Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия - Джонатан Сампшен

личному правлению, предположительно под его руководством. Совет в полном составе отправился в Сайренсестер, где в то время находился Генрих VI, чтобы выразить протест против "движений и волнений", которым, как советники опасались, он был подвергнут. По их мнению, Генрих VI еще не обладал достаточными знаниями, мудростью и опытом, чтобы самостоятельно принимать решения и не прислушиваться к советам назначенных для него советников. После смерти герцога Бедфорда Совет постепенно вводил его в курс государственных дел. В октябре 1435 г. король начал посещать заседания Совета. Он присутствовал на трудном заседании в Кентербери в июле 1436 г., которое окончательно утвердило экспедицию герцога Глостера в Кале и Фландрию. Генрих VI взял под контроль свою собственную Тайную печать и начал выдавать гранты слугам и фаворитам с расточительностью, которая настораживала его советников[724].

В декабре 1435 г. французским подданным Генриха VI сообщили, что, достигнув совершеннолетия, он теперь "постоянно" занимается государственными делами. На самом деле процесс был более постепенным и в течение некоторого времени мало что менялось. Военные и дипломатические дела по-прежнему решались Советом. Однако через два года после официального совершеннолетия Генриха VI его роль была пересмотрена на Большом Совете, собравшемся в его присутствии в лондонской штаб-квартире рыцарей-госпитальеров в Кларкенуэлле. После двухдневного обсуждения была принята декларация, определяющая его отношения с советниками. Они должны были, как и прежде, заниматься повседневными делами управления, но всеми пожалованиями и назначениями должен был распоряжаться лично король, а все "вопросы, имеющие большой вес и значение", должны были передаваться ему на рассмотрение, равно как и все менее важные вопросы, по которым Совет не мог прийти к согласию. Изменения ознаменовались официальным переназначением и повторной присягой действующих членов Совета с некоторыми дополнениями. Совет оставался важным органом власти, но его влияние как органа управления имело тенденцию к снижению. Это было печально. В период несовершеннолетия короля Совет, как правило, поддерживал тонкий баланс между конкурирующими интересами. Генрих VI не считался с подобными тонкостями. Не имея опыта управления и уверенности в себе, он во многом полагался на своих приближенных и офицеров — людей, которым он научился доверять и которые были ему безоговорочно преданы. Они получали щедрые вознаграждения, публично демонстрировали королевскую благосклонность к себе и были осыпаны должностями, наградами и богатством. Это неизбежно обостряло зависть и напряженность в кругах правящего класса, которые становились хорошо известными в английской общественной жизни[725].

После успешной обороны Кале и разрушительного вторжения во Фландрию Хамфри, герцог Глостер, мог рассчитывать на то, что он займет место своего старшего брата в качестве главенствующей фигуры в английском правительстве. Но по мере того как в политическом мире прояснялась ужасная реальность положения Англии во Франции, он все более терял свое значение. Реальными преемниками герцога Бедфорда стали кардинал Бофорт и граф Саффолк. Влияние Бофорта основывалось на его статусе ближайшего родственника Генриха VI после самого Глостера, а также на его дипломатическом опыте и значении главного источника чрезвычайного финансирования короны. Основой его власти был Совет, в котором его голос был доминирующим. В последующие годы Бофорт проявлял все больший интерес к ведению войны, выдвигая своих племянников на руководящие посты в Нормандии и беря под свой контроль попытки договориться о мире. Его усилия поддерживал граф Саффолк, чье восхождение к власти с 1436 г. было отмечено впечатляющей чередой королевских пожалований и милостей. Его положение стюарда королевского двора с 1431 г. давало ему как неограниченный доступ к впечатлительному королю, так и значительную степень контроля над тем, кто еще имел к нему доступ[726].

Эволюцию отношения Генриха VI к войне во Франции трудно проследить, в том числе и потому, что по мере того, как дела отходили от официальных заседаний Совета, обсуждения не так хорошо фиксировались. Очевидно, что Генрих VI был гордился своим титулом короля Франции. Нет никаких свидетельств того, что он когда-либо хотел отказаться от него. Он до конца жизни обижался на Филиппа Доброго за то, что тот "бросил его в юности, несмотря на свои клятвы". Но все окружавшие его люди были единодушны в том, что война не может продолжаться долго. Вероятно, Бофорт был убежден в необходимости мирного урегулирования после неутешительных результатов коронационной экспедиции 1430–32 гг. Его мнение разделяли и другие влиятельные лица в окружении короля. Одним из них был архиепископ Йоркский Кемп, которого Хамфри Глостер обвинял в том, что он держит короля под своим контролем. Его поддерживали секретарь Совета Адам Молейнс и, вероятно, дипломатический секретарь Генриха VI Томас Бекингтон. Все это совпадало с представлениями самого короля. Генрих VI получил традиционное военное образование дворянина. В возрасте четырех лет герцог Бедфорд посвятил его в рыцари. Граф Уорик позаботился о том, чтобы ему изготовили детские доспехи и длинный меч "для обучения… фехтованию в его нежном возрасте". Но, несмотря на все это, Генрих VI дорос до зрелого возраста без каких-либо воинских устремлений. Он никогда не командовал армией. Его искренне огорчали раздоры в Европе, и за десятилетие, последовавшее за его совершеннолетием, он развил в себе некий христианский пацифизм, который был нечто большим, чем привычный риторический прием[727].

Проблема министров Генриха VI заключалась в том, что для заключения мира им пришлось начать войну. Не имея сильных военных позиций во Франции, Англия практически не чем было торговаться. Крах английских позиций в Иль-де-Франс, Пикардии и Шампани убедил многих советников Карла VII в том, что им не придется много уступать. "Какой еще мир нам нужен, если мы можем получить все силой оружия?" ― так, по мнению Жана Жувенеля дез Юрсена, они говорили. Генрих VI и его ведущие советники были бы довольны сохранением полного суверенитета над Нормандией, фактически аннексированной Англией, как Кале, если бы французы были готовы рассмотреть вопрос о разделе своей страны. Бофорт и Кемп, зная, что это не так, могли пойти дальше и отказаться от претензий на корону Франции, если бы это было ценой мира. По словам герцога Глостера, они убеждали Генриха VI в 1439 г. пойти именно таким путем. Но они так и не смогли убедить ни короля, ни политическое сообщество Англии принять такую политику. Оказавшись между непониманием общественностью, непреклонными финансовыми реалиями и невозможной дипломатической ситуацией, министры Генриха VI были вынуждены продолжать катить сизифов камень. В течение десятилетия после потери Парижа они успешно удерживали Нормандию и большую часть завоеванных территорий, но из всех оставшихся крепостей в долине Уазы, в Гатине и Ил-де-Франс их последовательно выбивали[728].

* * *

Герцог Йорк высадился со своей армией на южном берегу устья Сены 7 июня 1436 г., через пять месяцев после первоначально намеченной даты и через два месяца после падения Парижа. К моменту его прибытия большая французская армия под командованием