Изгнанник - Аллан Фолсом

— Если бы не я, вход в музей обошелся бы вам почти в одиннадцать долларов, — пояснил Коваленко. — А для русских плата составляет всего пятьдесят четыре цента. Поскольку вы со мной, побудете сегодня русским. Везет вам.

Неожиданно за их спиной раздался гомон. Все обернулись. Сквозь центральный вход в музей направлялись трое агентов ФСО в темно-синих костюмах. Между ними шла Ребекка, восхитительная в своей норковой шубке и крохотной шляпке с вуалью.

— Царица! — выкликнула какая-то женщина.

— Царица! — восхищенным эхом прокатился гул десятков голосов.

Но она уже исчезла — ее быстро провели внутрь люди из ФСО.

Мартен посмотрел на Коваленко:

— Это точно, я везучий.

15.40

Ребекка и леди Клем радостно бросились друг другу в объятия. Агенты ФСО между тем выгоняли людей из экскурсионного бюро. Через считанные секунды там остались лишь шестеро: три сотрудника ФСО, леди Клем, Ребекка и их гид Светлана Маслова.

Теперь предстояло выполнить нелегкую задачу. Улыбаясь и болтая о какой-то ерунде, Клем отвела Ребекку в угол помещения. Когда ее слова уже не могли долететь до остальных, она посмотрела Ребекке прямо в глаза.

— У меня для тебя сюрприз, — тихо произнесла Клем. — Нам нужно подняться на второй этаж без сопровождения ФСО. Ты можешь от них избавиться?

— Зачем?

— Нам важно остаться наедине. Тогда все объясню.

— Боюсь, это невозможно. Александр отдал им приказ не отходить от меня ни на шаг, пока он сам не прибудет сюда.

Леди Клем едва не охнула от страха:

— Александр едет сюда, в Эрмитаж?

— Да, а что? Что происходит?

— Ребекка… Ничего, ничего, я сама все устрою. — Клем быстро повернулась и бодро зашагала к кучке агентов ФСО. К счастью, все они были мужчинами.

— Мы с царицей в сопровождении гида поднимемся на второй этаж, в Малахитовый зал. Нам нужно побыть наедине.

Высокий, широкоплечий парень с маленькими глазками, похожими на точки, выступил вперед.

— Невозможно, — бесстрастно отчеканил он.

— Значит, невозможно, — начала заводиться Клем, но вовремя поняла, что в данной ситуации это не лучший образ действий. — Скажите, вы женаты? — вдруг поинтересовалась она, снизив голос до интимного шепота и отступив на полшага назад, чтобы подманить его к себе.

— Нет, — ответил парень, машинально следуя за ней.

— А сестры есть?

— Трое.

— Тогда вы поймете чувства женщины, которая еще не вышла замуж, но узнала, что уже беременна. Нетрудно догадаться, что она предпочтет обсуждать свое интересное положение без посторонних, тем более мужчин, даже если они, — тут Клем постаралась на чистом русском выговорить полное название их ведомства, — из Федеральной службы охраны.

— Так значит, царица?..

— А как вы думаете, зачем нам понадобилось пускаться на все эти хитрости, чтобы встретиться вне стен дворца?

— Получается, царевич еще не знает?

— Нет, и лучше ему пока не знать. Царица должна сама сказать ему об этом. — Клем бросила взгляд на двух других агентов ФСО. — Эта информация поступила вам на чисто доверительной основе. Вы понимаете?

Парень с точками вместо глаз неловко переступил с ноги на ногу.

— Ясное дело, понимаю.

— А теперь, — показала леди Клем на дверцу лифта в глубине офиса, — мы поднимемся наверх на служебном лифте. Светлана позаботится о том, чтобы нас с царицей не побеспокоили, когда мы войдем в зал поговорить по душам. У нее есть переговорное устройство. Так что в случае необходимости она немедленно свяжется с вами.

— Я… — промямлил парень. Было видно, что он все еще колеблется. Но отступать было нельзя ни в коем случае.

— Царица сейчас на виду у всей России. До свадьбы и коронации — какие-нибудь три недели. Она попросила меня о помощи по крайне деликатному делу. А вы, значит, берете на себя ответственность ей в этой просьбе отказать?

Он до сих пор пребывал в нерешительности. Маленькие глазки буравили Клем, выискивая признаки лжи, притворства, любой странности, выдающей неправду в ее словах. Однако она сыграла свою роль мастерски, и ничего подозрительного замечено не было.

— Ладно, — процедил парень наконец, — идите.

— Спасибо, — благодарно шепнула ему Клем по-русски.

15.45

Александр нетерпеливо подался вперед, ремень безопасности натянулся на его груди. Водитель старался на совесть — черная «Волга» мчалась в потоке машин по направлению к городу. Сзади остался аэродром Ржевка, где пилот посадил вертолет для дозаправки и будет дожидаться возвращения Александра с Ребеккой из Эрмитажа.

Александр находился здесь против воли баронессы. Но ему было наплевать на ее диктаторские замашки. Ей и в голову не могло прийти, чем занят сейчас царевич. Ею владела уверенность, что он, оставив Мурзина, сам вылетел в Москву. Иными словами, выполнил все ее требования.

Вылететь-то вылетел, да только не в Москву. К тому же накануне заставил полковника выяснить, где находится в данный момент Ребекка, а затем лично приказал телохранителям из ФСО неотлучно находиться при ней, пока не приедет туда сам. Когда Александр уходил из дворца, Мурзин предупредил его, что не следует садиться на вертолете в черте города, чтобы не собирать толпы зевак. Такой шаг лишь осложнил бы положение, когда наследнику престола и Ребекке необходимо быстро уехать из Санкт-Петербурга. В итоге пилоту было приказано взять курс на Ржевку. Им нужно было горючее, а от аэродрома до города было рукой подать. Благодаря распорядительности Мурзина машина ФСО уже ждала в аэропорту, когда туда прилетел Александр.

Самому Мурзину было велено поставить баронессу в известность, что он отыскал Ребекку в Эрмитаже и на машине из Царского Села направляется туда, чтобы привезти ее обратно во дворец. Возвратившись с Ребеккой, Мурзин должен был сказать баронессе, что царевич приказал незамедлительно доставить Ребекку воздухом в Москву, чтобы та тоже успела на чаепитие с президентом, назначенное на шесть. Это был простой и надежный способ нейтрализовать баронессу с ее постоянными попытками сунуть нос не в свое дело.

15.50

Перемахнув через мост Александра Невского, «Волга» свернула на Невский проспект. Автомобильный поток стал гуще — наступал час пик. У Александра было такое ощущение, что он попал в стальную ловушку и не в состоянии даже пошевелить рукой. Движение было необходимо ему как воздух, поскольку при езде метроном внутри останавливался. Ты едешь — он стоит. Но теперь в этом заторе из грузовиков, автобусов, легковушек Александр, словно прикованный к своему сиденью, чувствовал себя беспомощным. Глубоко внутри снова застучало.