Сага о Скэйте - Ли Брекетт

— Достаточно, достаточно, Ландрик, — сказал Ферднал. — Господа, вы видите, как хорошо все обернулось для нас и что Мать Скэйта по-прежнему защищает своих детей. Старк — пленник. Он умрет вместе с Антоном. Все опасности, которые нам угрожали, сметены одним ударом, действием одного человека. Откажем ли мы ему в достойном вознаграждении?

Голоса зашумели, как волны прибоя. Ландрик бросил недоверчивый взгляд на Ферднала и медленно произнес:

— Вижу теперь, что и Педралон не до конца понимал, что вы из себя представляете. Ваша политика — преступление! Ведь речь идет о человеческих жизнях, а вы здесь толкуете о выкупах!

— Глупец, — беззлобно сказал Ферднал, — это ведь дело рук ваших друзей, мы не будем нести ответственность за вашу вину. — Он поднял руки. — Прошу вас, господа, давайте все хорошо обдумаем.

Он повернулся к окну, ему было видно Старое солнце, сияющее на золотых куполах, и слышен звон колокольчиков.

— Благодаря нам наш мир смог выжить в хаосе Великого Переселения и обрести новый порядок и стабильность, которые длились веками и будут длиться до тех пор, пока мы контролируем силы разрушения. Но можем ли мы быть уверенными, что угроза не возобновится? Могут прибыть другие корабли, и история Ирнана повторится… — Он остановился, все ждали. — Я хочу, чтобы этот урок невозможно было забыть, — снова сказал Ферднал, — чтобы само слово «иноземец» было предано анафеме. Я хочу, чтобы народы Скэйта научились в боли и страданиях ненавидеть тех, кто может снова прилететь к нам с неба. Я хочу, чтобы никто и никогда больше не захотел иноземного вмешательства. — Он посмотрел на переполненные улицы Нижнего города, — Много заблудших душ нам придется вернуть на путь истинной веры либо убеждением, либо силой. Но это благо для остальных. Так как, господа, договоримся ли мы не преследовать этих звездных капитанов?

Только один Джел Берта возразил:

— Но этот грабеж должен быть достаточно широко распространен, чтобы вызвать в народе те чувства, какие вами желаемы!

— Малые семена дают большие всходы. А мы проследим, чтобы известия о грабежах быстро распространялись. — Ферднал сделал шаг вперед и остановился перед Ландриком. — Теперь-то ты все понял?

— Я понял, что напрасно пожертвовал своей жизнью. — Молодое лицо Ландрика было сосредоточенным. Он словно постарел на десяток лет. — Так вот какова ваша доброта! Вы посылаете на гибель своих «детей», как вы их называете, только ради своей власти и своего благополучия?

— Тебе, мой мальчик, никогда не суждено было стать Лордом Защитником, потому что ты никогда не видел дальше собственного носа. — Ферднал пожал плечами, — Таким ты и умрешь. Да и в любом случае, что мы сможем сделать против оружия иноземцев?

Ландрик жестко сказал:

— Ты стар, Ферднал, и смотришь на будущее с точки зрения прошлого. Когда изголодавшаяся орда прижмет тебя и с севера, и с юга, то никго на Скэйте не сможет выжить. Вспомни тогда, кто закрыл звездные пути для переселения…

По знаку Ферднала стражники вывели Ландрика из зала.

Затем он обратился к тринадцатому Бендсмену:

— После долгих бедствий, Гильмар, наконец-то наступает день нашего триумфа. Я хотел бы, чтобы ты разделил его с нами.

Гильмар, Главный Бендсмен Скэга, посмотрел на него. В его глазах светилось темное пламя.

— Я вам очень признателен. И я принесу жертвы всем богам за то, что Старк пленен. — Он помолчал и добавил с яростью: — Но это не меняет того факта, что пленить его должен был я. К сожалению, мне это не удалось.

— Со всеми такое может случиться, Гильмар. Вспомни, как Антон был захвачен и отправлен в Цитадель по твоему приказу. Если бы не это, то Старк не приехал бы за ним на Скэйт, не было бы пророчества, не было бы мятежа и Цитадель не была бы разрушена… — Ферднал положил руку на плечо Гильмара, — Но теперь все кончено. Эти последние корабли тоже скоро улетят. Ничего непоправимого не произошло. Теперь мы должны думать о восстановлении нашей власти.

Гильмар согласился:

— Вы правы, Ферднал. Но я буду удовлетворен только тогда, когда узнаю, что Старк мертв.

Н’Чака был в клетке.

Со всех сторон долину окружали отвесные скалы. Их черные пики пронзали небо. Где-то совсем рядом зеленела трава и шумел ручей. В горле Н’Чаки пересохло, язык казался сухой веткой. Он видел на зеленой траве темные тела. Красная кровь стала темной и отвратительной. Смертельные удары все еще звучали в ушах Н’Чаки.

Он рычал от ярости и боли и тряс прутья своей клетки.

— Н’Чака! — сказал кто-то.

Человек без племени… он смутно помнил, что у него было и другое имя.

— Н’Чака…

Голос отца. Отца! Антона…

Н’Чака застыл, прижавшись к прутьям. Его глаза были открыты, но видели только сумерки, пронизанные сверкающими искрами страшных образов. Страшная жара, какие-то бархатистые тела. В обжигающем воздухе запах крови, рыла с мерзкими ухмылками…

«А мои друзья не так улыбались…» — подумал он.

— Эрик, — сказал голос отца, — Эрик Джон Старк, посмотри на меня.

Он сделал попытку, но ничего не увидел, кроме темных и блестящих образов.

— Эрик. Н’Чака. Посмотри.

На краю тьмы что-то медленно приняло форму, приблизившись к Н’Чаке, или, может быть, он сам бросился к нему, испытывая страшный холод. Сумерки исчезли, как побежденные тени.

По ту сторону прутьев стоял Антон.

Н’Чака вздрогнул. Все образы исчезли, не было больше долины, источника, трупов его народа, который усыновил Н’Чаку. Люди с острыми палками тоже ушли и больше не мучили его. Но прутья решетки остались.

— Освободи меня, — сказал он.

Антон покачал головой:

— Не могу, Эрик. Я сделал это однажды, но это было очень давно. Тебе дали наркотик. Потерпи, подожди, пока это пройдет.

Н’Чака некоторое время бился о прутья, но потом успокоился. Он заметил, что Антон привязан к металлической раме и подвешен к ветке очень высокого дерева. Антон был совершенно гол. Дерево без коры и листьев было гладким, как кость. Конец веревки был замотан вокруг ствола.

Старк не понимал, но знал, что в конце концов поймет. Рама с привязанным Антоном медленно раскачивалась на ветру, поворачивая его то спиной к Старку, то лицом.

За деревом было пустое пространство, земля, поросшая кустарником. Кое-где виднелись деревья, такие же ободранные, с ветвями-скелетами. Под ними росла хилая трава с мелкими цветочками, белыми, с круглыми красными сердцевинами. Они были похожи на глаза. Неисчислимое количество глаз, следящих со всех сторон.

Было уже поздно. Солнце склонилось к западу, и тени удлинились.

Старк повернулся и посмотрел в другую сторону.