказала:

– В конце недели я смогу показать вам несколько новых проектов.

На этот раз она вложила в предварительные наброски все свои способности и знала, что получилось хорошо. Он снова приехал в ее офис, и они допоздна работали, потом вместе поужинали. Был вечер четверга, и рестораны были полупустыми. Танцевальная площадка оказалась в их распоряжении, и на этот раз Холли в танце легко и коварно касалась его бедрами.

Когда прощались у ее квартала, она спросила:

– Вероятно, вы будете на «Мэт» в субботу?

«Мэт» – «Метрополитен гандикап» – главное событие скачек на Кейпе.

– Я не бываю на бегах, – неохотно ответил Гарри. – Мы играем в поло, и бабуля не одобряет, когда я… – Он сам замолчал, сообразив, как по-детски это звучит. – Ну, во всяком случае я ни разу не был на скачках.

– Пора начинать, – решительно сказала Холли. – А мне на субботу нужен спутник… конечно, если вы не против.

Всю дорогу домой, в Вельтевреден, Гарри пел; он оглашал ночной воздух радостным ревом, гоня свой «MG» по изгибам и уклонам горной дороги.

Гарри потребовалось время, чтобы понять, что не бега были главным развлечением собравшихся. Они отступали на второй план перед демонстрацией мод и сложных социальных взаимодействий зрителей.

На фоне причудливых и нелепых нарядов некоторых женщин летящее голубое шелковое платье Холли и широкополая шляпа с единственной живой розой казались элегантными и сдержанными, но вызывали завистливые взгляды других посетительниц. Гарри обнаружил, что знает почти всех в отделении для членов клуба; многие из них были друзьями его семьи, а Холли познакомила его с теми, кого он не знал. Все реагировали на имя Кортни; Холли чрезвычайно заботливо и внимательно незаметно вовлекала Гарри в разговоры с незнакомцами, пока он не успокоился.

Они образовали приметную пару – «Красавица и Чудовище», сказал один злой остряк, и за ними повсюду следовала волна сплетен: «Холли крадет младенцев из колыбели» и «Сантэн посадит ее на кол и сожжет».

Гарри совершенно не замечал этого вызываемого ими волнения, и, как только на старт вывели лошадей для первого забега, он оказался в своей стихии. Лошади были частью жизни в Вельтевредене. Шаса посадил Гарри в седло раньше, чем тот научился ходить, и у него была прирожденная способность оценивать лошадей.

В первом забеге участвовали лошади, не бравшие призов, и ставки делались наудачу, потому что ни одна из двухлеток раньше не участвовала в бегах. На параде Гарри выделил черного жеребца.

– Мне нравится его грудь и ноги, – сказал он Холли, и та сверилась с номером на карточке.

– Рапсодия, – сказала она. – Никогда не видела хорошую лошадь с таким нелепым именем. Тренер Миллер, жокей Тайгер Райт.

– Об этом я ничего не знаю, но вижу, что он в отличной форме и хочет поработать, – ответил Гарри. – Только посмотрите, как он уже вспотел.

– Давайте поставим на него, – предложила Холли, и Гарри с сомнением посмотрел на нее. В его ушах звучали семейные запреты на азартные игры, но ему не хотелось обижать Холли или показаться ей ребенком.

– Как это сделать? – спросил он.

– Видите стоящих там разбойников? – она показала на ряд букмекеров. – Подходите к любому из них, отдаете деньги и говорите: «Рапсодия – на выигрыш». – Она протянула Гарри десятирандовую банкноту. – Поставим по десятке.

Гарри был в ужасе. Десять рандов – большие деньги. Одно дело взять взаймы два миллиона под законный деловой проект, но совсем другое – отдать десятку чужаку в безвкусном кричащем костюме, с сигарой. Он неохотно достал бумажник.

На повороте Рапсодия шла в середине, но, выходя из поворота, Тайгер Райт вывел лошадь на открытое место и дал возможность бежать. Жеребец понесся вперед и перед самой трибуной, на которой, придерживая шляпу, подпрыгивала Холли, догнал лидера. К финишу он пришел на два корпуса впереди, и Холли обеими руками обняла Гарри за шею и поцеловала на глазах у десяти тысяч зрителей.