Зияющие высоты - Александр Зиновьев

Сразу же обнаружились непредвиденные биологические барьеры. Поскольку ибанцы по интенсивности издаваемой вони несколько уступали подибанцам, последние решили, что ибанцы уступают им по уровню интеллекта, а ибанцы решили, что подибанцы уступают им. И каждая из делегаций поэтому захотела взять верх. Подибанцы развонялись по сему поводу до такой степени, что главу ибанской делегации Заперанга-17 хватил инсульт, и его спешно пришлось заменить Заперангом-39, а всем членам ибанской делегации надеть противогазы. Благодаря этому ибанская делегация даже выиграла, так как ибанцев иностранные журналисты перестали путать с подибанцами. Возникла проблема, как быть дальше. Поручили ЖОПу выработать конструктивные предложения. Крыс вызвал Балду. Пустяки, сказал Балда. Пусть наши делают вид, будто мы чуточку глупее их. В Под-Ибанске, в свою очередь, собрался Верховный Дурал и дал указание своей делегации делать вид, что подибанцы чуточку глупее ибанцев. И дело пошло на лад. Но обнаружилось новое препятствие: языковый барьер.

Учитель застелил койку и, естественно, завалился на нее в сапогах. И на стене землянки прочитал следующее:

Если триппер не ловил,

Почитай, что и не жил.

Что такое триппер? Смелость.

Аттестат мужской на зрелость.

Этикетка светская.

Сила молодецкая.

Не замечен он пока

У юнца и старика.

Я за это не боролся.

Я случайно напоролся.

Как и ты. Как он. И он.

Как и прочих легион.

Срок пришел. Иду мочиться.

Вот так раз! Извольте бриться!

Я от боли завопил.

Братцы, триппер подцепил!

Выручайте, говорю.

А иначе погорю.

Ах, напасть! Беда какая!

Эта штучка дорогая.

Коль по-тихому лечить,

Надо уйму заплатить.

Две шинельки. Плюс портянки.

Плюс черняшки две буханки.

В общем, хочешь сделать чисто,

Становись рецидивистом.

Воровать я не хочу

И бреду в санчасть к врачу.

Под стихотворением кто-то приписал:

Врач не лечит это дело

Без Особого Отдела.

Ничего себе, подумал Учитель. И прочитал другое стихотворение, написанное рядом, но другим почерком.

Звучит команда. Выходи!

По росту разберись.

В грудь слева пятого гляди.

Замри. Не шевелись.

А ты - из строя. Раз, два, три.

Кругом. Друзьям в лицо смотри.

Ты плохо койку заправлял.

Не чистил сапоги.

Ты хуже всех в мишень стрелял.

Шагал не с той ноги.

Твоих проступков всех не счесть.

Позоришь нашей части честь.

Ученье наше не читал.

Сбегал со строевой.

Кто в самоволку умотал!

Кто спал с чужой вдовой!

Чего стоишь - молчишь, как пень!

Долой значки! Снимай ремень!

Ты день и ночь вовсю кутил.

И вот тебе финал.

Шинель чужую ты пропил.

Пойдешь под трибунал!

А я? Как будто мне плевать.

Как будто мне не привыкать.

Мол, больше вышки не дают.

Мол, дальше фронта не пошлют.

Любопытно, сказал Учитель вслух. А что напишу тут я? Место свободное есть. Пришел Мерин. Гони парашют, сказал он. Я нашел покупателя. Ведро самогонки. И две пары сапог. Не хромовые, конечно. Но натуральная кожа, не шкасы все-таки. А шкасы потом пропьем. Живем! Кстати, я познакомился с девочками. Пальчики оближешь. Вечером идем, пригласили.

Что тут за жизнь, говорит Мазила. Я от этого там отвык, и все это мне кажется чудовищно нелепым. Как тут работают! В два-три года бюстик какого-нибудь героя, деятеля, артиста. Надгробие. Если вождь, да еще в рост, - большая удача. Несколько иллюстраций к убогой книжонке. Одно полотно на районной выставке. Портретик в клубе. Награды и звания бог весть за что, но только не за реальный вклад в искусство. А рецензии... Искусствоведческие книги... Об этом даже не стоит говорить. Тоска зеленая. Такого вроде не было даже лет десять назад. Было, говорит Болтун. Всегда так было. Но были Надежды и Иллюзии. Сейчас и это испарилось. Осталась серость в чистом виде. У нас то же самое. Вот талантливый молодой человек начинает свою научную карьеру. Что его ждет? В лучшем случае - то же самое, что ждет вопиющую бездарность. Вот взгляни. Журнал. Две рецензии на две книги. Ты думаешь, по рецензии можно судить о том, какая из них лучше? Нет. В данном случае на плохую книгу дана прекрасная рецензия. На другую, среднюю, - очень сдержанная. Но могло быть иначе. Если бы автор средней книжки имел более высокий чин, и рецензию дали бы лучше. Одновременно с этими книжками вышла еще одна. Действительно хорошая. Случайно проскочила. На нее рецензий нет. И не будет. А если и проскочит в силу исключительных обстоятельств, то еще более скромная, чем на среднюю книжку. Автор хорошей книжки на докторскую степень даже не рассчитывает. Я его знаю. Просто не поставят на защиту. Автор плохой уже защитился. И уже выдвинут в Академию. Автор средней поставлен на очередь на защиту. Это не исключение. Это типично. У нас отсутствуют нравственные принципы и традиции, по которым какая-то влиятельная категория лиц отдает предпочтение действительно более ценным и талантливым продуктам творчества. А раз так, снижается число лиц, живущих с учетом того, что справедливая оценка их творчества возможна. Лишь единицы оказываются способными противостоять этой ситуации. А они не делают погоды. Они или погибают, или выбрасываются вон. В результате искажаются все оценки. Категории, выработанные для оценки подлинно талантливых и трудоемких продуктов творчества, переносятся на бездарную халтуру с таким видом, как будто это - настоящее искусство, настоящая наука. Серость торжествует. Официально устанавливается система лжи, покрывающая все это. Одним словом, бездарная имитация творчества и всей окружающей его ситуации занимает место настоящего, нормального творчества. Итог - одуряющая скука. Иногда какие-то группы людей на время впадают в заблуждение относительно каких-то явлений культуры. Но оно быстро проходит или не затрагивает общей атмосферы серости и скуки. И жизнь начинает измеряться десятилетиями. Проходят десятки лет, прежде чем творческий человек накопит какой-то заметный минимум, свидетельствующий о том, что и он кое-что сделал. Тут можно ввести математически точные формулы, позволяющие предсказывать перспективы личности. Но они ни к чему, сказал Мазила. И без них всем все ясно с самого начала. Вот посмотри, на что я могу рассчитывать на ближайшие пять лет. По деньгам это больше, чем достаточно. С точки зрения творческой это работа пяти минут. С точки зрения технического исполнения это - адский труд, так как... Сам знаешь, как у нас работают.